Аркадий Саульский - Красный Лотос [litres]

Нобунага не потерял бдительности ни на миг. Мельницей связал клинок Духа и попробовал выбить его из руки, но противник не дал ему этого сделать. Минимально ослабил хват на рукояти и перешел к контратаке.

Уже думал, что попал, что самый кончик его меча рассечет лицо противника. Но не попал!

Хироши отбил клинок и отступил, увеличивая дистанцию.

Даже если бы я дотянулся до него, это ничего бы не дало! Он уже полубог, Бессмертный, как Шора!

Только Алый Клинок способен убить Бессмертного.

Ладно.

– Ты достойный противник, Кентаро, и твоя смерть наполнит меня сожалением, – сказал Нобунага, – но воин должен уметь справиться и с сожалением, если цель благородна.

– Это правда, – признал Кентаро.

Хироши улыбнулся искренне и дружелюбно, как будто только что в толпе узнал друга, с которым давно не виделся.

– Я рад, что ты в конце концов это понял. Я закончу быстро.

«Помни, Кентаро, ты не обязан убивать противника, – сказал Седой Пес Ину. – Как Дух, ты часто будешь подвергаться соблазну подарить смерть, но жизнь бесценна. Как благородная, так и низкая. Так что дари смерть лишь тем, кто ее заслуживает. А остальным давай шанс. Нанеси им рану, выбей из рук оружие, отбрось его и приставь меч к горлу. Чтобы они поняли, что побеждены, и вынесли урок из этого поражения. А потом спрячь свой меч и прости. Их и себя».

Нобунага атаковал из выпада, сперва казалось, что выполнит короткий косой удар в горло, но затем он перевел удар ниже, в грудь.

Кентаро был готов к этому.

Не ушел с линии удара, не поднял катану в блок, не отбил вражеский меч. Атаковал сам, и сам нанес встречный удар.

В единственное место, что было открыто. Но, как казалось, не гарантировало победы.

«Нанеси им рану, выбей из рук оружие».

Катана Духа достала Хироши самым кончиком лезвия в открытое запястье правой ладони. Почти с хирургической точностью Кентаро разрезал мышцы, отвечающие за прижим большого пальца. Пальцы противника лишь чуть ослабили хват на рукояти Алого Клинка, но этого хватило.

Дух схватил левой ладонью оружие врага за лезвие, вырвал из его рук, крутнулся в пируэте, оказался сзади врага.

И нанес прямой удар в спину.

Алый Клинок вспыхнул бешено-красным, проходя через доспехи Нобунаги. Засмеялся безумным цветом, пробивая навылет тело, погружаясь в него по самую цубу – на которой два карпа плескались в кровавом пруду.

Нобунага Хироши сделал шаг, потом другой… потом присел, как для медитации.

Осторожно коснулся выступающего из его внутренностей меча, кашлянул алым и поднял взгляд.

Дух стоял над ним, переводя дыхание.

– Вот ты и погубил нас, – простонал Нобунага. – Погубил Ниппон! Мангуты стопчут наши земли в пыль, наших людей сделают рабами, а нашу культуру затопчут своими грязными пятками… и я их не остановлю… Но я пытался… и умираю, умираю с честью. А как ты умрешь?

Кентаро ничего не ответил.

– Как ты умрешь, Дух?

Катана блеснула в ударе милосердия. Голова Нобунаги слетела с плеч, покатилась по циновкам, оставляя за собой багряный след. Алый Клинок напился крови… и погас.

«Прости им и себе».

Зашипел меч, возвращаясь в ножны.

Кентаро обернулся, метнулся к скорчившейся Торе.

Девушка кашляла красным, ее пальцы были скользкими от крови. Дух вырвал нож из ее живота, подставил свою ладонь в напрасной попытке остановить кровь. Тора взглянула на него, и что-то блеснуло в ее глазах… то же самое, что и тогда, когда они впервые увиделись. Восхищение, удивление и много, много других неназванных чувств.

– Я здесь, я рядом, – шепнул он, обнимая ее, в последний раз обнимая женщину, которую полюбил и которая сейчас умирала на его руках.

Рана была глубокая и страшная; Кентаро знал, что человек с такой раной может умирать в муках много часов.

Он не хотел этого, не хотел этого для нее!

Она обняла его дрожащей рукой, погладила по щеке, размазывая кровь. Губы сложились в немые слова. Он ответил на них, поцеловал ее.

В последний раз.

Все было в этом поцелуе, все.

В руке Духа блеснул острый танто.

Сталь принесла целительную и добрую тишину.

Когда весть о смерти Нобунаги Хироши распространилась по лагерю, армия разбежалась мгновенно. Спасти ситуацию не могло уже ничто!

Ходили слухи о нескольких шиноби, нанятых мангутами, которые прокрались через охрану, подожгли лагерь, напали на Железный Дворец, убили великого воина и всех его приближенных. Даймё поменьше рангом забрали свои полки и разъехались по своим провинциям, надеясь любой ценой защитить их от неминуемого нападения. Сомнений в грядущем нападении не было никаких.

Они и не догадывались, что за все это в ответе были не мангуты. И не могли знать, что дикари перешли горы, миновали Ворота Сна и напали на Кедо. Быстро захватили ослабленный город и сожгли его в приступе бешенства. Огонь уничтожил заодно и порт, испепелив стоящие там корабли – это затруднило мангутам дальнейшее наступление, но не настолько, чтобы замедлить нападение на Железный Дворец.

Под стенами его они встали через десять дней после взятия города. Атаковали с ходу, первым делом разбив малочисленные формирования тех кланов, которые все же остались. Головы самураев и асигару сложили в пирамиды у стен, а потом захватили крепость. Железный Дворец пал удивительно быстро. Настолько быстро, что солдаты даже не успели достойно схоронить своего предводителя. И еще долго мангуты таскали за собой сгнивший труп Нобунаги Хироши, выдавая его за свою победу, хвастаясь, что великий воин, видя их мощь, совершил сеппуку.

Замок сожгли, солдат вырезали всех до единого.

Потом с юга страны прибыли инженеры, привезенные с самого западного континента. Они определили, что замок был построен на каких-то месторождениях, и приказали начать раскопки. Мангуты отложили сабли и пики, взяли кирки и лопаты.

Через много дней им удалось до чего-то докопаться. Не до месторождений (те, очевидно, были уже истощены), а до сети подземных коридоров и пещер. То, что удалось оттуда извлечь, как можно быстрей погрузили на повозки и отправили к самому великому хану.

Цапля торжественно ступала по озеру. Сложенные белые крылья выглядели как панцирь, а на воду птица поглядывала с возвышенным презрением.

На камнях квакали зеленые жабы. Где-то поблизости вился уж. Повеял ветер, и трава зашелестела песней.

Видимо, сначала на этом месте пытались построить крепость, но по каким-то причинам от этих планов отказались. И сейчас толстые столбы поддерживали сложное строение, стоящее над слиянием рек. То, что должно было стать крепостью, теперь было перегрузочным пунктом для речных судов. И заодно пристанищем для торговых караванов, пилигримов, а в последние несколько недель – еще и для беженцев с юга, изгнанных мангутами и рассчитывающих на убежище на землях северных кланов. Сейчас, впрочем, волна беженцев схлынула и здесь снова стало спокойно. Ночью, утром, днем и вечерами слышны были шелест трав, тихая мелодия реки, кваканье жаб.