Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

Я нашел бутылку с водой и наполнил миски зверей, а потом с помощью Анаклузмозса вытащил из клеток перепутанные продукты. Льву я отдал фарш, а зебре и антилопе – репу.

Гроувер успокаивал антилопу, пока Аннабет ножом срезала с ее рога шарик. Она хотела вытащить жвачку из гривы зебры, но мы решили, что это слишком опасно, учитывая тряску. Попросив Гроувера передать животным, что еще чем-нибудь поможем им утром, мы устроились на ночь.

Гроувер свернулся калачиком на мешке репы; Аннабет открыла пачку «Орео» с двойной начинкой и принялась равнодушно грызть печенье; а я пытался утешить себя тем, что мы уже на полпути в Лос-Анджелес. На полпути к нашей цели. Сейчас только четырнадцатое июня. Солнцестояние наступит лишь двадцать первого. У нас полно времени.

Правда, я не представлял, что нас ждет дальше. Боги все время играли со мной. Гефесту по крайней мере хватило порядочности сделать это в открытую: установить камеры и устроить шоу со мной в главной роли. Но даже без камер мне казалось, что за моим квестом наблюдают. Я был для богов развлечением.

– Эй, Перси, – позвала меня Аннабет. – Прости за то, что я устроила в аквапарке.

– Все в порядке.

– Просто… – Она вздрогнула. – Пауки.

– Это из-за того, что случилось с Арахной, – догадался я. – Ее превратили в паука, потому что она осмелилась состязаться с твоей мамой в ткачестве, да?

Аннабет кивнула:

– С тех пор дети Арахны мстят детям Афины. Если в миле от меня есть паук, он меня отыщет. Ненавижу этих жутких тварей. В общем, за мной должок.

– Мы же команда, помнишь? – сказал я. – Да и наш летун Гроувер помог.

Я думал, он спит, но из угла раздалось:

– Я был крут, скажите?

Мы с Аннабет засмеялись.

Она разделила печенье и протянула мне половинку:

– А по почте Ириды… Лука правда ничего не сказал?

Я жевал печенье, не зная, что ответить. Разговор через радугу весь вечер не давал мне покоя.

– Лука сказал, что вы с ним давно знакомы. И что на этот раз у Гроувера все получится. Никто не превратится в сосну.

В тусклом свечении бронзового клинка было трудно разглядеть их лица.

Гроувер печально заблеял:

– Я должен был рассказать тебе правду с самого начала. – У него дрожал голос. – Но я боялся, что если ты узнаешь, какой я неудачник, то не возьмешь меня с собой.

– Ты и есть тот сатир, который пытался спасти Талию, дочь Зевса?

Он мрачно кивнул.

– А два других полукровки, друзья Талии, которые добрались до лагеря живыми… – я посмотрел на Аннабет. – Это были вы с Лукой, да?

Она положила нетронутое печенье:

– Как ты и говорил, Перси, полукровка семи лет в одиночку не сможет уйти далеко. Афина направила меня к тем, кто мне поможет. Талии было двенадцать. Луке – четырнадцать. Они оба сбежали из дома, как и я. И с радостью приняли меня. Они умели… отлично сражаться с монстрами, хотя их никто не тренировал. Когда Гроувер нашел нас, мы уже двигались из Вирджинии на север без особого плана, отбиваясь от монстров.

– Я должен был привести Талию в лагерь, – сказал Гроувер, шмыгая носом. – Только Талию. Хирон строго-настрого приказал не ввязываться ни во что, что может нас задержать. Мы знали, что Аид охотится за ней, но я просто не мог бросить Луку и Аннабет на произвол судьбы. Я думал… думал, что смогу довести их всех. Это из-за меня Милостивые нас догнали. Я испугался. На обратном пути мне стало так страшно, что я несколько раз свернул не туда. Если бы я был расторопнее…

– Перестань, – прервала его Аннабет. – Никто не думает, что ты виноват. И Талия не стала бы.

– Она пожертвовала собой ради нас, – несчастным голосом проговорил он. – Ее смерть на моей совести. На совете козлоногих старейшин тоже так сказали.

– Потому что ты не бросил двух полукровок умирать? – спросил я. – Это несправедливо.

– Перси прав, – согласилась Аннабет. – Если бы не ты, меня бы здесь не было, Гроувер. И Лука бы погиб. Не имеет значения, что говорят старейшины.

Гроувер по-прежнему шмыгал носом в темноте:

– Мне просто повезло. Самый жалкий сатир на свете – и именно мне выпало найти самых сильных полукровок этого столетия, Талию и Перси.

– Ты не жалкий, – настаивала Аннабет. – Ты самый смелый сатир, которого я знаю. Кто еще рискнул бы отправиться в Подземный мир? Уверена, Перси очень рад, что ты сейчас с нами. – Она дала мне тычка.

– Да, – сказал я, хотя для этого меня вовсе не обязательно было бить. – Ты нашел меня и Талию не случайно, Гроувер, везение тут ни при чем. Ты сатир с самым добрым сердцем на свете. И прирожденный искатель. И поэтому именно ты найдешь Пана.

Раздался глубокий довольный вздох. Я ждал, что Гроувер что-нибудь ответит, но его дыхание становилось все ровнее. Услышав храп, я понял, что он уснул.

– Как у него это получается? – изумился я.

– Не знаю, – сказала Аннабет. – Но ты молодец, что утешил его.

– Я не врал, я и правда так думаю.

Некоторое время мы ехали молча, трясясь на мешках с кормом. Зебра жевала репу. Лев слизнул с губ остатки фарша и с надеждой посмотрел на меня.

Аннабет теребила ожерелье, словно обдумывала новую стратегию.

– Та бусина с сосной, – сказал я. – Ты получила ее в первый год?

Она посмотрела на ожерелье. Видимо, ее рука потянулась к нему непроизвольно.

– Да, – кивнула она. – Каждый август старосты решают, какое событие за лето считать самым важным, и рисуют его на бусинах. У меня есть сосна Талии, горящая греческая трирема, кентавр в выпускном платье… да уж, то лето было странным…

– А перстень из колледжа принадлежал твоему отцу?

– Это не твое… – Она осеклась. – Да. Да, ему.

– Тебе необязательно рассказывать.

– Нет… я расскажу. – Аннабет судорожно вздохнула. – Папа прислал мне его в письме два лета назад. Это главный подарок, который сделала ему Афина. Он бы не получил докторскую степень в Гарварде без нее… Это долгая история. В общем, он сказал, что дарит мне его. Извинился за то, что вел себя как скотина, сказал, что любит меня и скучает. Просил, чтобы я вернулась домой и жила с ним.

– Звучит неплохо.

– Ну да… проблема в том, что я ему поверила. И поехала домой, но моя мачеха ни капельки не изменилась. Она боялась, что ее дети окажутся в опасности, если будут жить рядом с ненормальной девчонкой. На меня напали монстры. Мы поругались. Монстры напали снова. Мы снова поругались. Я даже не стала дожидаться конца зимних каникул. Позвонила Хирону и сразу вернулась в Лагерь полукровок.

– Не хочешь как-нибудь снова попробовать пожить с отцом?

Она не смотрела на меня.

– С чего бы? Я себе не враг.

– Ты не должна сдаваться, – сказал я. – Может, напишешь ему письмо?

– Спасибо за совет, – холодно ответила она, – но мой отец сделал выбор, он решил, с кем хочет жить.