Андрэ Нортон - Тройка мечей [сборник litres]

Судя по звукам из помещения в стене, Алон тоже добрался сюда. Мальчик подошел и схватил Тирту за плечо. Они так и застыли, прижавшись к стене и сосредоточившись на дальнем конце коридора, пока к ним не присоединился сокольник. С ним пришел свет, тусклый, но все же заметный. Навершие оружия Силы пробудилось.

И снова Тирта оставила их вдвоем и скользнула вдоль стены. По правую руку от нее открывались зияющие провалы – бывшие входы в комнаты, отмеченные обгоревшими останками дверей, – но это было не важно. Ей нужно было добраться до главного зала. Лишь оттуда она могла сделать последние шаги для решения своей задачи. И конечно же, именно там находятся их враги.

Коридор привел ее к лестнице, обвивающей центральную колонну; узкие каменные ступени круто уходили вниз. В стене этой устрашающей спирали был вырезан желобок – возможно, на замену поручням.

У подножия лестницы в нише горела лампа – каменная чаша с фитилем, продетым сквозь отверстие в съемной крышке. Горела она довольно тускло, но сам тот факт, что кто-то счел нужным освещать эту лестницу, служил предостережением, и Тирта предпочла прислушаться к нему. Остановившись возле похожего на колодец спуска, девушка заколебалась. Спускаться тут можно лишь по одному, и если внизу подкарауливает спрятавшийся часовой…

Тут она услышала шорох и оглянулась. И увидела в потустороннем свете оружия сокольника, что сопровождающая его птица снова восседает на его плече. Сокол вытянул голову и тоже посмотрел вниз.

Эта лампа беспокоила Тирту. Все то время, что они находились здесь, в крепости стояла тишина. Конечно, стены толстые, но бо́льшую часть обстановки явно уничтожил огонь, так что звуки должны разноситься далеко. По ее мнению, такая тишина могла означать лишь одно: несмотря на заверения Алона, их троицу не просто ждали, но и приготовили для них ловушку. Девушка отступила от края лестницы, но потом подумала: а вдруг именно на это они и рассчитывали – что лампа внизу заставит их искать другую дорогу?

Тут кто-то схватил ее за руку, изрядно напугав, и потянул вниз – так, что она оказалась вровень с мальчиком.

– Он… он здесь!.. – Голос Алона был полон страха.

Он вцепился в руку Тирты с неистовой силой, прижимая ее к обгоревшей стене. Если он сейчас снова выпадет из реальности… Охвативший его ужас достиг таких пределов, что пробудил панику и в Тирте. Самим своим прикосновением он подпитывал ее страх. Она перехватила мальчика и попыталась вытеснить страх из собственного разума и поддержать Алона своей силой духа.

Видимо, их тревога каким-то образом передалась сокольнику – возможно, через птицу, – потому что он встал между ними. Тусклое свечение меча озарило женщину и мальчика одновременно; навершие пульсировало светом, который одновременно и предостерегал против ширящейся Тьмы, и нес в себе утешение.

Алон непроизвольно содрогнулся, и эта дрожь передалась Тирте. Она видела его лицо – обращенное к ней неясное пятно. Потом его озарил свет. Мальчик крепко зажмурился, а рот был искривлен, словно в беззвучном крике. Однако, как только неяркое сияние самоцвета коснулось его, это выражение безумного ужаса отступило, и Тирта тоже почувствовала, как внутри у нее поднимается тепло.

Их враги, обосновавшиеся на Ястребином Утесе, обладали разнообразным оружием, и, возможно, самое сильное их оружие нельзя было ни увидеть, ни услышать. И раз уж они втроем пробрались сюда, нужно было действовать, потому что если они и дальше будут лишь прятаться, то откроют двери иной, более смертоносной атаке.

Если бы она подготовилась получше! Эти сны – теперь они казались ей скорее обманчивыми, чем полезными. Должен был существовать какой-то путь через эту разрушенную цитадель, но она могла лишь продвигаться наугад и надеяться, и, быть может, потерпеть поражение.

Нет! То коварное существо, атакующее разум и эмоции, наслало на нее один страх, а на Алона другой. А сокольник? Как оно попытается добраться до него? Тирте все сильнее казалось, что засевшей здесь со своими прислужниками твари действительно нужно добраться до них окольными путями, что физической атаки она избегает. Но почему? Из-за меча? Да, вполне возможно, что дело могло быть в оружии Силы, окружившем их своим неярким светом. Возможно, благодаря тому, что меч сам дался сокольнику в руки, тот был теперь из них троих лучше всего вооружен.

Она придвинулась ближе к мужчине, так, что их плечи соприкоснулись, и снова услышала шорох крыльев.

– Я должна добраться до главного зала, – прошептала Тирта, стараясь говорить как можно тише. – Я знаю дорогу лишь оттуда.

Сокольник ответил не сразу, но и не отстранился, хотя Тирта предполагала, что именно это он и сделает. Возможно, он сейчас пытался успокоить ее, как она сама успокаивала Алона. Но когда она подумала об этом, в ней на этот раз не вспыхнуло возмущение. Они трое вовлечены в общее дело, одно на всех, и должны полагаться друг на друга до самого конца.

И снова зашуршали перья. В тусклом свете Тирта увидела, что сокол распахнул крылья и покачивает головой, вытянув шею, – но указывает не в сторону лестницы, от которой они отошли, а в другой конец коридора. Сокольник развернулся в ту сторону; меч он перебросил в металлическую лапу, одним движением извлек дротикомет – и, как обычно, первым двинулся вперед. Он шел осторожной походкой разведчика, и Тирта изо всех сил пыталась подражать ему, увлекая Алона за собой. Отблеск могущественного самоцвета, похоже, подействовал на Алона успокаивающе: хоть мальчик и вцепился в пояс Тирты, словно в якорь, глаза он открыл и шагал рядом с ней вслед за мужчиной.

Перед ними предстала еще одна разрушенная лестница. Ее центральный столб был каменным, но некогда его обшили деревом, и оно, как и панели на окружавших лестницу стенах, сгорело. Спускаться здесь было опасно. Зато лампы внизу не было, а судя по крыше высоко над их головами, этот коридор находился на одном уровне с каким-то внушительным помещением.

Сокол взмыл в это открытое, почти невидимое для них пространство. А сокольник начал спускаться по лестнице – осторожно, по одной ступеньке; голова в шлеме медленно поворачивалась из стороны в сторону, как будто он пытался возместить слухом то, чего не мог разглядеть. Свет, исходящий от меча, не стал сильнее и вообще никак не изменился. Как ни странно, но похоже было, что когда Тирта с Алоном тоже двинулись вниз, держась в двух ступеньках от сокольника, мальчик полностью избавился от страха. Казалось, будто глаза на маленьком лице распахнуты больше обычного, словно он мог что-то разглядеть в темноте.

Так они добрались до просторного помещения у подножия разрушенной лестницы. И Тирта впервые поверила, что выбрала нужный путь. Она повернула влево, увлекая за собой Алона, который так и продолжал держаться за нее, и сокольник подчинился ее выбору. Несмотря на темноту, которую рассеивал лишь слабый свет самоцвета, девушка догадалась, что́ открылось перед ней, как будто снова очутилась во сне.