Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

«Так вот почему ты перестал со мной разговаривать».

« Я боялся еще одной трагедии », – сказал Вецеслав.

Это было странно. Снова разговаривать с богом. Чувствовать, что кто-то знает ее и даже заботится о ней, хотя Надя знала, что не стоит заходить так далеко. Было бы глупо приписывать богам человеческие эмоции.

Но, возможно, когда-то они сами были людьми.

«Вецеслав, почему ты решил заговорить со мной?»

« Я хотел бы внести ясность ».

«Звучит как работа для Вацлава».

« Если ты этого хочешь. Он не против ».

Надя моргнула.

«Что?»

« Мы разошлись во мнениях. Большинство из нас готовы снова заговорить с тобой, чтобы попытаться отсрочить неизбежное. Мы все в опасности ».

«Ты думаешь, что я поддамся старым богам».

« Ты уже принадлежишь им. Вопрос только в том, как ты себя проявишь ».

Надя поморщилась. Никто из них по-настоящему в нее не верил.

«Значит, ты вернулся ко мне, чтобы спасти себя».

« Ты и правда хочешь услышать наши голоса ?»

Она закрыла глаза. И да, и нет.

Боги больше не играли значимую роль в ее жизни. Она сама решила спасти мир. Спасти транавийского короля, который слишком много пил и умудрился влюбиться в собственного лейтенанта. Спасти аколийскую девушку, расчетливую и хитрую, но такую добрую. Спасти аколийского парня, готового отдать жизнь ради своих друзей. Спасти ироничную, но невероятно преданную транавийку.

Она хотела спасти монстра. Чудовище с острыми когтями, железными зубами и холодными глазами. Она хотела спасти юношу с заботливыми руками, мягким голосом и нежной улыбкой.

Но он был потерян навсегда.

« Тебя переполняет тьма. Мы еще посмотрим, будешь ли ты достаточно сильна, чтобы ее побороть. Но я здесь потому, что хочу тебе помочь ».

Надя коснулась четок, на ощупь находя бусину Маржени. Прямо над символом в виде черепа с открытым ртом пробежала трещина. Задумавшись, девушка прикрыла надлом подушечкой большого пальца. Она размышляла о том, как спасти юношу, который всем сердцем ненавидел богов, но при этом был одержим одним из них. Она подумала, что, даже если боги снова заговорят с ней, ничего уже не будет как прежде.

«Что от меня потребуется?»

« Все ».

На карте не было никаких пометок. Пелагея назвала это место Stravhkinzi’k Volushni. Это было архаичное название, старое и чуждое языку. Даже в транавийском не было подходящего перевода, чтобы они могли хотя бы представить, что их ждет.

Что такое кладбище богов?

Надя подумала о поляне. О круге статуй. Это было навязчивое чувство, от которого невозможно было избавиться.

Внезапно Серефин начал задыхаться и упал с лошади. Согнувшись пополам, он отмахнулся от Кацпера. Когда он выпрямился, в его глазу сияло еще больше звезд. Вокруг его головы собралось целое облако мотыльков. Он оперся на Кацпера, старательно отводя взгляд. Что бы ни происходило с Серефином, он явно был чувствителен ко всему божественному. Покачнувшись, он наклонился и сплюнул кровь.

– Ничего необычного, – сказала Катя с сарказмом в голосе.

Надя спешилась, бросив поводья своей лошади царевне.

– Отсюда мы пойдем пешком, – она подошла к Серефину и, взглянув на Кацпера, обхватила его за талию.

– Почему с тобой все в порядке? – слабо спросил Серефин.

– Я была создана для этого. А ты стал таким не по своей воле.

Одна нога, затем другая. Впереди Надя увидела крутой обрыв. Казалось, что путь до утеса занял целый день. Достигнув края, они наконец увидели кладбище костей.

Оно тянулось на мили, во всех направлениях. Выбеленное тысячелетним солнечным светом. Огромное и необъятное, намного больше любого города, который Надя когда-либо видела. Грудная клетка, которой можно было бы накрыть весь Комязалов. Череп, который, мог бы заслонить солнце.

Кацпер нахмурился:

– Это просто еще один лес.

Надя вынырнула из-под руки Серефина, и он слегка покачнулся.

– Хочешь посмотреть? – спросила она Кацпера.

Он колебался.

Надю начинало терзать странное чувство. Она слышала пение: тихую, навязчивую, невероятно раздражающую мелодию. Безумную, пустую и повторяющуюся.

Она помахала рукой возле своей головы, словно пыталась отогнать муху.

– Я хочу знать, – сказал Кацпер.

– Скажи, когда мне остановиться, – сказала Надя. Она не хотела его сломать. Среди костей были разбросаны тела, и она не могла понять, что именно видят ее глаза: настоящее, прошлое или совершенно другой мир.

Она прижала кончики пальцев ко лбу Кацпера, разделяя с ним свое видение. Лейтенант напрягся, схватив ее за локоть. Он дрожал и шатался на подгибающихся ногах. Решив, что с ней уже достаточно, Надя опустила руки. Лицо Кацпера исказилось от ужаса, а его смуглая кожа приобрела болезненно-серый оттенок.

– Ох, – прошептал он, бросая отчаянный взгляд в сторону Серефина. – Он тоже это видит?

– Думаю, теперь он видит все, что связано с божественным влиянием. Его глаз… очень необычный.

– Вы видите кого-нибудь на другой стороне низины? – внезапно спросил Серефин, заставив их вздрогнуть от неожиданности. К ним подошла Остия, но она не стала спрашивать, что видел Кацпер.

Другая сторона низины была слишком далеко. Транавийка неуверенно посмотрела на Серефина. Он быстро моргал своим единственным глазом, пытаясь снять с лица повязку.

– Нет, – пробормотала Остия, беря его за руку. – У тебя только один глаз, Серефин.

– Там… – прошептал он, закрывая глаз. – Так это тот глаз. Он там. На той стороне целая армия. На самом деле, даже две.

Нет.

– Я не знаю, что он делает. Я… – Серефин замолчал. Надя ничего не поняла.

– Это мой глаз, – объяснил он. – Мой глаз оказался у него. Не знаю, как это вышло. Мы оставили его на той горе, и она его исказила. Там было так много крови, и несмотря на то, что ты сделала, Надя, кровь – это сила. Так было всегда.

Кацпер тихо выругался и схватил Серефина за руку.

– Эй, иди ко мне, – он притянул Серефина ближе и осторожно прижал его лицо к своему плечу. – Все в порядке.

У Нади защемило сердце. Глядя на них, она подумала о том, что больше никогда не сможет обнять Малахию.

Серефин дернулся.

– Он больше не Малахия, Надя. И даже сильный удар по лицу этого не исправит.

У Серефина скрутило живот. Воздух был тяжелым и удушливым. Он сожалел, что Кацперу пришлось увидеть кладбище костей. Но еще больше он сожалел о том, что они должны были туда пойти.

– Почему? – в ужасе спросила Надя.