Дана Арнаутова - Грани безумия. Том 1

– Ой, вы же не знаете?! – Паж остановился и едва не уронил корзину, таращась на Лучано. – Милорд Фарелл, вы совсем-совсем ничего не знаете?!

– Так… – По спине Лучано пополз холодок. Он сунул руку в кошелек, не глядя, выудил монету – золотую по весу. Сунул ее пажу и велел: – Быстро рассказывай.

Паж судорожно закивал и со смесью восторга и ужаса заговорил, то и дело косясь на дворцовые двери:

– Ее величество потеряла ребенка! Она с лестницы! Чуть жива осталась! А его величество… А леди Бастельеро… Во дворец! Ночью! С самим канцлером! Целый час в спальне сидели!.. Без канцлера! А ее величество… А его величество помощника фраганского посла взашей! Вот его вообще непонятно за что! И к родителям уехал!

– Кто, помощник посла? – уцепился Лучано, пытаясь осознать весь этот бред, случившийся всего-то за пару дней, пока его не было!

– Да нет, его величество! – отчаянно уточнил паж. – Принцесс взял и уехал! К лорду Вальдерону в особняк! А ее величество не встает, целители запретили. Говорят… говорят, она не просто ребенка потеряла, а совсем, понимаете?.. А еще говорят, что теперь его величество с ней разведется и снова женится! Говорят, на леди Бастельеро! И что ребенок у леди от него, а не от мужа, только родов ждут, чтобы на родовом камне его проверить и объявить признанным бастардом!

«И об этом болтают даже пажи?!» – яростно подумал Лучано, достал еще одну монету и ласково спросил:

– Кто говорит?

– Все говорят! – уверенно объявил паж, посмотрел на монету в его руке, жалобно вздохнул и понизил голос: – А больше всех говорит…

– Ну-ну? – ободрил его Лучано, улыбаясь любимой доброй улыбкой мастера Ларци, та как-то сама собой вышла, он прямо чувствовал ее на губах. – Не бойся, я никому не скажу.

– Леди Райнгартен, – тихо выдохнул разом побледневший паж и умоляюще попросил: – Ваша светлость, только вы же… Она ведь сестра его величества…

– Не бойся, – кивнул Лучано, протягивая ему вторую монету. – Да и какой с тебя спрос, если всем об этом известно, верно? Ты молодец, неси вещи ко мне. А если услышишь еще что-то интересное, то знаешь, где получить пару флоринов, правда?

– Конечно, ваша светлость! Я всегда! Только вам! Первому!

Счастливый паж уволок тяжелую корзину, а Лучано дошел до гвардейского поста, поманил лейтенанта Минца, отвел его на несколько шагов от караулки и поинтересовался:

– Друг мой, а кто дежурил у королевской спальни вчера вечером?

– Лейтенант Эрмин и я, – разом помрачнел Минц. – Мы в полночь сменились, как раз после отъезда леди. Ох, милорд, вы не представляете, что с его величеством до этого было. Клянусь Пресветлым Воином, мы тут все струхнули. Ладно бы он секирами кидался, что ж мы, не понимаем? Весь Дорвенант этого ребенка ждал! А он… Милорд, с ним совсем плохо было… А как леди приехала, они в спальне поговорили, и его величество успокоился. – Лейтенант понизил голос и сказал, глядя Лучано в глаза: – Семерыми клянусь, не было там ничего, да и быть не могло. Плакал он, понимаете? Так рыдал – сердце разрывалось слушать. Мы с Эрмином и под присягой это скажем, если надо. А если бы даже было… Я его лицо видел, когда он от королевы вернулся. Я последний, кто леди Бастельеро осудит. Раз уж ему помогло, благослови ее Семеро, Странник и все добрые боги, какие есть на свете. Жалко бедняжку. Она ведь к нему приехала… как сама Милосердная Сестра! А о ней теперь такое говорят!

– Я вас понял. Благодарю…

Лучано кивнул и пошел в сторону главной дворцовой лестницы, чувствуя, как улыбка приросла к губам. Пришлось провести по ним рукой, чтобы убрать судорогу. Беатрис потеряла ребенка! Паж сказал, что в этом никто не виноват, обычный несчастный случай. Хотя правды он может и не знать. Зато грандсиньор канцлер знает наверняка. И раз Альса сейчас нет во дворце, стоит сначала заглянуть к Аранвену…

А ведь похоже, что у Аластора с ее гадючьим величеством случился первый настоящий разлад. Раз уж Альс утешался в обществе синьорины, а не законной жены. Благие Семеро, да ведь доброе имя Айлин теперь треплет каждая поломойка! Причем с помощью благородной синьоры Райнгартен, чтоб ее… дуру проклятую! Интересно, Альс очень расстроится, если у него станет меньше сестер? Ладно-ладно, совсем ее травить не стоит, она вроде бы еще не родила мужу наследника. Но вот зелье, которым он в свое время угостил Вито, как будто для нее создано! Может, муж синьоры даже спасибо скажет за такой подарок судьбы! Рожать-то оно не помешает, а вот молоть языком – да.

И как же жалко Альса!

А еще теперь понятно, что за странная злая тоска накрыла его на завтраке у Риккарди! Это была боль Аластора! И если самому Лучано досталась лишь ее тень, пробившаяся через преграды, поставленные грандсиньором Роверстаном, то представить страшно, каково было самому Альсу. Всеблагая Мать, благослови синьорину!

Он стремительно пересек очередную галерею, направляясь в сторону королевских покоев, и уже почти свернул в нужный коридор, как его окликнули:

– Лорд Фарелл! Прошу вас, ваша светлость!

Лучано остановился и нашел взглядом говорившего. Благородный синьор Ольстон, секретарь королевы…

– Прошу, милорд! – сказал он торопливо, кланяясь Лучано. – Ее величество велела вам зайти к ней, как только вы вернетесь во дворец. В любое время, невзирая на часы приема.

– Ее величество? – переспросил Лучано. – Я всемерно чту ее волю, но… я только приехал. А она нездорова… Я не смею явиться к ней в дорожной пыли, не приведя себя в порядок. Синьор Ольстон, передайте ее величеству мое нижайшее почтение, я только сменю…

– Немедленно, милорд! – Ольстон надавил голосом, из которого разом исчезла вся любезность. – Ее величество особо указала, что вы должны явиться немедленно. Не беспокойтесь, никто вам не поставит в вину дорожный наряд.

«Проклятье, как же некстати! Не знаю, для чего я нужен коронованной гадюке, но точно не жду ничего хорошего! Ладно, незачем оттягивать неизбежное. Раз уж я так понадобился королеве, меня, чего доброго, к ней и силой отволокут. Тем более Альса нет во дворце…»

– Повинуюсь желанию ее величества! – поклонился он. – Ведите, синьор!

– Прошу! – взмахнул рукой Ольстон, снова становясь учтивым. – Ее величество у себя в покоях. Это несчастье…

– Да-да, – подхватил Лучано, надеясь услышать еще что-нибудь, но Ольстон, в отличие от многих, рот держать на замке умел, так что до покоев Беатрис они дошагали в полном молчании. Там Ольстон обменялся парой слов с дежурной фрейлиной, которая скользнула в спальню, почти сразу же вернулась и объявила, что ее величество ждет лорда Фарелла для беседы наедине.

– Прошу, – повторил секретарь, распахивая перед Лучано дверь спальни и оставаясь снаружи.