Кэтрин Парди - Луна костяной волшебницы [litres]

– Нет, я в порядке.

Я медленно подтягиваюсь и сажусь на известняковую плиту, под сомневающийся взгляд Жюли. Даже это простое движение вызывает судороги в мышцах. Мои тюремщики кормят и поят меня водой, но у меня почти не осталось Огня Элары.

– Марсель? – окликаю я парня.

Слабый голос едва слышен, но привлекает его внимание. Он поднимает взгляд от груды книг, которые они с Бастьеном изучают за импровизированным столом.

– Когда новолуние? Ты же следил за фазами Луны?

– Следил.

На его лице появляется довольная улыбка, когда он принимается рыться под книгами, а затем вытаскивает лист пергамента, исписанный его каракулями.

– Я высчитываю дни по часам. И всякий раз, когда кто-то из нас возвращается из Довра, я сравниваю время на поверхности со своим календарем и пока ни разу не ошибся. – Он дважды стучит по пергаменту. – И новолуние сегодня.

Бастьен переводит взгляд с Марселя на меня.

– А это важно? – Его пристальный взгляд блуждает по моему лицу, пока я пытаюсь скрыть любые следы беспокойства. – Что происходит в новолуние?

Я отрицательно качаю головой.

– Ничего… просто… – Я отвожу взгляд. Его беспокойство смущает меня, ведь я не сомневаюсь в его желании убить меня. – Просто приснился плохой сон. Вот и все.

Меня покидают последние силы, помогавшие удерживаться в вертикальном положении, поэтому я вновь прислоняюсь к стене в углу.

В глазах Жюли вспыхивает беспокойство, что еще больше сбивает меня с толку.

– Сколько у тебя осталось сил? – понизив голос, спрашивает она. – Они заканчиваются в новолуние?

Никогда не задумывалась об этом.

– Я в порядке, – отвечаю я, понимая, что Жюли беспокоится из-за Бастьена.

Кто знает, как долго я еще протяну, когда последняя искра Огня Элары погаснет?

Жюли переносит вес тела на левую ногу. Ее колено наконец зажило.

– Ты должна отдохнуть, пока меня не будет. Хорошо?

Я нерешительно киваю. Да и что мне еще ей ответить?

Она хватает пустой рюкзак и устремляется к двери, но останавливается напротив Марселя.

– У нас мало времени, – шепчет она. – Разберись уже, как разорвать связь душ, поскорее .

– А как ты думаешь, что я стараюсь сделать каждый день? – Он показывает на свои стопки записей и книг, разбросанные по столу.

– Так старайся лучше, – огрызается она.

Марсель хмурится, и она со вздохом опускает голову.

– Прости, но прошу… постарайся что-то найти.

Она целует брата в щеку, а затем бросает печальный взгляд на Бастьена, прежде чем выскользнуть из комнаты.

«Старайся лучше». Эти слова напоминают мне о сказанном Сабиной – или серебристой совой – во сне: «Не сдавайся, Аилесса. Всегда есть какой-то выход».

Что мне привиделось? Это какое-то видение? Я отмахнулась от мерцающего силуэта Сабины, который увидела две недели назад, как от галлюцинации, вызванной ударом по голове. И с тех пор не видела ничего подобного. Но теперь начала сомневаться… может, она нашла способ общаться со мной? От этой мысли надежда вспыхивает в груди.

Бастьен подходит ко мне со стаканом отстоявшейся воды. Его шаги осторожны, глаза смотрят куда угодно, но не на меня, а на лице застыла маска. Именно так он обычно ведет себя, когда оказывается рядом со мной. Он протягивает мне стакан, и наши пальцы соприкасаются. Кожу начинает покалывать от его тепла, и я прерывисто выдыхаю. Мне тоже нелегко дается, когда он находится так близко ко мне. Я стараюсь удержать стакан между ладонями – что не так уж и просто, ведь руки все еще связаны – и выпиваю воду до дна.

– Спасибо.

Наши взгляды встречаются. Он выглядит удивленным, пораженным. Я никогда не благодарила его, по крайней мере, вслух.

Я возвращаю ему стакан, но как только я касаюсь его руки, то понимаю, что его пальцы подрагивают.

– Хочешь еще? – спрашивает он. И прежде чем я успеваю что-то ответить, добавляет: – Я принесу тебе еще немного. – Он подходит к ведру с водой и заглядывает внутрь. – Ох. Пусто. – Бастьен бросает на меня взволнованный взгляд. – Ничего страшного. – Но он тычет большим пальцем в дверь и начинает пятиться к ней. – Я просто… сейчас принесу.

Я скрываю улыбку, наблюдая, как он выходит из комнаты. Он никогда не вел себя так странно.

Это даже кажется очаровательным… хоть он и желает мне смерти. Марсель поднимает со стола еще один пергамент и бормочет что-то о луне, земле и воде.

Я склоняю голову в сторону и смотрю на него.

– Так странно… Не думала, что кто-то знает о Леуррессах, пока не встретила вас.

Он оборачивается и дважды моргает, все еще погруженный в свои мысли.

– Некоторые знают. Существуют легенды, суеверия и даже народные песни… но на самом деле их не так уж и много.

– Но ты же знаешь о нас.

Он слегка пожимает плечами.

– На самом деле это вроде моего хобби. Я едва могу усидеть на месте, если какая-то проблема не занимает все мои мысли.

Марсель – егоза? Плечи начинают подрагивать от сдерживаемого смеха. Он ухмыляется мне, не понимая, почему меня это забавляет. Сложно не изменить своего отношения к нему. В отличие от Бастьена и Жюли, он, кажется, не имеет какого-то предубеждения против меня.

– А что, если я скажу, что твоих знаний недостаточно?

– Я признаю, что в этом нет ничего удивительного. Разве может кто-то знать достаточно о чем угодно?

Я прикусываю губу.

– А что, если я скажу, что хочу заполнить пробелы в твоих знаниях.

Его брови хмурятся, и он бросает взгляд на дверь.

– Это какая-то уловка?

– Это предложение. Можешь верить, можешь не верить, но мне не хочется умирать. И раз в данный момент я не могу убить своего amouré , то почему бы мне не помочь тебе разорвать связь наших душ?

Я заглушаю внутренний голос, твердящий, что это невозможно. А вместо этого вновь вспоминаю слова Сабины: «Не сдавайся, Аилесса».

Марсель засовывает руку в карман. Он всегда так делает, когда чувствует себя комфортно.

– Хорошо, – отвечает он, а затем медленно подходит ближе, сжимая в руках листок пергамента. – Можешь сказать мне, что означает перевернутый полумесяц?

– А какое он имеет отношение к связи душ?

– Не знаю. Но в том-то и проблема… вдруг именно в нем и кроется ответ. Я часто сталкивался с тем, что стоит разгадать одну тайну, как она открывает следующую.

Звучит вполне логично. К тому же нам нужно с чего-то начать.

– Перевернутый полумесяц – знак заходящей луны. Но также может означать и мост.

– Мост… – Марсель чешет подбородок. – Об этом я как-то не подумал. А он может быть связан с другим символом?

Он показывает мне свой лист пергамента, и я поднимаю брови. Это изображение костяной флейты. Я и не знала, что Марсель успел изучить ее, прежде чем Жюли ее сломала.

– Вот видишь?