Рена Баррон - Королевство душ [litres]

Я не одна.

– Я могу показать тебе дорогу.

– Покажи мне, – шепчу я в темноту.

Вождь Кес появляется на краю леса. Его фигура то и дело тает в воздухе. Вождь спокойно стоит и ждет меня. Он смотрит на меня своими белыми глазами с серыми крапинками. Щеки вождя дергаются, как будто он хочет что-то сказать, но не может. Возможно, усилия, необходимые для создания этой хрупкой физической формы, истощают его. Он смотрит на меня, а затем на деревья, явно советуя поторопиться. Я отступаю в сторону, и он начинает пробираться сквозь деревья, изгибаясь, наклоняясь и наворачивая круги. Я больше не слышу мягкого плеска ручья, хотя он должен находиться на расстоянии вытянутой руки.

Вместо этого я слышу смех. Смех Руджека. Я облегченно выдыхаю. Если он смеется, значит, все в порядке. Но почему он смеется? Колдун из моего сознания исчезает, и я наклоняюсь вперед, толкая невидимую дверь.

Я снова у ручья. Нет, нет, нет. Я крепко сжимаю кулаки. Но луна вернулась на место, звезды тоже. Судя по всему, я выбралась из лабиринта. Я бегу между деревьями и на этот раз вижу вдали костер. По мере приближения я замедляю шаг, ноги то и дело перестают слушаться меня.

Голая спина Руджека повернута ко мне, перед ним горит огонь. Он меняет позу, и… кто-то другой зарывается под ним в меха. Ее сладкий смех доносится из-под одеяла, он похож пение птиц. Я подхожу ближе и останавливаюсь. В мои ноздри бьет ее приторный запах, смешанный с ароматом Руджека: сирень и древесный дым. Я вижу участки ее медово-коричневой кожи и части смятой черной туники. Пальцы пробегают по впадинкам на ее теле – и это зрелище обжигает меня. Он баюкает ее в своих объятиях, держа так, словно дороже ее нет ничего в этом мире. Нет, словно она и есть его мир.

Мое присутствие или, может быть, дуновение ветра заставляет его оглянуться через плечо. Наши взгляды пересекаются, и Руджек широко раскрывает глаза от удивления. Он неуклюже выбирается из мехов. Руджек мотает головой из стороны в сторону, переводя взгляд с меня на девушку в мехах и обратно. На лице у него читается глубокое удивление. Девушка садится, и я отшатываюсь назад. Не могу дышать. Не могу понять, что я вижу – кого я вижу.

Я обхватываю себя руками.

– Привет, Арра, – говорит Эфия, улыбаясь.

– Арра?

Руджек изумленно смотрит на Эфию, потом на меня.

Он ведет себя так, будто не может нас различить. Мы с сестрой похожи, да, но она выше, женственнее, красивее. Даже в темноте мы отличаемся слишком сильно. И потом, у нее яркие зеленые глаза, в то время как мои цвета заката. Неужели для него мы настолько похожи?

– Не понимаю…

– Не понимаешь? – говорю я, чувствуя, как от гнева просыпается магия. – Ты пытался переспать с моей сестрой, а теперь хочешь что-то понять?

Его рот раскрывается еще шире, а лицо становится таким же белым, как у его матери.

Он все дальше отходит от Эфии.

– Твоей сестрой?

– Разве ты не рада, что я защитила тебя и твои таланты от этого жалкого создания? – говорит Эфия соблазнительным голосом, вновь ложась на спину и глядя на звезды.

Руджек качает головой. Его тело охвачено дрожью. Он что, правда перепутал нас? Эфия может убивать богов – изменение облика для нее всегда было детской забавой. Мне не нужно спрашивать, зачем она это сделала. Сестра хочет наказать меня, заставить страдать – и уничтожить ту малую радость, что мне осталась. Я думала, что ради мести моя сестра будет пытать Руджека. Мне и в голову не приходило, что Эфия способна на что-то подобное. Что она будет использовать его, чтобы мучить меня.

– Арра… я… я не знал, – говорит, заикаясь, Руджек. – Я думал…

Эфия встает:

– Не благодари.

Не могу сказать, говорит она с ним или со мной. Руджек бросается на нее, но меня обволакивает магия Эфии, и мы исчезаем в буре ветра и дождя.

Мир вокруг исчезает – долина, Руджек, палатка, костер. В ушах у меня гремит гром, а молния бьет так близко, что опаляет волосы на руках.

Дождь больно хлещет по коже, и облака обволакивают наши ноги. Мы стоим на вершине горы, холод пробирает меня до костей.

– Ты разочаровываешь меня, сестра.

Голос Эфии воет сильнее ветра.

– Я-то думала, тебе хватит ума не убегать с мальчишкой на край света. Вижу, что ты ничем не отличаешься от других. Какие же вы все эмоциональные. Хотя я признаю, что он был очень вкусным – вкус его кожи вдохновляет – и то, что он может делать своим…

– Заткнись! – рычу я подобно загнанному в ловушку зверю, готовому к атаке.

Шепот в моей голове звучит совсем тихо, но магия уже собирается на кончиках пальцев, подпитывая меня. Колдуны жаждут мести. Как и я. Я тоже хочу отомстить.

– Ты просто ничто, Эфия. Ты меньше, чем ничто.

Она наклоняет голову в сторону, рассматривая меня, и улыбка исчезает с ее лица.

– Ты живешь только для того, чтобы освободить хозяина нашей матери, – продолжаю я. – Ты хоть понимаешь, как это убого?

Она моргает от капель дождя. Ее мокрые волосы спадают на плечи спутанными прядями. Я вижу маленькую девочку, какой она была всего несколько месяцев назад. Ее глаза сверкают любопытством и удивлением ребенка. Маленькая девочка, которая пыталась забрать мою боль и почти тут же искалечила меня своей магией.

– Магия вождей придала тебе храбрости, – говорит сестра, отмахиваясь от оскорблений.

Я молчу, и ветер толкает нас на шаг ближе друг к другу.

Она смеется, оглядывая меня.

– Стоило догадаться, что они свяжут себя с тобой. Они выбрали тебя, чтобы спрятаться, поскольку я не могу заглянуть в твой разум. Очень умно с их стороны, но ничего не выйдет. Я получу то, что принадлежит мне.

Боль разрывает мой живот, когда лицо бабушки вспыхивает в моей голове. Я помню ее белые косы и как они рассыпались по ее плечам, когда мы сидели в палатке. Она уже тогда видела настоящую Эфию – змею, зеленоглазого демона. И все же бабушка не могла ничего сделать, чтобы остановить ее. Никто из нас не мог. Моя сестра слишком сильна.

Магия, ревущая во мне сейчас, – это последний акт сопротивления моей бабушки. Она и остальные вожди знали, что моя сестра придет за ними. Бабушка предвидела это. Нет нужды спрашивать, что случилось с ка остальных колдунов. Должно быть, Эфия поглотила их, чтобы стать еще сильнее.

– Ты всего лишь болезнь, – говорю я и бью сестру в грудь.

Мы падаем. Долго. Под нами осыпается земля. Брыкаясь и крича, мы с сестрой летим вниз, превратившись в сплошной комок из переплетенных рук и ног. Эфия пытается войти в пустоту между пространством и временем – но я хватаю ее за запястье. Мое прикосновение словно извивающаяся гадюка, что впивается в ее кожу клыками. Она взвизгивает от волнения – первого в ее жизни. Я не могу ее удержать, и она вырывается из моих рук, исчезая.