Рик Риордан - Перси Джексон и похититель молний [litres]

Гроувер озадаченно покачал головой.

– Но кто способен на такую подлость? Кому настолько хочется войны?

Я застыл на месте, глядя вперед:

– Действительно, кто бы это мог быть?

Он стоял на пляже, поджидая нас, в черном кожаном плаще и солнечных очках, закинув алюминиевую бейсбольную биту на плечо. Рядом рокотал заведенный мотоцикл, включенная фара которого подсвечивала песок красным.

– Привет, парень, – поздоровался Арес, всем видом показывая, как он рад меня видеть. – Ты вроде должен быть мертв.

– Ты обманул меня, – сказал я. – Это ты украл шлем и великую молнию.

Арес улыбнулся:

– Ну, не сам, конечно. Богам нельзя забирать символы власти у других богов. Но знаешь, ты не единственный герой, которому можно поручить грязную работу.

– Кого ты подбил на это? Клариссу? Она ведь была на Олимпе во время зимнего солнцестояния.

Мое предположение его позабавило:

– Неважно. Суть в том, парень, что ты мешаешь военным действиям. Видишь ли, ты должен сгинуть в Подземном мире. Тогда Старая водоросль разозлится на Аида, который тебя убил. А Старое умертвие получит великую молнию Зевса, и Зевс разозлится на него . Аид же все еще ищет вот это… – Он достал из кармана лыжную маску – такие надевают преступники, когда грабят банк, – и положил ее на руль мотоцикла. Маска тут же превратилась в бронзовый военный шлем искусной работы.

– Шлем тьмы! – ахнул Гроувер.

– Именно, – кивнул Арес. – Так о чем это я? Ах да, Аид будет зол и на Зевса, и на Посейдона, потому что не знает, кто украл шлем. И скоро между ними начнется чудненькая заварушка.

– Но они же твоя семья! – возмутилась Аннабет.

Арес пожал плечами:

– Так получаются лучшие войны. Самые кровавые. Я всегда говорю: нет ничего лучше, чем смотреть, как ссорятся родственники.

– Ты дал мне этот рюкзак в Денвере, – сказал я. – Великая молния все время была там.

– И да, и нет, – ответил Арес. – Скорее всего, твой смертный умишко не в силах этого осознать, но рюкзак – это футляр великой молнии, лишь немного измененный. Жезл привязан к нему как твой меч, парень. Он ведь всегда возвращается к тебе в карман?

Я понятия не имел, как Арес об этом узнал, но, наверное, бог войны должен разбираться в оружии.

– В общем, – продолжал Арес, – я похимичил с магией, чтобы молния вернулась в футляр, только когда ты окажешься в Подземном мире. И доберешься до Аида… Тогда, бинго, получай почту. Если бы ты погиб по пути – не страшно. Оружие все равно осталось бы у меня.

– Но почему ты просто не оставил великую молнию себе? – спросил я. – Зачем посылать его Аиду?

У Ареса дернулась челюсть. На мгновение мне показалось, что он прислушивался к какому-то голосу, звучащему у него в голове.

– Почему я не… да… с такой-то мощностью…

Он простоял так, словно завороженный, секунду… две секунды…

Мы с Аннабет обменялись встревоженными взглядами.

Тут лицо Ареса прояснилось:

– Не хотел возиться. Лучше, чтобы тебя взяли с поличным и обнаружили при тебе молнию.

– Ты лжешь, – сказал я. – Идея отправить молнию в Подземный мир была не твоя, ведь так?

– Конечно моя! – Его очки задымились, готовые в любой момент загореться.

– Это не ты подослал вора, – догадался я. – Кто-то другой отправил героя за молнией и шлемом. Потом, когда Зевс велел тебе отыскать его, ты его поймал. Но не стал выдавать Зевсу. Что-то заставило тебя отпустить его. Ты оставил украденные вещи у себя, пока не подвернулся новый герой, который мог отнести их туда, куда нужно. Ты выполнял приказы существа из бездны.

– Я бог войны! И не выполняю ничьих приказов! И сны мне не снятся!

– А кто говорил о снах? – после небольшой паузы спросил я.

Вид у Ареса был взволнованный, но он попытался скрыть это за ухмылкой.

– Вернемся к нашей насущной проблеме, парень. Ты жив. Я не могу допустить, чтобы ты отнес молнию на Олимп. Эти упрямые ослы могут и впрямь поверить тебе. Значит, мне придется тебя убить. Ничего личного. – Он щелкнул пальцами. У его ног взметнулся песок – и перед нами появился огромный дикий кабан, еще больше и уродливей того, чья голова висела над входом в седьмой домик в Лагере полукровок. Зверь ударил копытом в песок и, уставившись на меня блестящими глазами, нацелил острые как бритва бивни в ожидании команды от своего хозяина.

Я отступил к воде:

– Сразись со мной сам, Арес.

Он расхохотался, но в его смехе слышалось что-то вроде… тревоги.

– Ты умеешь только одно, парень, – убегать. Ты сбежал от Химеры. Сбежал из Подземного мира. У тебя кишка тонка.

– Боишься?

– Размечтался! – Его очки оплавились от огня, полыхающего в глазницах. – Мне нельзя вмешиваться лично. Прости, парень. До моего уровня ты недотягиваешь.

– Перси, беги! – крикнула Аннабет.

Гигантский кабан бросился в атаку.

Но мне надоело убегать от монстров. Или от Аида, или от Ареса – вообще ото всех.

Когда кабан помчался ко мне, я снял колпачок с ручки и отступил в сторону. У меня в руках появился Анаклузмос. Я взмахнул мечом вверх. К моим ногам упал правый бивень кабана, а сбитый с толку зверь врезался в воду.

– Волна! – заорал я.

Тут же откуда ни возьмись поднялась волна и поглотила кабана, накрыв его словно одеялом. Зверь завизжал от ужаса. И исчез в море.

Я повернулся к Аресу.

– Ну что, теперь ты сразишься со мной? – спросил я. – Или снова будешь прятаться за ручной свинкой?

Лицо Ареса от ярости стало фиолетовым.

– Осторожно, парень. Я могу превратить тебя…

– …в таракана, – договорил я. – Или в червяка. Не сомневаюсь. Боишься, что я потреплю твою божественную шкуру?

На его очках уже плясали язычки пламени:

– Вот это да! Ты и правда хочешь, чтобы я от тебя и мокрого места не оставил?

– Если победишь, можешь превратить меня во что захочешь. И забрать жезл. Но если ты проиграешь, шлем и жезл останутся у меня, а ты отступишь.

Арес презрительно ухмыльнулся и снял с плеча бейсбольную биту:

– И как же прикажешь мне тебя раздавить? Классическим способом или попробовать что-то новенькое?

Я показал ему меч.

– Отлично, мертвый мальчик, – сказал он. – Значит, классика.

Бейсбольная бита превратилась в огромный двуручный меч. Его рукоять венчал большой серебряный череп с рубином во рту.

– Перси, – взмолилась Аннабет, – не делай этого! Он бог.

– Он трус, – ответил я.

Она нервно сглотнула:

– Надень хотя бы это. На удачу. – Она сняла свое ожерелье, шнурок с бусинами за каждый год, проведенный в лагере, и отцовским кольцом и завязала его на моей шее. – Объединим усилия, – сказала она. – Афина и Посейдон действуют вместе.

Я почувствовал, как кровь прихлынула к щекам, но улыбнулся:

– Спасибо.

– И это тоже возьми, – сказал Гроувер и вручил мне расплющенную жестянку, которую, видимо, нес в кармане целую тысячу миль. – Сатиры с тобой.