Вероника Коссантели - Изумительная Страна Снергов [litres]

– Нечего тут распускать слюни! – прикрикнула на него мать. – Лучше помоги мне нагрузить тележку.

Вскоре они опять пустились в путь. В тележке теперь громоздилось всякое барахло – горшки, сковородки, что-то из мебели, жаба в плетёной клетке, несколько корзин с вопящими кошками, огромное количество пурпурных чулок, большая лиловая шляпа и остатки пряничного домика.

Голифос вёл козла, стараясь оставаться вне досягаемости его рогов: Господин Рогонос всё ещё дулся из-за того, что у него украли бороду. У Флоры одна верёвка связывала руки, а вторая была обмотана вокруг пояса. Вдова Мелдрум держала другой конец верёвки и беспрестанно подгоняла Флору, тыча в неё концом зонтика.

Склон холма становился всё круче. Они шли по руслу давно высохшей реки. Внизу, на равнине, виднелись крепостные стены Неприступа, отсюда они казались совсем маленькими и были очень далеко.

– Разве не пора отдохнуть, мамоцка? – капризно спросил Голифос. – Солнце очень яркое. У меня от него кружится голова. И ты заставляешь эту девочку идти слишком быстро. Она станет худой и жилистой. Она и так уже выглядит не такой сочной, как раньше.

– И что? Она не для еды! – рявкнула ведьма. – Сколько раз тебе это говорить?

Голифос вздохнул.

– Тогда для чего она?

– Да, для чего? – спросила Флора, стараясь, чтобы её голос звучал храбро, хотя храбрости она не чувствовала. – Вы же не хотите, чтобы я захламила собой вашу миленькую пещерку? Я буду только путаться у вас под ногами. На вашем месте я оставила бы меня прямо здесь.

Вдова Мелдрум расхохоталась.

– Нет, нет, ты теперь моя. Я с самого начала знала, что ты нужного мне сорта, как только тебя увидела. Я увидела это в твоих глазах. Ты не похожа на других девочек. Ты мрачная. Сердита на людей, сердита на жизнь. В точности как я в твоём возрасте. Ты и я, мы одной породы.

– Нет, не одной, – сказала Флора.

– Допустим, тебя снова заберут в тот приют, – сказала ведьма. – И что? Опять все эти правила, хорошие манеры, «делай то, что тебе велено». Разве ты сможешь быть там счастливой? Когда-то, давным-давно, я дала себе слово, что разрушу это место. А я держу своё слово. Скоро этот приют раскрошится, как имбирный пряник, – там ничего не останется, кроме кучки золы.

– Вы не сделаете это, – сказала Флора. – Мисс Ваткинс вам не позволит.

– Она создаёт определённые трудности, – признала ведьма. – Моя добренькая сестрёнка окружила приют своими чарами. Я не могу проникнуть сквозь них, а ты можешь. Когда ты будешь готова – когда наши разумы сольются в одно целое, – ты вернёшься в «Солнечную бухту». Мисс Ваткинс не сможет отказать своей заблудшей овечке, разве не так? Она примет тебя, а когда настанет час – твоя рука и будет той рукой, которая зажжёт спичку. Ты будешь моим орудием и сделаешь то, что не могу сделать я. Разве тебе не приятно будет видеть, как всё исчезнет в клубах дыма? Представь себе пламя, такое яркое, прекрасное, представь, как в нём сгорает вся эта безотрадность, сгорают все несчастья…

– Нет, – сказала Флора.

– А потом, когда ничего не останется, – мечтательно произнесла Малисия, – Фелисия Ваткинс исчезнет. Она просто как в воду канет.

Флора остановилась.

– Что вы собираетесь с ней сделать?

– Мамоцка превратит тётушку Ваткинс в жабу, как она превратила господина Булкожора, – сказал Голифос. – И у нас будет новая домашняя животинка.

– С чего ты это взял? – спросила ведьма. – Превратить мою собственную сестру в жабу? Я не такая уж бесчувственная. Не в жабу. Во что-нибудь более симпатичное. Вы когда-нибудь видели огненную саламандру?

Флора затрясла головой, да так яростно, что её волосы разлетелись.

– Я не сделаю это! Приют теперь не такой, каким он был раньше. Они добры к нам. Нас никто не бьёт. Там пикники, и игры, и… заварной крем…

– Заварной крем? – Ведьма презрительно усмехнулась. – Это всё, что тебе нужно для счастья? Разве ты не достойна большего? Мисс Ваткинс ничуть не заботится о тебе – как она ничуть не заботилась обо мне, своей собственной сестре. Когда я покидала «Солнечную бухту», я умоляла её пойти со мной. Но она отказалась, предоставив мне одной отправиться в этот большой мир, имея в компании только жабу, и больше никого.

– Вы подожгли приют, – напомнила Флора. – А она осталась, чтобы спасти других детей. Никто не заставлял вас бежать.

– Ты даже представить не можешь, как у нас там всё было. – Малисия бросила полный ненависти взгляд на жабу в клетке. – Адольф Булкожор, – горько сказала она. – Жирный, обрюзгший мешок для пудинга, который резал себе на обед жареное мясо, в то время как ужасно голодные дети хлебали водянистую кашу. Перед тем как съесть даже корочку хлеба, мы должны были встать и поблагодарить его. Кто-нибудь чихнёт, уронит ложку, прошепчет словечко – и нас били палкой. Если мы плакали, он бил ещё сильнее. Теперь он расплачивается за всё это – ему приходится выпрашивать у меня червей. Это половина данного мною себе слова – но только половина. Сожги для меня приют, Флора, и я буду заботиться о тебе как о моей собственной дочери. Постой, в доказательство у меня для тебя есть миленький подарок – смотри.

Малисия протянула руку. На её ладони лежала половинка маленького серебряного сердца на нитке коралловых бус – тусклая, позеленевшая, давно не чищенная половинка сердца.

– Надень это, – вкрадчиво сказала ведьма, пытаясь завязать ожерелье на шее Флоры.

– Слишком туго, – запротестовала Флора. – Оно меня душит.

– Перестань жаловаться! – прикрикнула Малисия. – Ты бы лучше не ломалась, а научилась делать то, что тебе говорят, особенно теперь, когда ты принадлежишь мне.

– Я не принадлежу вам! – яростно выкрикнула Флора. – Я принадлежу «Солнечной бухте», и Пип с Тигром тоже. Мисс Ваткинс, как и вы, выросла в приюте при господине Булкожоре, но она старается всё изменить к лучшему. А вы хотите всё изменить к худшему! И мисс Ваткинс реально заботится о нас. Она послала за нами Королеву Чести и Капитана Вандердекена.

– Ах да, галантная спасательная команда, – язвительно усмехнулась Малисия. Передав Голифосу конец верёвки, которой была обвязана Флора, ведьма вытащила из тележки свою черепную чашу. – Старики и горстка снергов. Король Кул сейчас развлекает их в своём Пиршественном Зале. Позови снерга на пир, и он забудет собственную бабушку. Интересно, они вообще поняли, что ты пропала?

– Пип понял, – твёрдо сказала Флора. – Он и Горбо придут за мной.

Ведьма разразилась хохотом.

– Горбо? Да он и салатный лист от улитки не спасёт!

Усевшись на ближайший валун, она поставила чашу себе на колени, провела рукой над желе из сонной одури и вгляделась в его глубины.

– Ой, мамочки мои! – издевательски воскликнула она. – Я вижу страусов, они хлопают крыльями и бегают по кругу, а их наездники не знают, куда ехать. Я вижу озадаченных стариков, марширующих в противоположных направлениях. Я вижу солдат, обыскивающих пустой домик. Бедная маленькая Флора… Боюсь, в конечном итоге твой удел – это гоблинские пещеры. Проведёшь несколько недель там, внизу, в полной темноте, и ты будешь готова делать всё, что я скажу.