Виктория Козлова - Последний костер [litres]

– А вы знаете? – тут же спросил Радогаст.

– Я догадываюсь, – уклончиво ответил Мальфри. – Каждое хранилище – уникально, и мне известен лишь общий механизм их замков. Вы можете представить, древние в роли сторожей использовали духов! И не каких-нибудь бездумных диких созданий, а способных размышлять духов.

– Четыре таких впустить нас в прошлое хранилище, – заговорила молчащая до этого Вигдис. – Выходить с полные сумки артефактов и книг, а на выходе эти у…. Еле ноги унести.

На языке графств воительница говорила с трудом, в отличие от своего мужа, который разливался соловьем, благо, голос его был невероятно приятным и буквально обволакивал слушателей.

– Да, на выходе нас уже поджидали, – подхватил Мальфри. – Они даже не попытались договориться, сразу начали стрелять… Мы сумели бежать, однако здесь они подстерегли нас снова, и мы были пленены. Вожак угрожал казнить мою милую Вигдис, если я не скажу ему, как войти внутрь, но тут подоспели вы и спасли нас. Ах, какую песню я напишу об этом случае!

– Ты бард? – улыбнулась Ивон.

Девушка любила бардов, их красивые песни и баллады, что ей доводилось слышать на званых ужинах и пирах. Ей любимой была старинная песня «Плач Земли», в которой рассказывалось о Ниневии и ее бесплодных поисках возлюбленного, и от нежной мелодии действительно будто плакала сама земля.

– Не просто бард, я самый известный скальд Дюжины Островов! – И Мальфри отвесил куртуазный поклон, не вставая с земли.

– А какая разница? – озадачился Радогаст.

Скальд чуть не задохнулся от возмущения (притворного, по мнению жрицы), но его прервал подошедший Велеслав. Воин сообщил, что совсем неподалеку его люди обнаружили развалины, поглощенные лесом, однако, к его удивлению, дверь внутрь, хоть и накренилась, все еще была цела.

– Это оно! – глаза Мальфри ярко загорелись. – Клянусь Ульгом, это то, что мы ищем!

Скальд подорвался на ноги, однако жена удержала его на месте. Она что-то сказала ему на их языке, коротко и весомо, отчего Мальфри сразу же успокоился и сел обратно.

– Моя возлюбленная Вигдис абсолютно права. Хранилище никуда не денется, а нам всем нужно отдохнуть. Мы попробуем войти в него завтра, и да улыбнется нам Эйлив.

На том и порешили. Ночь прошла спокойно, хотя Ивон долго не могла уснуть, в ее сознании то и дело вспыхивали догадки, одна другой невероятнее. Усилием воли заставив себя отринуть эти мысли, жрица наконец-то смогла заснуть, и утром встала бодрой и полной сил; в немалой степени этому способствовал утренний холод и туман. Хоть дальше от гор и было теплее, но осень уже давно вступила в свои законные права, и даже преодолела излом, так что путешествовать без жреца Похищенного или не зная карты кострищ становилось чревато.

К хранилищу подходили с мечами на изготовку. Вигдис что-то ворчала про щит, но его у женщины не было. Возможно, именно на это она и жаловалась. Несмотря на все ожидания, ничего не происходило – дверь просто стояла на месте, а духи не спешили показаться. И только когда Мальфри подошел ближе и сказал что-то на древнем наречии, чего Ивон не смогла разобрать, на двери проступило смахивающее на человеческое лицо.

– Пароль, – проскрежетала дверь, отчего воины Лешека как один вздрогнули и осенили себя защитными знаками: кто крестом, а кто кругом.

Мальфри очевидно понял, что сказала дверь, потому что ответил, снова на древнем наречии, и среди его слов жрица, немного знакомая с этим языком, разобрала слова «забыл» и «подсказка». Дверь снова что-то промолвила, среди мешанины слов Ивон ничего не могла разобрать, да и не так уж она хорошо знала язык, на котором говорили люди до злодеяния Мары. Скальд нахмурился, очевидно что-то припоминая, а затем его лицо озарилось догадкой. Сорвав со спины лютню, он прекраснейшим голосом пропел, аккомпанируя сам себе:

Некоторое время перед входом царило молчание. Ивон узнала строки из старинной песни, которую любили исполнять бродячие актеры: для ее правильной игры требовались двое, мужчина и женщина, взявшие на себя роли Анвара и Ниневии. Считалось, что лишь настоящие чувства заставят песню «зазвучать» так, как вкладывалось ее создателем, жрецом Ульга.

Дверь довольно ухнула, однако ее короткий ответ был понятен даже воинам Лешека. Скальд не угадал.

– Но это же верные слова! – возмутился Мальфри. – Они не менялись столетиями!

Скальд заметался по полянке перед дверью, вцепившись в лютню, как утопающий в весло. Все наблюдали за ним, ворочая головами из стороны в сторону вслед стремительным движениям мужчины. Внезапно скальд резко остановился, а наблюдающие за ним по инерции еще некоторое время двигали головами.

– А что если попробовать другую версию…

Скальд подскочил к двери и снова пропел:

Дверь довольно защелкала и лицо на ней исчезло. Последний громкий щелчок, и между накренившимся косяком и полотном показалась широкая щель, осветившаяся на мгновение зеленым.

– И все? – удивился один из солдат. – Так просто?

– Вам везти, что мой муж знать все когда-нибудь существующие песни, иначе вы никогда не войти внутрь, – веско заметила Вигдис, и жрица была склонна с нею согласиться.

Они вошли внутрь, и Мальфри, не обращая внимания на предупреждающие оклики, быстро зашагал по прямому коридору, игнорируя боковые двери. Ивон, Вигдис и все остальные поспешили за ним. На ходу воительница пояснила, что в таких комнатах нет ничего интересного, кроме самых тяжелых и совсем непостаревших предметов обстановки и мебели. Спустя совсем немного времени они прошли в последнее помещение, куда, видимо, и вел коридор. Мальфри уже был здесь, хватая все попадающее ему под руки. Чего, к слову, было не так уж много – хранилище знаний было практически пустым.

– И здесь то же самое, уходили, все забрали, – бормотал скальд.

Велеслав со своими людьми разбрелись по хранилищу, осматривая боковые проходы и комнаты, а жрецы и островитяне остались в главном помещении и небольшом закоулке прямо перед ним, где по наводке скальда они также обнаружили немногочисленные бумаги.

В хранилище они провели несколько дней – больше не позволяли ни запасы, ни количество обнаруженных артефактов и свитков, коих было прискорбно мало. Скальд не скрывал своего разочарования, он был уверен, что найдет много больше. Однако и то, что они обнаружили было невероятно по мнению Ивон.