Вероника Коссантели - Изумительная Страна Снергов [litres]

«Глупец! Ты ведь не удержался и попробовал имбирный пряник! Тебе не следовало есть ни кусочка…»

Пип проглотил совсем немного, но он чувствовал, что снотворная сила всё равно одолевает его, и сопротивляться ей не было мочи. Тем не менее он связал уже почти все чулки. Пип запихнул чулочный ком под изголовье матраса, так чтобы его совсем не было видно, и лёг рядом с Флорой.

– Я ненадолго, – сказал он сам себе. – Совсем ненадолго…

Чуть позже скрипнула дверь, и на чердак зашла вдова Мелдрум. Держа горящую свечу, она оглядела фигурки, лежавшие на матрасе, прислушалась к их дыханию.

– Две сиротки. Одна собачка, – сосчитала вдова.

Её тень в мерцающем свете свечи была стройной и высокой. Вдова перестала горбиться, её голос больше не дрожал. Глаза сверкали как аметисты.

– Крепко спать, без задних ног, без кошмаров и тревог! – промурлыкала она. – Время кошмаров ещё придёт.

Пип видел сон. Ему снилось, что он снова под куполом цирка: раскачивается на трапеции, сделанной из пурпурных чулок. Далеко внизу стоит его отец с багровым от гнева лицом. Он орёт: «Прыгай, глупый червячишка!» Пип знает, чтó отец сделает с ним, если он упадёт. Лучше остаться наверху и раскачиваться – вперёд, назад, вперёд, назад. Но узлы не очень-то крепкие, чулки начинают растягиваться и расплетаться… Пип выпадает из одного сна и оказывается в другом – словно бы он просыпается в своей кровати в «Солнечной бухте», и через окно вливается солнечный свет, и вот-вот будет завтрак…

Когда он проснулся по-настоящему, тёплый и уютный сон про «Солнечную бухту» всё ещё был с ним – пока Пип не вспомнил, где он находится. После золотого солнечного сияния во сне темнота вокруг леденила душу. Повернув голову, Пип различил светлую лужицу – это были разметавшиеся волосы Флоры. Тигр, с животом, набитым крошками имбирного пряника, спал в своей клетке.

Внизу хлопнула дверь.

– Что с тобой случилось? – раздался насмешливый голос вдовы Мелдрум. – Ты выглядишь как полуутопленник.

– Я не люблю троллей, мамоцка. Они нехорошо обращаются с бедным Голифосом. Я только спросил Троллиху, не видела ли она поблизости милых сочных детишек. А она столкнула меня в реку. Может быть, Троллиха уже сожрала их?

– Нет, не сожрала, – ответила вдова Мелдрум. – Они наверху, в целости и сохранности. И они съели достаточно моего имбирного пряника, чтобы проспать до полудня.

«Голифос. Со зловонным дыханием и лютыми клыками». От сна не осталось и следа. Пип соскользнул с матраса, подобрался к двери и приоткрыл её, заклиная петли не скрипеть. Затем он лёг на живот и подполз к верхней ступеньке лестницы, откуда можно было видеть часть кухни внизу. Большие башмаки, выше – пара длинных ног, а ещё выше – затылок, похожий на обросший мхом валун. Пип узнал этот затылок. Он видел его раньше, и на нём была шофёрская фуражка.

Повалившись в кресло, уступающее ему на несколько размеров, великан заметил Балдри, который сидел по другую сторону стола и хлебал суп.

– Что это, мамоцка?

– Это, сынок, Личный Идиот Его Величества Короля Кула.

– Может быть, Дурак, но никак не Идиот, – возразил Балдри. – В сущности, я предпочитаю называться Шутом, как и указано в штатном расписании.

Голифос уставился на Шута.

– Почему на нём бубенцы? И что он здесь делает?

– Мне и самой это непонятно, – сказала вдова Мелдрум. – Что вы здесь делаете, Ломастер Шут, помимо того, что едите мой суп и путаетесь под ногами? Не утруждайтесь рассказывать, что вы помогаете этим детям и их снергу из доброты сердечной, я вам всё равно не поверю. Ваше сердце не добрее моего.

– Мы оба знаем, и вы, и я, что Король не терпит чужаков в своей стране, – сказал Балдри. – А за поимку снерга дают семнадцать серебряных монет.

– Ну так оттащите его в Неприступ и заберите награду. – Вдова Мелдрум пожала плечами. – Зачем приводить его сюда?

– Он сопротивлялся. И их было трое против одного. – Балдри взмахнул руками, прогоняя кошку, которая запрыгнула ему на колени. – Я не сторонник насилия, поэтому решил прибегнуть к хитрости. «Отведи их к ведьме, – сказал я себе. – Она тебе поможет». Я не против поделиться наградой. Двенадцать серебряных монет мне – в конце концов, это мой снерг, – и пять вам. Дело в том, что… Сейчас я не хотел бы показываться в Неприступе. Я там в розыске. Меня обвиняют в правонарушении… скажем так, молочного характера. Произошёл некий инцидент с участием сливочного масла. И нескольких ступенек. И небольшой доли королевской задницы. Мне показалось это забавным. Королю – нет.

– Вы пришли не к тому человеку, – сказала вдова Мелдрум, ставя перед сыном миску с супом. – Меня, как и вас, не жалуют в Неприступе.

– Королю не обязательно знать, что вы ведьма, – возразил Балдри. Он смерил вдову глазами. – Жаль, что вы выглядите так…

– Отвратительно? – Вдова Мелдрум рассмеялась. – Мерзкая старая карга, у которой больше бородавок, чем у господина Б? – Жаба выкатила глаза с золотыми искорками, раздула горло и печально рыгнула. – Молчать! – рявкнула вдова, толкнув клетку, отчего та стала раскачиваться. – Не судите плод по кожуре, Ломастер Дурак. Под безобразной кожей может биться прекрасное сердце… и наоборот.

Взяв с комода зеркальце на костяной ручке, она принялась отлеплять от подбородка бородавки и одну за другой бросать их кошкам. Те, накинувшись на бородавки, стали гонять их чёрными лапами. Напоследок вдова содрала с лица прыщавый горбатый нос.

– Куриная кожа, – пояснила она, стирая жир со своего носа – безупречно прямого. Вдова Мелдрум откинула капюшон плаща, и на её плечи упали длинные тёмные волосы, кое-где подёрнутые серебром. – Не нужно так глазеть, господин Балдри. Моя маскировка, может быть, и неприятна на вид, зато она полезна для дела. Дурачить людей очень легко. Они заплатят вдвое за проклятия, если получат их от иссохшей до самых костей, бородавчатой ведьмы. – Усевшись, вдова скинула крысиные шлёпанцы и вытянула ноги в пурпурных чулках. – У меня, как и у вас, есть веские резоны не показывать своё истинное лицо. Отведайте ещё моего бузинного ликёра, господин Балдри. Вы знаете, почему Король так боится магии?

Балдри отпил из стакана, который ему передала вдова.

– Я слышал кое-какие россказни. Несусветную болтовню о ведьме, которая превратила невесту Короля в лягушку прямо в день их свадьбы. Только идиоты могут в такое поверить… – Его голос стих, челюсть отвисла, и Балдри воззрился на вдову Мелдрум. Она улыбалась той улыбкой, которая бывает лишь при самых нежных воспоминаниях. – Это правда? Это были вы ?

– Из той невесты, с её длинными ногами и большими выпуклыми глазами, получилась очень миленькая лягушечка, – сказала вдова Мелдрум. – Она упрыгала в пруд и там, я уверена, нашла своё восхитительное счастье – стала ловить мух и метать шарики лягушачьей икры.