Рена Баррон - Королевство душ [litres]

Я падаю на землю, и мой мир разлетается на тысячу осколков.

Я поднимаюсь с потрескавшейся земли. Сделанного не воротишь. Я не могу смотреть на Руджека и просто иду к палатке, чтобы переодеться в сухую одежду. Даже когда я сажусь к огню, охвативший меня озноб не проходит. Руджек уже дважды умылся в ручье, но сладковатый аромат Эфии не исчезает. Она пометила его своим запахом – словно собака, что метит свою территорию. Остаток ночи тянется невыносимо долго, и я теряю счет времени, ожидая рассвета.

– Арра, прости, – говорит он в сотый раз. – Я не знал.

– Ты уже это говорил, – стону я, глядя в огонь.

– Может, ты хотя бы поговоришь со мной? – Его глубокий голос дрожит.

– Дай мне время подумать, – говорю я и раздраженно фыркаю: – Нужно о многом поразмышлять.

И это правда. Мне нужно забыть о том, что произошло между ним и Эфией, и сосредоточиться на том, что сегодня вечером я впервые причинила боль своей сестре. За мгновение до того, как Эфия вошла в пустоту, моя новообретенная магия ранила ее и сестре пришлось убегать. Я пыталась убить свою сестру так же, как сожгла Мерку – но магия только ущипнула ее. Мерка был лишь демоном. Эфия обладает силой не только демона, но и самого Хеки – она гораздо сильнее. Однако сегодняшний вечер подарил мне надежду. Если я могу причинять ей боль с помощью магии вождей, то, когда у меня будет кинжал Короля Демонов, я смогу прикончить ее.

Как бы ни старалась я сосредоточиться на своей миссии, мое сердце горит от ревности.

Я представляю себе Эфию в объятиях Руджека.

У моей сестры есть все: магия, любовь моей матери, а теперь еще и Руджек. Я всю жизнь мечтала о магии. Молила Хеку о даре. Она купалась в магии с момента рождения, в то время как я променяла годы жизни на жалкие крохи. Я пыталась заслужить любовь моей матери, в то время как Эфия только и делает, что бунтует, а наша мать все еще не разочаровалась в ней. Теперь, когда я знаю историю Арти, мне все ясно. Я бы не смогла изменить ее. Она любит меня, да – но в своей извращенной манере. Даже при нормальных обстоятельствах этой любви было бы недостаточно.

И теперь Руджек. Во имя двадцати.

Он расхаживает взад-вперед. Ненавижу то, как он смотрит на меня. Его лицо выражает сожаление и боль. Так легко свалить вину на Эфию, но он должен был понять, что это не я. Сколько времени мы провели вместе? Ленивые послеполуденные разговоры о всяких глупостях. Любая оплошность Эфии – даже самая незначительная – должна была его насторожить. Как он мог быть таким дураком?

Я напрягаю слух: воздух колышется и травинки шуршат в поле. Руджек перестает ходить и тянется к своим скимитарам. До нас доносится звук мягких шагов – изначально он был таким тихим, что я почти его не заметила. Я вскакиваю на ноги, держа посох в руке. Магия покалывает мою кожу. Я готова.

Руджек затушил огонь, и мы присели на корточки в высокой траве. Чуть погодя я замечаю движение в лесу с восточной стороны. Мое сердце стучит под ребрами. Мы не заметили никаких признаков появления армии моей сестры, но очевидно, что они скоро придут. Их магия веет на ветру.

– Не понимаю, почему ни у кого в этом промозглом городишке не нашлось лишних лошадей, – произносит высокий и резкий голос.

Майк. Не думала, что когда-нибудь буду так рада услышать его нытье. Я вздыхаю, и напряжение уходит.

На поляну выходит Эсснай. Лунный свет отражается от желтой полоски, которую моя подруга прочертилаа от лба к переносице. Сукар следует за ней по пятам, и его татуировки мерцают едва заметным светом. За ним идет Кира. Не знаю, как наши друзья здесь очутились, но я рада их видеть.

– Нам не следовало загонять наших скакунов, – ворчит Кира.

– И нам предлагали ослов, – говорит Сукар, пожимая плечами. – Ты отказался, Майк.

– Ты видел этих ослов? – говорит Майк и недовольно машет рукой. – Выглядели так, будто готовы умереть в любую секунду.

– Вы четверо шумите, как стая гиен, – говорю я, выпрямляясь.

Кира сжимает два кинжала, готовясь нанести удар, прежде чем ее острый взгляд падает на нас, и она расслабляется.

Эсснай цокает языком:

– Ты все так же где-то бродишь.

– Во имя двадцати! – восклицает Майк, увидев Руджека. На его лице появляется улыбка. – Так это правда, ты жив.

Руджек чешет затылок:

– Бывали дни и получше.

– Догадываюсь, – отвечает Майк, сжимая плечо друга. – Кстати, из-за чьей-то выходки твоя тетушка лишила нас звания жандаров. За это мне придется надрать тебе задницу.

Руджек подмигивает своему другу:

– Тогда становись в очередь.

Сукар приветствует меня, приложив руку ко лбу и слегка поклонившись. Я отвечаю тем же жестом.

– Думала, что сможешь улизнуть без нас? – спрашивает он. – Ты же знаешь, я никогда не откажусь от хорошей драки.

В ответ я лишь пожимаю плечами:

– Я не хотела втягивать вас в это.

Эсснай хмурится, оглядывая меня с ног до головы:

– Мы видели последствия бойни в Храме.

– И беспокоились о тебе, – добавляет Сукар.

Мы прижимаемся лбами друг к другу. На мгновение я позволяю себе забыть о Кефу, Эфии и матери. Мои друзья рады, что я в порядке, но их страх тоже никуда не делся. Они знают, что со мной скоро произойдет. Что нам недолго осталось быть вместе. Я буду скучать по ним.

– Не могу поверить, что Тэм – это великий ориша Ре’Мек, – говорит Майк и морщится. – Знаешь, я много раз дрался с ним на арене. Он ужасно обращается со скимитарами и ненамного лучше с ножами.

Руджек оглядывается по сторонам, чтобы не встречаться ни с кем взглядом. Он сжимает рукоятки скимитаров так сильно, что костяшки пальцев белеют.

– Тэм хотел, чтобы мы так думали.

Кира подходит к кратеру в земле, где я приземлилась после падения с неба. Она теребит в пальцах клинок с замысловатой резьбой на костяной рукоятке. У нее новые кинжалы.

– Интересная у вас тут яма.

– Вижу, у тебя появилось новое оружие, – перебиваю я, чтобы не пришлось объяснять происхождение огромной дыры в земле.

– Тэм… Ре’Мек… Он вручил нам пару забавных игрушек, чтобы мы могли противостоять демонам.

Сукар поднимает блестящую новую пару серпов, и лезвия отражают лунный свет. Даже в темноте видно, как ярко сияет на оружии магическая гравировка.

– Но он все равно тот еще лживый проныра.

Так вот как Руджек убил всех этих демонов в Храме Всемогущего? Ре’Мек заколдовал его скимитары? Я горю желанием спросить, но меня по-прежнему терзают гнев и боль.

Десятки теней внезапно возникают в лунном свете, и Руджек тянется к оружию. Кира посылает нож в темноту. Он проходит сквозь тень, которая исчезает вместе с лезвием. Кира ахает, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как она смотрит на нож, который вернулся в ножны на ее бедре. Кира смотрит на меня широко раскрытыми глазами: