Кэтрин Парди - Луна костяной волшебницы [litres]

Он указывает на перевернутый треугольник, балансирующий на перевернутом полумесяце, под последним отверстием на флейте. Именно в этом месте символ был выгравирован на настоящем инструменте.

– Этот треугольник означает воду, верно?

Я киваю.

– Но когда символы расположены именно так, это означает мост душ.

– Мост душ?

– Мост, по которому мертвые проходят, чтобы попасть в Загробный мир.

– А… Именно по нему вы, Костяные волшебницы, переправляете их?

– Да.

Видимо, Бастьен рассказал Марселю об этом.

– И это точно не Кастельпонт, потому что в русле реки под ним нет воды. – Он садится рядом со мной и стучит по перевернутому треугольнику на своем рисунке.

– Мост душ находится под морем Нивоус.

– Под морем?

Мать бы отреклась от меня, если бы услышала сейчас. Ведь я раскрываю тайны Леурресс. Но затем я вспоминаю, что она уже бросила меня, сказав на прощание: «Я пыталась, Аилесса. Но это единственный выход». У меня сдавливает грудь, и я сглатываю образовавшийся ком в горле.

– Мост души – сухопутный мост [6]. – Я замолкаю на мгновение, потому что направляю все свои силы на то, чтобы передвинуть ноги на плите и освободить место для Марселя, который тут же придвигается ко мне ближе. – Он появляется из моря только во время самых сильных отливов.

– То есть во время полнолуния и новолуния? – уточняет он, в очередной раз впечатляя меня своими знаниями.

– Да, но Леуррессы могут переправлять души мертвых только в новолуние.

– То есть сегодня вечером?

Я киваю.

– В это время мы заманиваем мертвых на мост душ. Костяная флейта… использовалась не только для того, чтобы призывать amourés . Она также соблазняет души мертвых отправиться на мост душ.

Я вздыхаю. Мать, должно быть, просто в гневе. Если мертвых не призвать этой ночью, они восстанут из могил и начнут питаться Огнем живых. И уничтожат их души. Навечно.

– Мост души – сухопутный мост… – Марсель качает головой. – Невероятно. А как думаешь, что это означает? – Он лезет в карман, и мое сердце чуть не вырывается из груди.

В его ладони лежит костяная флейта. Целая. И невредимая.

Он поворачивает ее, чтобы показать мне символ, но я продолжаю оторопело смотреть на нее.

– Как ты это сделал? – Адреналин разливается по венам бурной рекой. – Она же была сломана. Я видела , как Жюли переломила ее пополам.

Марсель смеется.

– Ох, она мне рассказывала об этом. – Он развел руками. – Она просто пыталась напугать тебя. Поэтому сломала на твоих глазах подобранную в катакомбах кость. А флейта все это время лежала у меня в рюкзаке.

– Что?

В голове тут же вспыхивают воспоминания о моем первом ужасном дне здесь, внизу. Мне не удалось хорошо разглядеть, что именно держала в руках Жюли. Она сказала, что это флейта, и я ей поверила. Хотя в тусклом освещении масляной лампы видела лишь тонкую кость.

Какой же дурой я оказалась.

– Это тоже символ моста душ? – Марсель переворачивает флейту отверстиями вниз.

И наконец мысли у меня в голове немного проясняются, чтобы осознать, на что он указывает. В середине перевернутого треугольника прорезана горизонтальная линия – символ земли, а не воды.

– Хм… да, – бормочу я, лишь бы что-то сказать.

Я никогда особо не задумывалась о разнице между символами, да и сейчас это кажется несущественным. Все, что сейчас занимает мои мысли, – это удивленное и благодарное лицо матери, когда я вложу флейту ей в руки. И тогда она обрадуется моему возвращению. Одарит одной из своих редких улыбок. Коснется моей щеки и скажет: «Молодец».

И тут на смену образу приходит еще одна ясная мысль. Я должна бежать. Сегодня вечером. В полночь Леуррессы должны переправлять мертвых, а для этого маме понадобится костяная флейта.

– Я и понятия не имел, что в море есть мост, – говорит Марсель, все еще восхищенный этим фактом.

Я же скольжу взглядом по его плащу, но его полы не так сильно разошлись в сторону, чтобы разглядеть, носит ли он там нож.

– Никто этого не знает, кроме представительниц моей famille . Он расположен на берегу, к которому трудно добраться. – Я готова рассказать что угодно, лишь бы удержать его интерес. – А по скалам невозможно спуститься к мосту, если не знать, где расположена потайная лестница.

Я слегка передвигаюсь, чтобы оказаться поближе к нему.

– Да? – Он инстинктивно придвигается ко мне, а его плащ распахивается шире.

Мой пульс учащается, когда замечаю у него на поясе нож. Он маленький, но это не имеет значения.

– К тому же это место не используется как гавань, потому что из воды возвышается множество скал и зазубренных камней.

Нужно действовать быстро. Схватить нож, что и так трудно, потому что запястья связаны; приставить его к горлу Марселя, чтобы тот молчал; перерезать собственные путы; схватить флейту, а затем и кости благодати. Бастьен спрятал их в треснутый кувшин, когда думал, что я сплю.

– Но самая невероятная часть моста находится на самом его конце, – выпаливаю я последнюю приманку. – Наверное, мне не стоит об этом рассказывать. Эти знания священны.

Марсель склоняется ближе.

– Ты можешь доверять мне, Аилесса.

– Так ли это? – Тело сотрясает дрожь от нервной, сводящей с ума энергии.

Я хватаю его за плащ и притягиваю к себе, делая вид, что хочу заглянуть ему в глаза. Он сглатывает, но я не отпускаю его. Рукоять ножа отделяет всего пара сантиметров от моих пальцев.

– Ты должен поклясться, что никогда не станешь делиться тем, что я сейчас тебе расскажу, – говорю я, хотя эта тайна не важнее того, что уже рассказала ему.

– Да. Я… клянусь.

Я практически прижимаюсь губами к его уху, сжимая пальцами ткань плаща.

– Там находится пара Врат, которые отделяют царство смертных от царства вечных. – Я сжимаю рукоять его ножа. – Но они сделаны не из дерева, земли или железа. – Я осторожно тяну нож на себя. – Врата Тируса созданы из воды, а Врата Элары… – Я замолкаю, потому что знаю лишь то, что они призрачные и почти невидимы.

– О чем вы там шепчетесь?

Сердце подпрыгивает к горлу. Бастьен вернулся. Он стоит у самой двери и всем видом выражает подозрение. В руке он сжимает ручку ведра, с которого капает вода.

Я резко отстраняюсь от Марселя и засовываю его нож под свое бедро. Хорошо, что складки на его плаще скрывают это движение.

Марсель одаривает Бастьена небрежной улыбкой.

– Аилесса рассказывала мне о символах на костяной флейте, – отвечает он, не нарушая своего обещания и не упоминая о Вратах.

Бастьен хмурится еще сильнее.

– И почему же это?

Марсель озадаченно разводит руками.

– Чтобы помочь нам понять, как разорвать связь душ.

Я встречаюсь взглядом с Бастьеном и добавляю: