Менна Ван Прааг - Сестры Гримм [litres]

– Ты вышла на работу в «Теско»? – Кумико поднимает бровь. – В самом деле? Ну, и как?

– Омерзительно. Меня с души воротит. Но ты была права, я ужасно избалована и теперь пытаюсь…

– Говори громче. – Кумико подается вперед. – Я тебя не слышу.

Лиана усмехается.

– Тебе это нравится, да?

– Да, немного.

В своей детской спальне Беа видит детские сны. Сегодня она охотится. Начинает с птиц, подкрадываясь к ним бесшумно, как кошка. Поначалу ей нравится ловить воронов, когда они чистят перышки или выковыривают из почвы червей. Однако скоро ей это надоедает, ведь взрыв перьев на палых листьях – это слишком легко. Куда интереснее пронзать шипами боярышника сердца летящих птиц, но после нескольких десятков жертв ей надоедает и такой способ охоты.

Приятно, что с каждой убитой птицей в нее вливается новая порция жизненных сил, и она может подниматься все выше надо мхом, камнями и ковром из опавших листьев. Три убитые птицы подряд – и она поднимается над верхушкой старого дуба, шесть убитых птиц – и она взмывает на несколько сот метров, двенадцать – и она воспаряет к звездам.

Во сне Беа спрашивает себя, почему здесь нет ее отца, и ответ тут же находится – он не хочет вести ее за ручку и дает ей возможность учиться самой. Он предоставил ей полную свободу, чтобы она могла сполна насладиться каждой из своих побед. За это Беа ему благодарна. Ее мама никогда не была настолько великодушной.

С каждым часом сила Беа растет, и она все больше отходит от той себя, которой была на Земле. В Навечье она другая. Здесь девушка не только может творить то, что раньше представлялось ей невозможным, но и чувствует, что ей уже не одиноко – наверное, потому что здесь все пропитано ее отцом – каждое дерево, каждая речка, каждый лист. Здесь все окутано его произносимыми шепотом угрозами, которые заставляют ее постоянно быть начеку.

Проснувшись, Беа не помнит ни один из образов своего сна, но в ней остались отголоски разбуженных им чувств – смелости, уверенности в своих силах, невозмутимости. Она сорвала с себя свою женскую оболочку и теперь может быть свирепой, буйствовать и вести себя так, как ей хочется.

Отперев дверь кафе, Скарлет перешагивает конверты, лежащие на половике, не подбирая их. Заметив письмо с адресом, написанным от руки, она нагибается, вспомнив об анонимном рассказчике, приславшем ей «Красную Шапочку», и надеясь, что это еще одна сказка. Это определенно подняло бы ей настроение.

26 октября

Скарлет!

Надо же, я пишу тебе настоящее любовное письмо – впечатляет, не правда ли? Ты не думала, что я на это способен, и я тоже не думал. Пишу такое письмо в первый раз. Собственно, прежде мне вообще не доводилось писать писем. Я отправил тебе несколько любовных сообщений, но теперь вспоминаю, что они в основном касались секса… Однако не будем отвлекаться. Прости, что не звонил и т. п. с тех самых пор, когда мы подожгли то гостиничное постельное покрывало. Как это могло произойти? Я тогда был сосредоточен на другом. Оно оказалось недешевым – они удержали его стоимость с денег на моей кредитке, – но дело того стоило. Однако я отвлекся снова. Наверное, ты думаешь, что я позабавился с тобой и смылся, вернувшись в Лондон? Это не так. Да, я сейчас в Лондоне, но только потому, что ты отказалась от нашей сделки, и мой босс вызвал меня к себе. Я пробуду здесь еще несколько недель. Может, приедешь ко мне? Обещаю, что ты не пожалеешь…

Скарлет читает письмо дважды. Ее захлестывают гнев, желание и страх, ее рукам становится горячо, и с кончиков пальцев сыплются искры. Одна из них поджигает письмо.

– Черт! – Скарлет роняет горящее письмо. – Черт, черт, черт!

Она затаптывает пламя и глядит на золу на половицах. Это знак. Она должна позвонить ему, она не может откладывать это и дальше.

Никогда не думала, что любовь и ненависть могут вот так сплестись воедино. И, разумеется, не подозревала, что смогу возненавидеть Лео. Я полагала, что это может случиться, только если разлюблю его. По идее, я должна была его уже разлюбить, должна была вырвать из моего сердца все теплые чувства к нему. Но я не могу, как сильно ни старалась бы это сделать, как ни силилась бы освободиться от него, меня все равно привязывают к нему такие же крепкие узы, как и прежде.

Возможно, мне просто нужно какое-то время, чтобы ненависть укоренилась и выжгла любовь. Надеюсь, это произойдет быстро. Я не могу выдерживать это противостояние любви и ненависти в своем сердце, которое разъедает меня изнутри. Мне хочется уйти от самой себя. И, поскольку я не пью и не употребляю наркотики – кстати, сейчас самое подходящее время, чтобы начать, – единственное, что мне остается, это забытье. Вот только уснуть все никак не получается, так что я звоню Лиане.

Она отвечает после второго гудка.

– Извини, – говорю я. – Я знаю, что ты на работе, но…

– Все в порядке, – отвечает она, немного задыхаясь. – Моя смена начнется только через десять минут. Что случилось? Почему ты плачешь?

– Я… я…

– Успокойся. Не торопись. Я здесь, я подожду. Я никуда не уйду.

Зная, что моя сестра ждет, я даю волю слезам и рыдаю, рыдаю.

Наконец мои всхлипы затихают.

– Я здесь, – говорит Лиана. – Я с тобой.

Киваю, пусть и зная, что она не может видеть меня. Я не могу подобрать слов.

– Это из-за Лео? – нерешительно спрашивает сестра. – Он тебе что-то сделал?

Киваю опять.

– Он… убил мою ма.

– Но… – Голос Лианы звучит мягко. – Я думала, она умерла четыре года назад.

– Так оно и есть, – говорю я, радуясь, что Ана отреагировала так спокойно. Сейчас она – это мой спасательный круг.

– Я что-то не пойму. – Лиана говорит все так же невозмутимо. – Разве ему не столько же лет, сколько и нам? Разве четыре года назад он не был ребенком?

– Да. Но… – Делаю глубокий вдох. – Это прозвучит как бред, но… Он не совсем… человек.

– Понятно.

– Ты не считаешь, что у меня бред?

– Нет.

Я чувствую одновременно облегчение и удивление.

– Почему?

– Не знаю. В последнее время я начала гадать, не являюсь ли я, не являемся ли мы… Как бы то ни было, я вижу, знаю и делаю такие вещи, которые не могу объяснить. Во всяком случае, объяснить рационально.

– Да, – говорю я. – Я тоже.

Теперь, когда я призналась в этом вслух и услышала, как это сказала и она, мне становится немного легче.

– Взять хотя бы нашу встречу, – говорит сестра. – Как это можно объяснить?

– Да. И он рассказывал мне о том месте. Мне кажется… мне снятся сны… об этом самом месте, Ана. Но откуда о нем узнал он?

Лиана молчит и ждет.

– Я ничего ему не рассказывала, не упоминала детали. А что, если он накачал меня наркотиками, или загипнотизировал, или…