Виктория Козлова - Последний костер [litres]

– «Сыны грозы»? – удивился Хаган. – Разве не о них отец говорил, когда мы обсуждали костры?

– О них, – подтвердила Каару. – Вернемся домой – обязательно узнаем об их договоренностях.

– Мятеж подавлен, так что, если договоренности и были, о них можно забыть, – покачал головой воин.

Хаган и Мэрген решили прогуляться вечером по городу, и Каару напросилась с ними. Ее едкие комментарии веселили друзей, и троица отлично проводила время. Они выпили местного пива, зашли в лавку готового платья и долго стояли на мосту, любуясь текущей рекой.

Возвращались на постоялый двор они уже в сумерках, если не сказать в темноте. Инстинктивно стараясь держаться подальше от районов, примыкающих к реке и непосредственно от порта, они все равно оказались не в самой благополучной части города. Проходя мимо рынка, через который они шли днем, они увидели, как трое бандитов наехали на запозднившегося лавочника. Мэрген порывался на помощь, однако Хаган и Каару смогли удержать его – разборки местного дна не их дело. Однако, когда они проходили мимо, лавочник громко закричал, явно обращаясь к лучнику и едва ли не хватая его за рукава, и тот не выдержал.

– Если человек обращается за помощью к нам, чужеземцам, то ему определенно нужно помочь!

С такими словами лучник влез в разговор, который слишком быстро превратился в драку. Возможно, степняк сказал что-то не то, возможно, местные бандиты просто хотели подраться, но прежде чем Хаган успел вмешаться, завязалась потасовка, и теперь ему ничего не оставалось, как спасать друга.

– Каару, не лезь! – бросил он сестре и кинулся в бой.

Жрица понимала, что это не битва, где дело решает мастерство и ловкость, это обычная драка, где перевес почти всегда на стороне силы, а потому ей, хрупкой, в общем-то, девушке делать там было нечего. Два опытных воина быстро справились с бандитами, несмотря на то что у обоих оказались ножи, а степняки, по местным правилам, не могли взять с собой оружия, не связанного яркими лентами. Вскоре один из бандитов лежал на земле без сознания, а двое других сбежали, однако Хаган с проклятьем пытался остановить кровь, текущую из раны на щеке.

– Еще немного и этот Маров выродок выколол бы мне глаз! – в сердцах воскликнул воин.

Лавочник, ради которого Мэрген и влез в разборки, давно сбежал, прихватив свое добро, так что сейчас степняки были на рынке одни.

– Но не выколол же, – заметил лучник. – Покажи, что там у тебя, должно быть царапина, если можешь говорить.

– Да, царапина, но все равно! – взорвался Хаган. – Какого безымянного, Мэрген! Почему в переделки всегда влезаешь ты, но достается мне, а? Что тебе за дело до этого лавочника, что тебе за дело вообще до всех этих людей?!

– Он был в беде, – попытался оправдаться лучник, но Хаган, всегда спокойный Хаган выплескивал давно скопившееся напряжение и обиду, подсев на горяченного коня и не собираясь останавливаться.

– Ты убиваешь этих людей с холодным сердцем, но стоит любому отребью сказать «Помогите» как сердобольный Мэрген тут как тут! И ладно бы ты один, но ты всегда тащишь за собой меня, ты всегда тащишь Каару, отряд! Мара побери, друг, определись уже, кто ты: воин или миссионер, реши наконец, и прекрати втягивать меня в это дерьмо со спасением «невинных», за которое уже поплатился Октай!

Мэрген стоял, опустив голову и не смея возражать другу, который из-за него получил сейчас рану. Пустяковую, но все же рану, и лишь только от благосклонности Эйлив зависит, как все обернется в следующий раз. Мужчина прекрасно понимал, что Хаган прав, и с горечью в сердце принимал его упреки.

Каару, подойдя ближе, положила руку на плечо брату, успокаивая и одновременно вынуждая показать ей лицо. Аккуратно вытерев кровь, и убедившись, что это действительно всего лишь глубокая царапина, она прижала платок к щеке воина и коротко скомандовала «пошли». Успокоившийся, несколько сконфуженный своей вспышкой Хаган и пристыженный Мэрген беспрекословно ей подчинились. Упоминание Октая вновь разбередило старую рану у всех троих.

Вскоре они покинули город и двинулись дальше на запад. Эта часть их пути вела вдоль реки, по обжитым землям, и несмотря на холодные осенние дни, они путешествовали с комфортом, останавливаясь на ночь в деревнях и находя приют в придорожных трактирах. Несколько раз они оказывались в местах, где недавно были «Сыны грозы», и там их часто встречали враждебно, иногда отказывая в ночлеге. Видно было, что побывавшие здесь «сыны» принесли боль и страдание, оттого люди были озлоблены и не хотели даже разговаривать с чужаками.

– Как такое могло вообще произойти? – удивлялся Мэрген. – Я слышал, что они обещали вернуть Похищенного бога, разъезжали по деревням, даря огонь. Даже песню слышал.

И лучник красивым, сильным голосом пропел:

– Видно, мятеж их сильно изменил, – пожал плечами Хаган. – Будьте начеку, что-то мне подсказывает, что мы с ними вскоре встретимся: «сыны» петляют, но явно движутся на запад.

Верность его слов подтвердилась через несколько дней, когда в деревне недалеко от огромной, разделяющей графства на две части великой реки степняки столкнулись с «Сынами грозы», готовящими ритуальное сожжение.

Занятые приготовлениями, «сыны» не заметили появления неожиданных гостей, а потому некоторое время ошарашенные воины степи наблюдали за тем, как молчаливая толпа внимает разодетому хлыщу на импровизированном помосте, а его помощники уже подготовили все для огромного костра. Посредине, в куче хвороста, стоял привязанный к столбу молодой человек, что-то отчаянно шептавший, глядя в небо. Когда-то он, возможно, был полноват, но сейчас его щеки ввалились, глаза запали и были больше похожи на глаза загнанного зверя, чем на человеческие.

– Руки! – ахнула Каару. – Гляньте на его руки!

Степняки все, как один, посмотрели на руки привязанного к столбу, и теперь ахнула не только девушка – человек, которого «сыны» собирались принести в жертву, был жрецом Похищенного бога.

– Хаган…. – начал было лучник, но тот махнул головой.

– Может, он сам на это пошел? Это ведь его бог…

Внезапно их заметили – от толпы отделилась пара, мужчина и девушка, оба огненно-рыжие, и быстро приблизились к степнякам.

– Помогите ему, – прохрипел мужчина, обращаясь ко всему отряду сразу, переводя взгляд с одного на другого. – Велизар сошел с ума, и я не могу его переубедить… Сделайте хоть что-нибудь, он ведь сейчас сожжет моего друга!

– Хаган, – твердо сказал лучник. – Это ведь жрец. Нельзя допустить, чтобы он погиб.