Шелби Махёрин - Кровь и мёд [litres]

– Помешанный ты, что ли? Так и знала! Угораздило же именно сегодня на полоумного наткнуться!

– Стойте, – я слабо поднял руку.

Странный свет мерцал все ярче.

– Прошу вас.

Бернадетта отпрянула. Лицо ее исказил испуг.

– Что это у тебя с кожей творится, а? Что такое?

– Я не… – Я всмотрелся в свою руку. В мягкий свет, который исходил от нее. Меня разом захлестнули отчаяние и облегчение – и то, и другое было отвратительно.

Ищи нас, ищи нас, ищи нас.

– Опустите сковороду, мадам.

Бернадетта яростно затрясла головой, пытаясь не опускать руку.

– Что это за ворожба такая?

Я заговорил снова, на этот раз громче. Странный гул зазвучал в моих ушах, и мне вдруг необъяснимо и нестерпимо захотелось успокоить Бернадетту – обрести умиротворение самому и подарить его ей.

– Все будет хорошо. – Даже я сам слышал, как странно звучит мой голос. Многослойно. Гулко. Некая часть меня все еще бесновалась внутри, сопротивлялась, но теперь она была бессильна. Я отказался от нее. – Опустите сковороду.

Сковорода упала на пол.

– Лиль! – Бернадетта выпучила глаза, ноздри ее раздулись. – Лиль, помоги!

Дверь повозки распахнулась в ответ. Мы обернулись и увидели на пороге Филиппа с балисардой наголо. Несмотря на бинт, парик и грим, он мгновенно меня узнал. В глазах его вспыхнула ненависть.

– Рид Диггори.

Убей его.

На этот раз я повиновался голосу без колебаний.

Быстро как молния я кинулся на Филиппа, схватил его за запястье и затащил в повозку. Он изумленно вытаращил глаза – лишь на миг – и бросился в атаку. Я со смехом и легкостью увернулся от его клинка.

Когда мой смех разнесся по повозке, такой странный и заразительный, Филипп отшатнулся.

– Быть не может, – выдохнул он. – Не может быть, что ты… ты…

Он снова кинулся на меня, но вновь я со сверхъестественной скоростью уклонился в последний миг. Вместо меня Филипп столкнулся с Бернадеттой, и вместе они врезались в стену повозки. От ее визга моя кожа вспыхнула ярче.

Утихомирь ее!

– Тихо! – Слова по собственной воле сорвались с моих губ, и Бернадетта обмякла, наконец-то замолкнув. Глаза ее остекленели. Филипп вскочил, и в этот самый миг Лиль ворвался в повозку, вопя во все горло:

– Бернадетта! Бернадетта!

Я попытался обернуться к Лилю, одной рукой разжимая пальцы Филиппа у себя на горле, а другой – отводя в сторону его балисарду. Мой парик упал на пол.

– Ти… хо, – выдохнул я придушенно, когда мы с Филиппом рухнули на пол. Но Лиль не желал молчать. Он кричал и кричал, хватая Бернадетту под локти и вытаскивая ее из повозки.

– Стой! – Я вслепую замахнулся, пытаясь его остановить, но ни одного узора не возникло перед глазами. Ни единого. Злясь на себя за беспомощность, я вдруг обнаружил, что исходящий от моей кожи свет резко погас. – Стой!

– Помогите! – Лиль выскочил на улицу. – Здесь Рид Диггори! Он ведьмак! НА ПОМОЩЬ!

Послышались новые голоса – шассеры устремились к повозке. Кровь ревела у меня в ушах, голоса предательски затихли. Я вырвался из хватки Филиппа, швырнув ему в лицо одеяло. Что ж, проникнуть в город тихо теперь явно не получится. Нужно бежать. Уносить ноги . Высвободившись из одеяла, Филипп поскользнулся на котомке с едой и пошатнулся. Я бросился за сковородой.

Прежде чем Филипп успел найти опору – прежде чем я сам успел бы передумать, – я ударил его по голове.

Громкий треск пробрал меня до костей. Филипп рухнул на пол, лишившись чувств. Я наклонился убедиться, что его грудь вздымается и опускается. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Остальные шассеры сорвали с петель дверцу повозки как раз в тот миг, когда я выскочил спереди, перемахнул через козлы и запрыгнул на спину лошади. Она возмущенно заржала, встала на дыбы, и передние колеса повозки оторвались от земли. Шассеры внутри испуганно закричали, и я услышал грохот падающих тел.

Чертыхаясь, я стал возиться со сбруей, а другие шассеры кинулись ко мне. Пряжки скользили в мокрых от пота пальцах. Я выругался и попытался снова.

– Это Рид Диггори! – закричал кто-то, и другие стали хором вторить ему:

– Убийца!

– Ведьмак!

– Держи его!

– ДЕРЖИ ЕГО!

Вконец теряя самообладание, я сорвал последнюю пряжку. Незнакомый шассер добрался до меня первым. Я пнул его в лицо, наконец-то ослабив застежку, и ударил лошадь по бокам, понукая ее. Она рванула вперед, а я изо всех сил вцепился ей в шею.

– Все прочь с дороги! – взревел я. Люди бросились врассыпную, волоча за собой детей подальше от лошади, которая уже мчалась к городу. Один мужчина замешкался, и она сломала ему ногу копытом. Шассеры-всадники помчались за мной, стремительно меня настигая. В конце концов, они ведь ездили на сильных и быстрых жеребцах, а мне досталась тощая полумертвая кобыла. И все равно я продолжал подгонять ее.

Если я успею добраться до города, может быть, сумею затеряться на улицах…

Людей стало еще больше, земляная дорога сузилась и сменилась булыжной. Я добрался до первых зданий и увидел, как с крыши на крышу, следуя за криками толпы, ловко перепрыгивает тень. Бурно жестикулируя, она указывала на мансардное окно, которое виднелось впереди.

Я чуть не разрыдался от облегчения.

Это была Лу.

А потом до меня дошло, чего она от меня хотела.

Нет. Нет, я не смогу…

– Попался! – Один из шассеров схватил меня за пальто. Остальные тоже уже подобрались совсем близко. Пытаясь вырваться, я стал извиваться, обхватив кобылу ногами, точно тисками, но она определенно решила, что с нее хватит.

Яростно взревев, лошадь снова встала на дыбы, и я понял, что это мой шанс.

Взобравшись по ее шее и мысленно вознеся мольбы всем, кто мог меня услышать, я схватился за металлическую вывеску, которая висела у меня над головой. Вывеска прогнулась под моим весом, но я подтянулся выше, заскочил кобыле на спину, оттолкнулся посильнее и запрыгнул на окно. Лошадь поскакала дальше сама, а за ней и жеребцы шассеров.

– ОСТАНОВИТЕ ЕГО!

Задыхаясь, я попытался вскарабкаться выше. Перед глазами все поплыло.

– Просто лезь дальше! – послышался голос Лу сверху, и я вскинул голову. Она перегнулась через край крыши и тянулась ко мне. Но ее рука была так мала. Так далека. – Не смотри вниз! Смотри только на меня, Рид! Только на меня!

Внизу шассеры выкрикивали приказы, разгоняя толпу, и разворачивали лошадей.

– НА МЕНЯ, РИД!

Так. Я тяжело сглотнул и стал нащупывать выступы в каменной стене. Поднялся чуть выше. Голова у меня закружилась.

Выше.

Дыхание перехватило.

Выше.

Мышцы свело.

Выше.

Шассеры вернулись назад ко мне. Я слышал, как они спешиваются и начинают взбираться вверх.

Лу поймала меня за запястье и потянула к себе. Я всмотрелся в ее лицо и веснушки, заставил себя не отводить взгляд. Одним чистым усилием воли я перелез через край и рухнул на крышу, но времени на отдых не было. Лу подняла меня на ноги и кинулась к следующей крыше.