Джун Ч. Л Тан - Нефрит. Огонь. Золото [litres]

Мы направляемся к внутренней лестнице. Ноги болят от подъема по ступеням, но я изо всех сил стараюсь не отставать. Наверху меня ждет вознаграждение: вид пиал и тарелок со свежими фруктами на столе на балконе и великолепный вид столицы.

Отец смотрит вперед.

– Красиво, не правда ли? – Я с энтузиазмом киваю. – Что ты видишь, Ан?

Его тон привлекает внимание. Отец чего-то ждет от меня. Я подхожу к краю балкона и снова всматриваюсь, пытаясь понять, что именно мне требуется заметить.

С этой высоты открывается вид на главные ворота и крепостные стены, а также на город. Здания тянутся, насколько хватает глаз, многие с блестящими позолоченными крышами. Улицы тонут в зелени, пестрят разноцветными шелками, которые носят люди. Из фонтанов разлетаются мягко мерцающие водные брызги, которые придают всей картине идиллический вид.

Я щурюсь от солнечного света. Сегодня ясный день. Небо безоблачное, словно чистая лазурь. Чем дольше я смотрю, тем больше оно напоминает небо над моей деревней и над Шамо. Это то же самое небо, которое простирается над сотнями городов к югу и западу от Бэйшоу, где нет ни фонтанов, ни чистых улиц. Где люди носят не дорогие шелка, а простой хлопок и не едят досыта, а дети каждую ночь ложатся спать голодными.

Никакой надежды, только отчаяние.

Во мне нарастает ярость к пареньку, который встанет во главе империи. Уверена, что его желудок всегда полон.

Сжав руками край яркоокрашенных перил, я говорю:

– Я вижу город, который берет у всей нации и ничего не дает взамен. Я вижу лидера, который незнаком с повседневной жизнью своего народа и довольствуется тем, что находится в этих стенах. Возможно, наследному принцу нужно покинуть дворец, прежде чем он займет свое место на троне. Вероятно, ему стоит заслужить это место.

Я отступаю на шаг, гадая, не сделает ли отец мне выговор за неуважение к наследнику престола. К моему удивлению, он смеется.

– Очевидно, ты этого не знаешь, но Империя в опасности. – Он поднимает руку, пресекая мои вопросы.

Отец садится, а мы с Лейе остаемся стоять. Его лоб прорезают морщины, и я замечаю в его черных волосах седину. У меня щемит сердце. И пусть серебряная полумаска скрывает боль прошлого, но он вдруг предстает слишком старым, слишком усталым. Человеком, который все отдал своей стране.

– Да, с Хонгуоди заключено перемирие, – продолжает он, – но переход власти – это период крайней уязвимости для любого государства. Наследный принц молод и, судя по всему, до сих пор пребывает в глубокой скорби. В его хрупком состоянии не стоит надеяться на твердую руку у руля. Поэтому нужно сделать все возможное, чтобы обеспечить выживание нашей нации в этот трудный период.

Стоящий рядом со мной Лейе напрягается и пристально смотрит на отца, хотя тот этого не замечает. Мои подозрения усиливаются. Разве Лейе не согласен? Неужели он верен треклятым священникам, а не трону Дракона?

– Ты права, Ан, – говорит отец. – Наша земля больна, она не может прокормить народ и войска. Мы обязаны думать о будущем. Мы должны обеспечить мир и процветание, а это значит, что нам следует найти способ избавиться от пустыни.

Встречаясь с ним взглядом, понимаю заключенный в нем вопрос. Отец хочет знать, помогу ли я ему. Найду ли меч света.

«Отчего же пустыня продолжает шириться, раз эти мнимые священники убивают всех тех, кого называют тяньсай?»

Похоже, в словах амы есть смысл, хоть и не такой, как она рассчитывала. Захват и наказание тяньсай не остановили распространение пустыни, значит, это неверное решение. Нужно сделать что-то еще. Я не знаю, существует ли Белый Нефритовый меч. Вполне возможно, его поиски окажутся тщетными и пустыню невозможно остановить.

Я вспоминаю о доме, о том, как пустыня вторглась в мою деревню и уничтожила урожай, какое мрачное будущее ожидает местных ребятишек. Думаю о Ли Го, о том, как его родители горевали, когда его братья погибли на войне, как я дни и ночи тревожилась, что и друга могут отправить на фронт, где его постигнет та же участь.

Мной овладевает мрачная решимость:

– Что я должна сделать?

– Говорят, что меч света сам находит своего хозяина. Тебе следует научиться контролировать свою магию и использовать ее. Меч сам позовет тебя, когда ты будешь готова.

Я опускаю голову. Обещание тяжким беременем ложится на грудь.

– Я буду стараться изо всех сил.

– Хорошо. Лейе поможет тебе с подготовкой.

– Разве не было бы лучше, если бы моим учителем стал кто-то более опытный? – возражаю как можно более дипломатично.

– Талант этого молодого человека превосходит многих мастеров магии. – Меня раздражает нежность в голосе отца. Выражение лица Лейе, слушающего его похвалу, остается непроницаемым. – Он вырос на моих глазах, и я доверяю ему заботиться о своей единственной дочери.

– Но…

– С тобой ничего не случится, Ан, не волнуйся, – уверяет отец. Он принял решение, и его уже не изменить.

– Да, отец, – соглашаюсь я.

– Благодарю вас за веру в меня, ваше превосходительство. – Лейе низко кланяется, и я ловлю легкую загадочную улыбку, прежде чем он снова выпрямляется.

Я не доверяю этому священнику. Отец может сколь угодно расточать ему похвалы, но интуиция велит держать с ним ухо востро.

Ночь наступает раньше, чем ожидалось. После ужина в мою дверь тихонько стучат. Теперь, когда отца нет рядом, Лейе отбрасывает со мной все формальности, и мы возвращаемся к тому раздраженному взаимопониманию, которое установилось между нами после побега из засады тяньсай.

– Куда мы идем? – интересуюсь я.

– В западное крыло.

– Чтобы поразвлечься с наложницами?

Лейе моя шутка смешной не кажется.

– Их отправили жить в город. – В подробности он не вдается, а мне не хочется спрашивать.

Вскоре мы приходим на место, и на этот раз я не замечаю никаких слуг или стражников, скрывающихся в тени. Уж не Лейе ли приказал им уйти? Мы идем в сад, посередине которого виднеются смутные очертания пруда.

– Годится, – произносит Лейе.

– Здесь слишком темно. Я ничего не вижу.

Лейе взмахивает запястьем, и я едва из кожи не выпрыгиваю, когда из его руки вырывается пламя. Несколькими быстрыми движениями он зажигает развешанные по периметру факелы. Я и не заметила, что они там есть. Теперь света достаточно, и можно как следует осмотреться. Я оказалась права насчет пруда. На его берегу стоит стол, а на нем, как ни странно, пустая бронзовая чаша и ведро, заполненное, судя по виду, землей.

– Ты подготовился, – замечаю, разглядывая обстановку. – Уверен, что можно использовать магию в открытую? Разве это не запрещено?

– Не вся магия под запретом.

– Тогда почему мы прокрались посреди ночи в какое-то уединенное место, словно пара преступников?