Александр Воропаев - Новые люди. Том 1 [litres]

Он сделал неосторожный жест рукой и поморщился. Эльгер тревожно посмотрел на него.

– Первым был Баррион. И хорошо. Теперь ты поедешь и посмотришь своим глазом, но будешь разумен и велеречив, как рентский купец. Раз они управляют городом в несколько голов, всегда можно найти, с кем столковаться. Гарнизон в Пархиме можно еще усилить, и пусть обосновываются крепко. Возьми всех рыцарей. Еще вот что: первый солдат, который женится на местной девице, получит от меня приданое. Ты понял, куда я клоню? – подался он к Эльгеру. – Веди себя так, словно они уже наши вассалы, и будь с ними самым добрым сеньором, разрешай то, что они и так уже сделали без нашего одобрения, и запрещай им то, чего они не хотят. Будь им добрым отцом, ласкай их рыцарей и простолюдинов. Самый острый клинок держат в мягких ножнах.

– Я понял, отец, – ответил послушно Эльгер. – Все понял. А что мы будем делать с Неисторами? Мы не можем проигнорировать их молчание. И их мальчишка Хорн что-то знает, раз сразу отказался присягать. Значит, он получал новости из дома. Может, нужно добиться от него правды?

– Я не буду пытать детей, Эльгер, – сказал с нажимом ярл. – И ты не будешь. Кривое кривым не исправить. Твой дядя Ронт превратился в головешку, когда пошел по этому пути, а должен был вместо меня нести бремя ярла. И мы сейчас не обратим внимания на молчание Неисторов. Могли же их птицы не добраться до Капертаума. Ястребы их побили. И повторно требовать присягу не будем. Потому что ничего важнее новых людей сейчас нет. Ни клинков, ни денег у нас на Неисторов не хватит. Слава всем богам, и старым и новым, что наши остальные вассалы подтвердили верность Красному льву, и только Неисторы промолчали. Значит, Непознаваемый наградил меня умом и я правильно управлял Овечьими Холмами.

Эльгер болезненно двинул плечами при упоминании названия марки. Это не укрылось от ярла.

– Эльгер, сын мой, – сказал он очень мягко, но настойчиво, – я сам всегда мечтал о возвращении королевства Элендорт, но сейчас это невозможно. Об этом можно будет подумать, если новые люди будут под нашими знаменами и у нас будет их знание.

Эльгер молчал.

– Ты еще слишком молод, – продолжил ярл. – Даже получив силу Пархима, этого черного быка с золотыми рожками, мы не будем дразнить королевского вепря. Мы возродим Элендорт и даже перестанем платить десятину, но на словах еще долго будем подтверждать верность и покорность. До тех пор, пока Эдинси-Орт будет готов этим довольствоваться и не возьмется за оружие.

Баррион понял, что он мог не искать верных слов. Отец уже все давно решил. Эльгер поднял глаза на ярла. Теперь он смотрел с пониманием.

– А сейчас, если подтвердится, что эрла Сонетра действительно убил Кади Берн, у нас может появиться слишком могущественный враг, – вздохнул ярл Дерик, возвращая сыновей на землю. – Стевариус сдержанный человек, но не когда дело касается его детей. Что стало с рыцарем из дома Керта, который на турнире убил его старшего сына Ролака? Не помню имени этого горемыки. И ведь это был просто несчастный случай. Расщепилось копье… Лучше иметь во врагах вепря, чем рассвирепевшего единорога.

Ярл хлопнул в ладоши, вызывая слуг, и приказал накрыть для них стол здесь, в солярии.

Баррион достал сложенную карту и протянул ее отцу. Тот провел пальцами по гладкой бумаге, потрогал за крепкий острый край и поднял глаза на сыновей.

– О чем я и говорю: если даже десятая часть их мастерства осталась после воссоединения, то они опасны, как огонь на сеновале.

Пока ярл оценивал карту, Баррион думал об убийстве Ишти Сонетра. Он услышал об этом только сейчас и едва удержался от возгласа. Он знал обоих, и капитана королевских гвардейцев, и особенно Кади Берна, и мог допустить, что между ними произошел конфликт. Кади был горяч, как все медведи, всегда не прочь подраться, и однажды Баррион сам был у него секундантом. Дело, к счастью, кончилось просто помятыми доспехами.

Каждый раз, когда он слышал о каком-то событии в Эдинси-Орте, в его душе начинала ворочаться неуютная мысль о покинутой Марте. Все должно было выглядеть для нее совершенно понятно: он получил свое и забыл о ее существовании. Самая банальная на свете штука. Может, нужно отправить на ее поиски человека. Но кого? Чернявого Мусса? Кто справится с этим?

Принесли поросенка, зажаренного с яблоками, и грозди кисло-сладких томатов. Стол пододвинули ближе к каменному креслу отца.

– Ты думаешь, Сонетр решит, что это наш дом затеял убийство его сына? – спросил Баррион. Ему тоже наполнили кубок, но он его не трогал.

– Берны – наши вассалы, – напомнил ярл. Он с жадностью принялся за еду, не забывая запивать горячий жир черным вином. – Что он должен думать? Но я отправил ему послание через Альду. Не время тешиться своей гордостью. Надеюсь, птицы у нее быстрые. Барри, выпей вина. Что ты такой бледный.

– Может, это еще не Кади? – спросил Баррион. – Если Сонетр так умен, как про него говорят, он попытается разобраться.

Внезапно по всему стеклу пробежала дрожь, и зазвенела торопливая дробь. Пошел дождь.

– Ах, хорошо… – вздохнул отец, отрываясь от еды, – дождь. Барри, будь добр, открой фрамугу.

Баррион встал и сдвинул раму. Влажный воздух толкнул его в грудь. Брызги полетели на одежду.

– Берн бежал из-под стражи, – сказал сухо Эльгер. Он еще переживал, что отец отказался от немедленной борьбы за корону. – И в дело замешан бастард Сонетра – Матиуш. Их взяли вдвоем. И оба они бежали.

– Бежали? – проговорил Баррион.

– Если Берн будет искать убежища в Первом Уступе у медведей, будет сложно объяснить Стевариусу, почему мы не выдаем ему беглецов, – заметил ярл. Мясной сок тек по его отросшей бороде и пальцам.

Баррион вспомнил горбатый каменный мост, разделяющий земли медведей и королевскую марку, верстовой столб с вепрем. Берны были простоваты до грубости, но искренни и благодушны. Их мальчишки с легкостью пускали кулаки в дело по любому поводу. Слуги были такими же, как и их хозяева. Нечесаные и немытые, они со спортивным азартом уклонялись от своих обязанностей, и их сонные физиономии оживляли только тычки и пинки. По камням их коридоров и палат бродили десятки худосочных борзых, они вечно тыкались Барриону длинными носами в руки, ища подачки. Убранство твердыни, которая была сложена частью из камня, а больше из бревен, было надежно, но без всяких излишеств и отличалось от владений однодворцев лишь размерами.

Баррион вспомнил темный зал, освещенный только факелами. Ощущение гостеприимной простоты. Лорд Реин устраивал прием в их честь. Вместо окон там были одни бойницы, стояли длинные столы с сытной снедью, пылали жаркие камины, а полы были застелены золотой соломой.