Вероника Коссантели - Изумительная Страна Снергов [litres]

Возможно, Малисии следовало бы вглядеться повнимательнее. Что она не увидела в своём желе, так это две маленькие фигурки и собаку – они шли по следам одноглазого кота.

Мисс Ваткинс сидела за столом, уткнувшись подбородком в ладонь, и задумчиво накручивала на палец локон своих чёрных волос. Она наблюдала за золотой рыбкой. Резкий удар хвостом влево, рывок вправо, вверх к поверхности, быстрый поворот, вниз! И снова то же самое. И снова, и снова, и снова…

– Нет! – резко сказала мисс Ваткинс и встала, оттолкнув стул. – Так не пойдёт! Генрих Корнелиус, тебе нужна ваза побольше.

Едва она вышла в коридор, как из-за угла выбежал маленький мальчик, опаздывавший на урок латинского. Завидев мисс Ваткинс, он заскользил по полу и остановился с виноватым видом.

– Уильям, – сказала мисс Ваткинс, – ты видишь этот плакат на стене? Что на нём написано?

Уильям повесил голову.

– «По коридорам не бегать», мисс Ваткинс.

– Так и есть, – согласилась она. – Я хочу, чтобы ты забыл об этом плакате. – Содрав со стены бумажный лист, мисс Ваткинс скомкала его в шарик. – Беги быстрее, Уильям. Беги так быстро, как сможешь. Чего ты ждёшь? Давай, давай, давай!

Она захлопала в ладоши. Уильям припустил, как испуганный заяц.

– Да, – сказала мисс Ваткинс пустому коридору. – Я совсем задавила этих детей, огородила их со всех сторон правилами, как живой изгородью из розмарина. Я только и хотела, чтобы они были в безопасности, но я была слишком уж непреклонной. Никогда не поздно поучиться на собственных ошибках. Иногда правила следует изменять, а риски брать на себя. В конце концов, жизнь – она для того и жизнь, чтобы жить. Отныне порядки в «Солнечной бухте» будут другими…

Солнце стояло высоко и палило нещадно. Компания, взбиравшаяся на гору, сделала остановку для отдыха. Голифос, храпя во всю мощь, лежал в тени сосны, с платком, накинутым на лицо. Чтобы кошки не выли, их выпустили из корзин, и они распластались на солнцепёке. Господин Рогонос, освобождённый от оглобель тележки, щипал ветки колючего кустарника. Господин Булкожор укрылся под зонтиком Малисии, а сама она сидела, сгорбившись, над своим желе. Оно показывало то, что Малисия больше всего хотела видеть: Дом для ненужных и нечаянно безродных детей, охваченный огнём. Треск пламени звучал для ведьмы как колыбельная, её глаза уже начали закрываться.

Конец верёвки, обмотанной вокруг Флоры, был привязан к сосновой ветке, и дотянуться туда она не могла.

«Пип, где ты?..»

Далеко-далеко внизу, у подножия холма, что-то перемещалось.

Две точки и белая пылинка, двигающиеся следом за чёрной пылинкой. Впившись в них взором, Флора затаила дыхание. В ней взбурлила надежда. «Бегом! – подстегнула она точки. – Пожалуйста, пожалуйста, быстрее!» Они были слишком далеко. Малисия проснётся и загонит Флору под землю намного раньше, чем точки доберутся сюда. Она пропадёт на веки вечные и никогда больше не увидит ни Пипа, ни Горбо, ни Тигра…

«Время. Им нужно больше времени». Флора посмотрела на свои связанные руки. Затем на кончики шнурков Голифоса…

«Как хорошо, что на пиру у Королевы я сидела рядом с Уилмусом, – подумала она. – И что он научил меня вязать ни-за-что-не-развязываемый узел…»

Это было нелегко, тем более со связанными руками, но спустя несколько минут, изрядно попыхтев и повозившись с верёвкой – просунуть туда, сделать петлю там, выпустить сюда, – Флора крепко стянула шнурки и облегчённо откинулась на спину.

«Теперь мы здесь немного задержимся, – подумала она. – Но этого недостаточно».

Казалось, точки на склоне холма не становятся больше. Ведьма пошевелилась и что-то пробормотала. Она могла проснуться в любую секунду. Надежда Флоры начала угасать.

Господин Рогонос объел все листья с колючего куста и теперь подумывал, чем бы заняться ещё. Наклонив рогатую голову, он попытался боднуть пролетавшую мимо пчелу, затем встал на задние ноги и принялся исследовать содержимое тележки.

На свете не так уж много вещей, которые не едят козлы. И уж они точно едят имбирные пряники.

«Кушайте, пожалуйста, Господин Рогонос, – мысленно пригласила его Флора. – Ешьте сколько захотите».

Прикончив крышу и верхний этаж пряничного домика, козёл словно бы засомневался в чём-то. Он слегка присел на задние ноги, удивлённо заблеял и завалился набок.

Блеяние разбудило Малисию. Определив положение солнца, она нахмурилась и бросила камешком в Голифоса.

– Давай, вставай, червебока! Нам уже пора быть в подземелье.

Она опять потянулась к своей черепной чаше. Флора замерла. Что, если она увидит в своём желе те две чёрные точки? Тогда, наверное, по сухому руслу реки поскачут ещё две лягушки, а её, Флору, проглотит этот огромный холм.

Голифос приподнялся, зевая и потирая глаза.

Мать снова швырнула в него камушком.

– Поторапливайся. Развяжи девчонку и запряги козла в тележку.

Голифос встал. Он попытался шагнуть, но связанные шнурки помешали ему. Он пошатнулся, замахал руками и рухнул головой вниз. Раздался глухой стук – это один череп встретился с другим, – и Голифос угодил лицом прямо в желе.

– Тупая башка! – взъярилась мать. – Посмотри, что ты наделал!

– Кровь! Я истекаю кровью! – завыл великан, схватившись за голову.

Оттолкнув его в сторону, ведьма собрала мерцающие пурпурные капли. Вернув желе в чашу, она попыталась выровнять его поверхность, но результата это не принесло. Ничто не шевельнулось в пурпурных глубинах, ничто не явилось ведьме – это была лишь чаша с испорченным желе.

Голифос обнаружил, что его шнурки связаны.

– Это она! – захныкал великан, указывая на Флору. – Она мне не нравится, мамоцка. Она не добрая.

Малисия принялась поносить их обоих, всё ещё склоняясь над своим желе, а Голифос попытался развязать ни-за-что-не-развязываемый узел. Флора не слушала их – она смотрела вниз с холма. Фигурки теперь были отчётливо видны – слишком отчётливо. Надо дать какой-нибудь предупредительный сигнал. Чему это Горбо учил их, когда они встретили его в лесу? Это было незадолго до того, как на них налетели трясунцы. Ах да, зов очумелой кукушки! Флора сложила руки пригоршней и поднесла ко рту.

– У-у-к-кук… у-у-к-кук…

Услышат ли они её? Флора увидела, что фигурки остановились. Одна из них повернулась лицом ко второй… взметнулась рука, указывавшая на что-то выше по склону… а затем фигурки исчезли, растворившись среди деревьев.

– С девочкой что-то не так, мамоцка. Она кашляет. – Голифос уставился на Флору. – У неё в горле комок шерсти.

– Я проглотила муху, – солгала Флора и действительно покашляла, теперь уже по-настоящему. – Кажется, она застряла у меня в горле.