Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

– Я пока не знаю, – ответил я. – Но собираюсь спросить.

– Решай, мальчик! – крикнул Аид.

– Перси. – Гроувер положил мне руку на плечо. – Ты не можешь отдать ему жезл.

– Знаю.

– Оставь меня здесь, – сказал он. – Пусть третья жемчужина спасет твою маму.

– Нет!

– Я сатир, – продолжал он. – У нас нет души, как у людей. Он может замучить меня до смерти, но вечность здесь мне не грозит. Я смогу переродиться, стать каким-нибудь цветком. Это лучший вариант.

– Нет. – Аннабет достала свой бронзовый нож. – Идите вы вдвоем. Гроувер, ты должен защищать Перси. Получить лицензию искателя и начать поиски Пана. Забери его маму отсюда. Я вас прикрою. И буду сражаться до конца.

– Ни за что! – не согласился Гроувер. – Я останусь.

– Нет уж, козлик! – воскликнула Аннабет.

– Прекратите оба!

Мое сердце словно разрывалось надвое. Они оба прошли со мной столько испытаний. Я вспомнил, как Гроувер бросался на Медузу в саду со статуями, а Аннабет спасла нас от Цербера; мы пережили поездку на аттракционе Гефеста в «Водяном крае», посещение Арки в Сент-Луисе и казино «Лотос». Я преодолел тысячи миль, переживая, что кто-то из друзей меня предаст, – но эти двое ни за что бы так не поступили. Они всегда спасали меня, снова и снова, а теперь хотели пожертвовать собой ради моей мамы.

– Я знаю, что делать, – сказал я. – Берите.

Я вручил им по жемчужине.

– Но, Перси… – начала было Аннабет.

Я отвернулся от нее и посмотрел на маму. Мне отчаянно хотелось пожертвовать собой и использовать последнюю жемчужину, чтобы спасти ее. Но я знал, что бы она сказала. Она бы никогда этого не допустила. Я должен вернуться на Олимп и рассказать Зевсу правду. Я должен предотвратить войну. Она бы ни за что не простила меня, если бы вместо этого я спас ее. Мне вспомнилось пророчество, которое я получил в Лагере полукровок, – теперь казалось, что это было миллион лет назад: «А то, что дороже всего, под конец не спасешь».

– Прости, – сказал я ей. – Я вернусь. Я найду способ.

Самодовольная ухмылка сошла с лица Аида.

– Полубожок… – проговорил он.

– Я найду ваш шлем, дядя, – заверил я его. – И верну его. Не забудьте о прибавке Харону.

– Не смей дразнить меня…

– И вам не мешало бы хоть иногда играть с Цербером. Ему нравятся красные резиновые мячики.

– Перси Джексон, ты не…

– Ребята, давайте! – крикнул я.

Мы растоптали жемчужины. Целый жуткий миг ничего не происходило.

– Уничтожить их! – завопил Аид.

Армия скелетов бросилась на нас, выставив вперед мечи и беспрестанно щелкая спусковыми крючками. Фурии ринулись на нас с полыхающими плетьми.

Но в тот момент, когда скелеты открыли огонь, кусочки жемчужины у меня под ногами вспыхнули зеленым светом, и меня обдало свежим морским ветром. Я оказался внутри мутной белой сферы, которая начала подниматься в воздух.

Аннабет и Гроувер поднимались вслед за мной. Копья и пули, высекая искры, ударялись о жемчужные пузыри, но не могли причинить нам вреда. Аид вопил от ярости, вся крепость ходила ходуном, и я понял: Лос-Анджелес ждет неспокойная ночь.

– Посмотри наверх! – крикнул Гроувер. – Мы разобьемся!

Нас действительно несло прямо на сталактиты, которые должны были пробить наши пузыри и продырявить нас.

– Как управлять этими штуками? – спросила Аннабет.

– Думаю, никак! – крикнул я в ответ.

С воплями мы врезались в потолок и… Стало темно.

Мы умерли?

Нет, я все еще чувствовал движение. Мы поднимались, прямо сквозь камень, легко, как воздушный пузырек в воде. Вот в чем была сила жемчужин, понял я: что принадлежит морю, всегда вернется обратно в море .

Несколько мгновений я ничего не видел за гладкими стенками сферы, а потом жемчужина пробилась сквозь океанское дно. Две другие мутные сферы – Аннабет и Гроувера, – не отставая от моей, поднимались наверх. И – плюх!

Мы вынырнули на поверхность посреди залива Санта-Моника, столкнув с доски серфингиста, который обиженно воскликнул:

– Чувак!

Я схватил Гроувера и отбуксировал его к спасательному бую. Затем поймал Аннабет и оттащил ее туда же. Вокруг нас с любопытством кружила большая белая акула футов одиннадцать длиной.

– Отвали! – рявкнул я.

Акула повернулась и умчалась прочь.

Серфингист прокричал что-то о плохих грибах и погреб от нас так быстро, как только мог.

Откуда-то я знал, что сейчас за день: раннее утро двадцать первого июня, день летнего солнцестояния.

Вдали полыхал Лос-Анджелес, клубы дыма поднимались над всеми районами города. Это было землетрясение, и устроил его Аид. Прямо сейчас он наверняка снаряжает в погоню за мной армию мертвых.

Но в тот момент Подземный мир волновал меня меньше всего.

Мне нужно добраться до берега. Вернуть молнию Зевса обратно на Олимп. И главное – серьезно поговорить с богом, который меня обманул.

Нас подобрал катер береговой охраны, но у них не было времени долго с нами возиться или выяснять, как трое детей в уличной одежде оказались посреди залива. Катастрофа давала о себе знать. Радиосвязь глушили сигналы бедствия.

Они высадили нас на пирсе Санта-Моники, завернув в полотенца и выдав по бутылке воды с надписью «МОЛОДЕЖЬ В БЕРЕГОВОЙ ОХРАНЕ!», и поплыли спасать других людей.

Мы промокли насквозь, даже я. Увидев катер береговой охраны, я начал молиться про себя, чтобы моя одежда не стала сухой, когда я окажусь на борту, ведь это могло вызвать вопросы. Поэтому я пожелал вымокнуть. И магия, защищающая меня от воды, действительно не сработала. А еще я остался босым, потому что отдал свои ботинки Гроуверу. Лучше уж пусть спасатели удивятся, что один из нас без обуви, чем увидят, что у второго вместо ног копыта.

Оказавшись на суше, мы поплелись по пляжу, глядя на горящий город на фоне прекрасного заката. У меня было такое чувство, что я восстал из мертвых, – и по сути так оно и было. В тяжелом рюкзаке лежала великая молния Зевса. Но на сердце стало еще тяжелее после того, как я увидел маму.

– Просто не верится, – покачала головой Аннабет. – Мы проделали весь этот путь…

– Это был обман, – сказал я. – Стратегия, достойная Афины.

– Выбирай выражения, – обиделась она.

– Ты же всё поняла?

Она опустила глаза, ее злость утихла.

– Да. Я поняла.

– А я не понял! – жалобно проговорил Гроувер. – Может, кто-нибудь…

– Перси… – сказала Аннабет. – Мне так жаль твою маму. Мне так жаль…

Я притворился, что не услышал. Если сейчас мне пришлось бы говорить о маме, я бы расплакался как малолетка.

– Пророчество не обмануло, – сказал я. – «На запад отправишься, бога-изменника чтоб отыскать». Но это не Аид. Аид не хотел войны между богами Большой тройки. Кражу совершил кто-то другой. Кто-то похитил великую молнию Зевса и шлем Аида и подставил меня, потому что я сын Посейдона. Посейдона винят оба брата. Сегодня на закате начнется страшная война между ними троими. И я – ее причина.