Ричард Кнаак - Лжепророк [litres]

Сожаление на лице юноши уступило место осуждению.

– А посему во тьму и будешь низвергнут, – закончил он.

Огромный беломраморный зал подернулся рябью, будто водная гладь. Кушетка, на которую приземлился Мендельн, обернулась бездонной дырой, потянувшей Диомедова сына внутрь. В испуге вскрикнув, брат Ульдиссиана рванулся прочь, но все напрасно.

– Какая жалость, – сказал Пророк ему вслед.

Казалось, полету не будет конца, но вот падение завершилось, и Мендельн изрядно приложился грудью о нечто твердое, вроде каменных плит. Удар вышиб весь воздух из легких, а заодно и все мысли из головы. Куда его занесло? Об этом Мендельн мог лишь гадать.

Однако девичий голос, донесшийся из темноты, заставил его встрепенуться.

– Кто ты? Кто здесь? Ответь же! Ответь!

Первым звуком, сорвавшимся с губ Мендельна, оказался негромкий страдальческий стон. С той стороны, откуда звучал чужой голос, раздались шаги, и вскоре незнакомка склонилась над ним – низко, однако не прикасаясь.

– Кто ты? Как ты здесь оказался?

Перевернувшись на спину, Мендельн взглянул на девушку, окутанную темнотой. Одета она была в нечто вроде плаща, так что на виду оставались лишь светлые волосы да часть лица – надо думать, вполне привлекательного. Однако все это сразу же напомнило Мендельну о Лилит, и он поспешил отпрянуть от незнакомки. Та тоже вздрогнула и подалась назад.

– Кто ты? – повторила она. – Маг?

На голос Лилит ее голос нимало не походил, но Мендельн-то знал, с какой легкостью демоны могут менять голоса. Однако в следующий же миг ему вспомнилось, что Лилит мертва, убита, и не кем-нибудь, а его собственным братом. Значит, сейчас перед ним попросту незнакомая девушка… если Мендельн не ошибается, полагая, будто вновь оказался в столице – одна из тех, на кого, по словам мастера Кира, походила фальшивая Лилия.

– Нет, я не маг, – отвечал он, взяв себя в руки (объяснять, кто он на самом деле таков, пожалуй, не стоило). – А зовут меня Мендельном.

Незнакомка перевела дух и ненадолго умолкла.

– Хвала высшим силам, – наконец, прошептала она. – Я опасалась, что ты – один из этих кровожадных магов. Они повсюду, повсюду! Охотятся за всеми, кто помогает человеку по имени Ульдиссиан!

– Ульдиссиану?!

В такую удачу просто не верилось – тем более, что зашвырнул сюда Мендельна не кто иной, как Инарий. Подумав об этом, Мендельн снова насторожился. Возможно, ангел намеренно отправил его в самую гущу облавы, устроенной магами, а чего надеялся этим добиться – вопрос отдельный.

– Похоже, ты с ним знаком, – с очевидной надеждой в голосе заметила девушка, придвинувшись ближе. – Я слышала, у него есть брат по имени Мендельн. Выходит, это ты?

– Да, это я.

Быть может, Пророк отправил пленника сюда по ошибке? Ведь все это Мендельну, скорее, на руку! Если у незнакомки имеется связь с Ульдиссианом, она вполне может помочь в поисках брата.

Однако для этого следовало объяснить ей, что он, хоть и не маг, но чары творить умеет. Утрата кинжала…

Кинжал! Невероятно… как только он раньше до этого не додумался? Он же воспользовался кинжалом, чтоб переправить брата в безопасное место, а значит, помощь незнакомки ему ни к чему! Ну и дурень он, ну и дурень! Кинжал ведь связан с хозяином, а значит, задача проще простого: нащупаешь мыслью костяной клинок – отыщешь и Ульдиссиана…

– Послушай, – самым ободряющим тоном, на какой только был способен, заговорил он, – Ульдиссиан в безопасности, за стенами столицы…

– За стенами? Это как же?

Вот здесь требовалось соблюсти сугубую осторожность.

– Сказав, что не принадлежу к кланам магов, я ничуть не солгал, но кое-какой магией тоже владею. Потому и сумел переправить его за город как раз перед нападением магов. А переправить Ульдиссиана за стены города помог мне особого рода клинок.

– И этот клинок… он сейчас при тебе?

– Нет. У брата остался, – отвечал Мендельн, готовясь к сотворению чар. – Думаю… думаю, теперь он поможет мне дотянуться до Ульдиссиана и перенести нас к нему, либо попросить его перенести нас к себе. Да, ему такая волшба тоже вполне под силу.

Незнакомка придвинулась к нему еще ближе.

– Такое могущество… Поразительно!

– Поручиться за то, что у нас все это выйдет, я не могу, – поспешил предостеречь ее Мендельн.

– Выйдет, обязательно выйдет!

– По-моему, надежды на успех действительно есть, – отвечал Диомедов сын в попытке успокоить девушку. – Как тебя зовут? – чуть помешкав, спросил он, дабы отвлечь ее от мыслей о неудаче.

– А-а… Амолия.

– Не бойся, я тебя здесь не оставлю.

– Я и не сомневаюсь.

С этими словами девушка потянулась к нему.

Вздрогнув, Мендельн, сам не понимая, почему, отвел плечо подальше от ее пальцев, моргнул и пригляделся к окутанной мраком девице внимательнее.

– А ведь я тебя знаю ! – в страхе и изумлении прохрипел он. – Знаю, да еще как!

– О, разумеется, знаешь, – подтвердила девица, шагнув к нему.

Только теперь Мендельну бросилось в глаза, что мрак, скрывающий черты ее лица, противоестественно густ. Даже вблизи младший из Диомедовых сыновей, видевший в темноте лучше кошки, сумел как следует разглядеть ее лишь с немалым трудом. Как он и полагал, Амолия оказалась очень похожей на Лилию, вот только всю красоту ее непоправимо портило кое-какое разительное отличие.

Темные пятна вроде ожогов, сплошь покрывающие девичье лицо.

Впрочем, нет… нет, лицо это ей более не принадлежало. Как Мендельн почуял истину, пожалуй, сумел бы объяснить только Ратма, но… в эту минуту рядом стояла вовсе не девушка по имени Амолия.

То был дух верховного жреца, Малика, вселившийся в ее тело.

Как этот кошмар сделался явью, Мендельн даже не подозревал, зато теперь понял, отчего Инарий забросил его именно сюда. Тот факт, что ангел не погнушался воспользоваться подобным Малику чудищем, его вовсе не удивил.

Тем временем фальшивая Амолия ухватила его за плечо.

– Как это символично! Кто б мог подумать, что в конце концов именно тебе суждено привести меня к брату!

В тот же миг Мендельн почувствовал пустоту, распирающую его изнутри. Казалось, его вытесняют из собственного же тела.

Не зная, что еще тут предпринять, он пробормотал первые же слова древнего языка, пришедшие в голову.

Малик пронзительно вскрикнул: под его пальцами вспыхнул ослепительно-белый свет. Едва призрак отдернул руку, оба увидели, что ладонь его почернела, точно обожженная, да только не огнем – лютым холодом.

– Не может быть! – взревел верховный жрец. Гримаса нечеловеческой ярости исказила девичье лицо пуще прежнего. – Не может быть!

Опомнившись, Мендельн всем видом изобразил непоколебимую уверенность в собственных силах.