Вероника Коссантели - Изумительная Страна Снергов [litres]

– Кто? Что? Я? – Горбо, замотанный в цепи, не на шутку встревожился.

– Расскажи им о том, что ты нашёл в тот день на берегу, – подбодрила его Королева Чести.

– А-а, вот вы о чём… Это было очень давно, – сказал Горбо. – Не столь уж давно по снергским меркам, но я заметил, что время макаронцев очень непоседливое, оно так и скачет вперёд. Я тогда гуляючи вышел из леса… Знаете, это был один из таких замечательных дней – типа «следуй за своим носом и смотри, куда он тебя приведёт». Мой нос привёл меня на берег Солнечной бухты, чтобы я смог пособирать ракушки. Я уже набрал полный карман каури и как раз дул в одну чудесную витую раковину, как вдруг заметил, что неподалёку на волнах покачивается какая-то жестяная коробка. Никогда не пренебрегайте жестяными коробками – в них может оказаться печенье. Эта коробка издавала звуки. Я дошёл до неё вброд и вынес коробку на берег. Никакого печенья. Детки. Эдакие две маленькие розовые креветочки, завёрнутые в скатерть.

– Не верю, – сказал Король Кул. – Никогда не слышал ничего подобного. Кто станет отправлять деток в море в жестяной коробке?

– Я сразу понял, что это макарончики, – продолжал Горбо. – Такие забавные маленькие штучки, с тонкими, прямо паучьими ручками и ножками. Одна лежала совершенно спокойно и смотрела прямо на меня очень серьёзными глазами. А вторая пронзительно визжала, да так яростно, ну прямо буря на море. Ни имён, ни каких-либо вещичек, только на шее у обеих – по ниточке бус. Я хотел забрать макарончиков к себе, породнить их со снергами, но до моего дома надо было идти целый день по лесам, а эти крохотные создания нуждались в молоке, у меня же с собой ничего не было, кроме верёвочек и ракушек. В общем… Я отнёс их в безопасное место. В Солнечной бухте был один дом, он стоял за высокой стеной. Я знал, что там держат детишек, тех, кому некуда идти. Я подумал, что в этом доме позаботятся о макарончиках, поэтому взобрался вверх по скале и оставил коробку у ворот. – Горбо с несчастным видом поник в своих цепях. – Малосердный, мягкомозглый негодяй, а не снерг, – принялся поносить он себя. – Я не знал …

– В те дни приют в Солнечной бухте был совсем другим, – подхватила историю Королева Чести. – Тёмное, бедственное место… Им правил худший из макаронцев, той породы, что наслаждаются жестокостью и причиняемой ими болью. Его звали Адольф Булкожор. Слухи о несчастной жизни детей в стенах приюта достигли Страны Снергов. Когда Горбо рассказал мне о том, что он сделал, я забеспокоилась о тех макарончиках. Из воды их вытащили руки снерга – как же мы могли бросить их на произвол судьбы? Шли годы. Я постоянно посылала снергов, чтобы они выполняли разные мелкие работы в приюте, и таким образом получала оттуда новости. Всегда одно и то же: две девочки, внешне похожие друг на друга, словно две горошины из одного стручка, а внутри – совершенно разные. Одна девочка – Фелисия – была хорошей, спокойной, избегающей любых неприятностей. А вторая – Малисия – нарушала все правила, какие только возможно. И чем больше её наказывали, тем злее и взбалмошнее она становилась.

Однажды ночью, спустя пятнадцать макаронских лет после того, как Горбо нашёл девочек, в приюте случился пожар. Не кто иной, как Фелисия, подняла тревогу и вывела детей в безопасное место. А Малисию нигде не могли найти. Она исчезла – так же, как и Адольф Булкожор. Все решили, что они приняли свою смерть в огне.

Пип нахмурился: он вспомнил кухню ведьмы – кошек, пряничный домик, жабу в клетке… Вспомнил, как красно-жёлтая лягушка ускакала под стол – точно так же, как невеста Короля Кула когда-то ускакала в пруд с кувшинками. Сколько же было людей, на которых ведьма направляла свой пурпурный зонтик? «И где она взяла ту жабу?»

– Я не думаю, что господин Булкожор принял свою смерть, это не совсем так. – По телу Пипа пробежала дрожь. – Я думаю… нет, я почти уверен: она превратила его в жабу.

Стоявшая рядом с ним Флора судорожно втянула ртом воздух.

– Господин Б!

– Я не говорю, что это правильно – ходить и превращать людей в жаб, – сказала Королева Чести, – но некоторые люди не заслуживают быть теми, кто они есть. Если бы вы знали Адольфа Булкожора в его макаронском виде, вы согласились бы, что он получил по заслугам. Конечно, это Малисия подожгла приют. Она хотела, чтобы её сестра убежала вместе с ней, но Фелисия не могла бросить остальных детей – они сгорели бы в своих постелях. Фелисия до сих пор остаётся в приюте. Вы, дети, знаете её как мисс Ваткинс. Что же до второй мисс Ваткинс… В конце концов до нас дошли вести, что она очень даже жива – Малисия переправилась через реку и обосновалась в Стране Келпов.

– Я не хочу говорить об этой женщине, – угрюмо сказал Король Кул. – Много лет я пытался забыть о том, что она сделала. Как вам это понравится – в день свадьбы! Смотреть, как твоя невеста упрыгивает от тебя на своих перепончатых ножках – плюх-плюх, и она уже в пруду. А эта ведьма просто стояла там и хохотала. Я должен был скормить её сороконожкам или запереть в самой глубокой темнице и расплавить ключ. Я не позволю, чтобы она вернулась. Не позволю! – Король с силой ударил кулаком по столу, отчего все золотые чаши и тарелки зазвенели, а все придворные подпрыгнули. – Если то, что вы говорите, правда, сэр Персиваль должен помчаться туда на всех рысях и арестовать её. Она не ускользнёт от моего гнева во второй раз.

– Она не одна, – предупредил Короля Пип. – С ней ещё Голифос. Великан со зловонным дыханием и лютыми клыками. Он её сын.

– Голифос? – нахмурился Король Кул. – Не тот ли это парень, который докучал здесь всем несколько лет назад? Пропадали вещи. Коровы. Овцы. Дети…

– Он приставал и к снергам тоже, – сказала Королева Чести. – Но Голифос был очень жаден. Он зашёл слишком далеко – до самой Солнечной бухты. Мисс Ваткинс застала его, когда он глазел на детей поверх приютской стены. Она не могла допустить неприятностей, поэтому она… уговорила Голифоса попробовать сменить рацион.

– Но… – Пип нахмурил брови, пытаясь вспомнить, что он подслушал в кухне вдовы Мелдрум. – Голифос жаловался, как ему пришлось перестать есть детей, потому что злая колдунья наложила на него зубноболезненное заклятье… – Пип умолк. Кусочки мозаики в его голове встали на свои места. – Там была ещё одна ведьма, – медленно сказал он, словно бы не доверяя собственным словам. – Но она не была злой. Это была…

– Это была мисс Ваткинс! – сказала за него Флора.

Королева Чести кивнула.

– У обеих девочек были особые таланты. Малисия всегда с удовольствием применяла свои умения, чтобы чинить зло. А Фелисия убирала свои подальше и пользовалась ими лишь в случае отчаянной нужды. Появление в приюте детоядного великана было как раз таким случаем. Фелисия приняла, как она считала, наилучшее решение. И, конечно, она не знала, – добавила Королева, – что этот конкретный великан был её племянником.