Кэтрин Парди - Луна костяной волшебницы [litres]

Сердце сжимается от ее слов. Видимо, она умерла при родах.

– Простите, но я не могу вернуть вас к жизни.

– Пожалуйста. – Она падает на колени.

Внезапно из-за моей спины появляется широкоплечий мужчина. Я даже не заметила, откуда он взялся. Он одет в военную форму и опутан цепями. Солдат, обученный сражаться.

– Я убивал во имя короля! – кричит он. – Вы не можете отправить меня в ад!

– Если боги повесили на тебя эти цепи, ты, должно быть, наслаждался совершенными убийствами.

Он бросается на меня с диким рычанием. Я пытаюсь отойти от женщины, но она хватает меня за подол. От этого я теряю равновесие, мужчина вдобавок бьет меня в челюсть. Дыхание перехватывает, а лицо опаляет жгучая боль. Солдат хватает меня за руки и швыряет на землю. И я перекатываюсь к краю обрыва, но подальше от него.

– Аилесса!

Сердце начинает колотиться в груди. Бастьен . Он выглядит встревоженным. Но меня не заботят его чувства. Я вновь вскакиваю на ноги и тут же уворачиваюсь от очередного удара Скованного. А затем пихаю его в грудь, чтобы подтолкнуть к краю обрыва. Его ступни зарываются в меловую пыль и сбивают камни с обрыва. Но солдат хватает меня за плечи и прижимает к себе. Он силен, но ему не сравниться с благодатью, даруемой тигровой акулой. Мне не составит труда столкнуть его с утеса. Но я не уверена, что он не потащит меня за собой.

Я вырываю одну руку из его хватки. А затем вытаскиваю нож Марселя из-за пояса. Вскрикнув, я вонзаю нож в грудь солдата. И его глаза расширяются от боли. Если бы он был еще жив, то этот удар стал бы для него смертельным.

Именно таким я бы убила Бастьена на ритуальном мосту. Я сглатываю обжигающую горло желчь. Это не убийство. И во время обряда посвящения я тоже никого не убила.

С моих губ срывается еще один крик, но в этот раз вызванный яростью. Я вновь вонзаю нож в Скованного, но он лишь крепче сжимает мою руку. С каждым новым ударом мои крики становятся все громче. Я стараюсь обуздать свои предательские мысли, в которых всплывает образ, как бы выглядел Бастьен, будь он на месте солдата.

На военной форме Скованного не видно ни капли крови, хотя мой нож каждый раз погружается по самую рукоять. Я причиняю ему боль, но он все еще может двигаться.

– Отпусти ее! – кричит Освобожденная душа женщины и бросается на него. – Мне нужно, чтобы она…

Я резко втягиваю воздух, когда солдат сталкивает ее с утеса, но старательно сдерживаю пробуждающуюся жалость. И пока он отвлекся, вырываю вторую руку из его хватки. Замахнувшись ногой, я пинаю его с такой силой, что он падает с обрыва.

Но едва успеваю обернуться, как передо мной возникает еще один человек.

Вот только она не сияет от chazoure . Она живая.

Я рассекаю ножом воздух между нами, не давая ей приблизиться. Ведь мне прекрасно известно, что уж из ее ран точно польется кровь.

– Не мешай, Жюли.

– Что происходит? – требовательно спрашивает она, пока ее широко раскрытые глаза скользят по пространству вокруг нас. – Что это за голоса? С кем ты дерешься?

Она знает – я рассказывала об этом своим тюремщикам в катакомбах, – но все еще не верит.

– С мертвыми душами.

Она сглатывает и обводит взглядом утес, стараясь держаться подальше от края. Жюли не обладает благодатью и не видит chazoure душ, но слышит их яростные крики и замечает, что внизу тридцать четыре женщины сражаются с невидимыми противниками.

Пока она приходит в себя, я бросаю взгляд ей за спину. В четырех с половиной метрах от нас два валуна сияют от слабого, пугающего свечения. Так вот где прятался вход на потайную лестницу? И в любой момент еще больше мертвецов появится оттуда, чтобы присоединиться к тем, кто взбирается по скалам. Нужно убрать с дороги своих бывших похитителей. Нужно добраться до мамы.

Я поворачиваюсь в другую сторону, почувствовав приближение Бастьена. Под светом звезд его резкие черты лица кажутся суровыми и грубыми, как песня сирены. Волна тепла окутывает мое тело, пока я смотрю на него сверху вниз.

– Тебе не следовало приходить сюда.

Неужели он хочет приблизить свою смерть?

– Тебе не следовало сбегать. – Он оглядывается вокруг. – В катакомбах ты была в большей безопасности.

Бастьен что, издевается? Он лишил меня света. Лишил костей благодати. С таким же успехом он мог вырезать у меня какой-нибудь жизненно важный орган.

– Так вот почему ты пришел сюда? Чтобы защитить меня? – Я бросаю еще один взгляд на валуны. Если мне удастся добраться до лестницы, не встретят ли меня там еще больше Скованных, чем здесь? – Ты собираешься защищать меня или убить?

– Отличный вопрос. – Жюли на мгновение отрывает взгляд от берега, откуда доносится нарастающий рев мертвых.

Бастьен стискивает челюсти.

– А разве ты не убила бы меня, будь такая возможность?

– С радостью, – огрызаюсь я, но вся моя бравада тонет в правде, пылающей между нами.

Сердце колотится в груди. Он знает, что я могла лишить его жизни этой ночью, но не стала. А он пощадил меня и вытащил из пропасти. Но как это меняет наши судьбы?

– Я готовилась к этому всю свою жизнь. И не нуждаюсь в твоей защите, – добавляю я.

Вот только его мои слова не убеждают.

– Почему крики стали громче? Сухопутный мост же исчез.

Все в груди сжимается. И я резко оборачиваюсь. Вода прилила настолько, что на мосту уже никто больше не стоит. Мама выбралась на мелководье у самого берега и сражается с двумя Скованными. Может, я смогу бросить ей флейту. Может, еще не слишком поздно. Если она не сможет призвать Врата сегодня ночью, нам придется ждать целый месяц до следующего новолуния.

Из-за края обрыва появляется сияющая женская рука. И она совсем рядом от Бастьена. С ее запястья, пылающего chazoure , свисают цепи.

– Уходи! – кричу я ему.

И в то же мгновение Жюли бросается ко мне. Я поворачиваюсь, чтобы увернуться от нее. Но она успевает выхватить из-за пояса костяную флейту.

– Отдай ее! – выдыхаю я.

Скованная душа женщины подтягивается на руках. В ее волосах сверкают украшения из драгоценных камней. Но мне сейчас не до нее.

– Пожалуйста, Жюли, ты не знаешь, как она важна.

– Она заманила Бастьена в ловушку и теперь вызывает мертвых. Это зло, и его необходимо уничтожить.

Жюли замахивается, чтобы выбросить флейту с утеса.

– Стой! Она необходима моей маме, – спешно объясняю я. – Если на флейте сыграть определенную мелодию, она откроет Врата в Загробные миры – в загробную жизнь, рай, ад, – называй как хочешь.

– Это и есть ключ? – интересуется Марсель, подбегая к нам. – Тогда она сможет помочь разорвать связь душ.

Сейчас меня беспокоит совершенно не это.

– Если мертвые не смогут пересечь мост душ, то не покинут этот мир.

– Я никогда не покину этот мир. – Скованная женщина шагает к нам, развязывая бархатную ленту на шее. – Мои богатства принадлежат мне.