Кэтрин Парди - Луна костяной волшебницы [litres]

– Справа! – предупреждаю я.

Он выхватывает нож и наотмашь ударяет Скованного в грудь.

– Он умер? – Бастьен оглядывается, но я тяну его вперед.

– Он уже был мертв.

– Верно. – Он крепче сжимает мою руку.

Двое Скованных приближаются к нам с двух сторон.

– Пригнись! – кричу я.

Бастьен падает на землю, уклоняясь от сильного удара. Я перепрыгиваю через его спину и вонзаю нож в бок одного из Скованных. И резко разворачиваюсь, чтобы атаковать второго, но Бастьен уже порезал ему ноги и пинком опрокинул на землю. После чего тут же поднялся вновь.

Наши пальцы снова переплетаются, и мы продолжаем бежать за Жюли. Я оглядываюсь на отдаляющийся утес, в надежде увидеть маму. Или Сабину. Или любую из Перевозчиц. Но вижу лишь травянистое плато, сияющее chazoure мертвых душ.

Мне нужно остановить их прежде, чем они доберутся до Жюли и Марселя, а затем и до жителей всей Южной Галлы.

Мне нужно забрать флейту.

Ноги горят от подъема, когда я приближаюсь к верхним ступеням длинной лестницы. По пути мне пришлось сразиться с двумя Скованными, и еще как минимум пятеро впереди меня. Но я, наконец, подобралась достаточно близко к одному из них, чтобы атаковать.

Как только я вскидываю посох, чтобы ударить Скованного, кто-то хватает меня за платье сзади. Замах смазывается и из-за того, что лестница узкая, посох с треском врезается в известняковую стену. Инстинктивно я отпихиваю ногой схватившую меня Скованную душу. И только потом замечаю, что цепей нет. Это оказалась девчушка лет двенадцати с блестящими chazoure локонами.

Она с широко раскрытыми глазами слетает вниз по крутой лестнице. И от этого вида у меня сдавливает грудь.

– Прости! – Я слетаю вслед за ней на три ступени, прежде чем успеваю остановить себя.

Да, я причинила ей боль, но она не умрет. А Аилесса может умереть.

Я разворачиваюсь и понимаю, что Скованные уже поднялись. Так что взлетаю на последние ступени и проскакиваю в узкую щель между валунами. И как только оказываюсь наверху, у меня отвисает челюсть. Весь утес сияет от chazoure . Здесь собралось больше двадцати мертвецов. И большинство из них Скованные. Часть из них сражаются друг с другом, в том числе и Освобожденные души. А остальные удаляются от края утеса.

Надежда наполняет меня, пока я не замечаю вдалеке Аилессу. Ее каштановые волосы развеваются на бегу, пока она несется по плато, только не ко мне, а от меня. И души не отстают от нее… хотя часть из них впереди, и именно за ними она гонится.

Я открываю рот, чтобы окликнуть ее, но звуки застревают в горле. Потому что Скованные слегка расходятся в стороны, и благодаря улучшенному зрению мне удается разглядеть, с кем она. Это Бастьен. И они держатся за руки. У меня подкашиваются ноги. А увиденное не укладывается в голове. Ведь Аилесса сбежала от Бастьена, чтобы прийти сюда и вернуть костяную флейту!

Разве не так?

А сейчас они бегут рука об руку, и он не тащит ее за собой. Наоборот, судя по всему, это она направляет его.

Ну конечно, Аилесса направляет его. Ведь только она может видеть мертвых. А если они убьют Бастьена, то она тоже умрет. Так что она помогает ему лишь потому, что это единственная возможность выжить в толпе Скованных. Хотя это не объясняет, почему она преследует некоторых из них.

Но это и неважно. Ей все еще нужна помощь. Она нуждается во мне.

Я устремляюсь за ней, но тут же вскрикиваю, когда какая-то из душ ударяет меня по руке. Скованный использует свою болтающуюся цепь, словно хлыст. И от удара посох отлетает в сторону.

Я хватаюсь за руку и отпрыгиваю назад. А мужчина вновь наступает на меня, размахивая цепью над головой. И у меня нет оружия, чтобы противостоять ему.

Он резко запускает в меня цепь. Я пригибаюсь и обхватываю голову руками, чтобы защититься от удара. Но не ощущаю его. А когда поднимаю глаза, с губ срывается резкий вдох. Одива здесь. С подола ее платья капает морская вода. Волосы цвета воронова крыла колышутся, словно черное пламя. Цепь мужчины обвилась вокруг ее посоха. И она с невероятной силой раскручивает его и скидывает со скалы.

Я удивленно смотрю на нее, когда она протягивает мне руку, чтобы помочь подняться.

– С тобой все в порядке? – спрашивает она.

Я ошеломленно киваю, пытаясь восстановить дыхание.

– Но Аилесса… Бастьен снова схватил ее.

Одива вздрагивает и, едва заметно раздувая ноздри, обводит взглядом плато. Заметив их, она напрягается и сжимает руки в кулаки. От ее мрачного взгляда у меня кровь стынет в жилах.

Пернелль подбегает к нам.

– Вы видели ее, matrone ? Аилесса жива!

Наконец-то подтвердилось то, в чем я никогда не сомневалась.

Одива отводит глаза.

– Да, видимо, ей удалось пережить падение в пропасть.

– И ее amouré тоже выжил. – Пернелль делает шаг вперед. – Кажется, вы говорили, что он умер вместе с ней.

Одива поднимает черную бровь.

– Я потрясена не меньше вашего.

Пернелль бросает еще один отчаянный взгляд на Аилессу.

– Мы должны отправиться за ней, иначе парень вновь упрячет ее в катакомбах.

– Или до нее доберутся Скованные, – вставляю я и вздрагиваю, когда мимо нас проносится еще одна толпа душ.

Одива сжимает губы в прямую линию.

– Позови остальных, Пернелль. Некоторые Леуррессы достаточно быстры, чтобы обогнать мертвецов. Скажи им, что сейчас важнее не сражаться со Скованными, а догнать мою дочь. Самое главное для нас сейчас – вернуть костяную флейту.

– И спасти Аилессу, – добавляю я.

Одива громко втягивает воздух и на мгновение встречается со мной глазами.

– Конечно.

– А что делать с парнем? – спрашивает Пернелль.

– Схватите его, но не причиняйте вреда. Его должна убить Аилесса.

Я невольно стискиваю в руке ритуальный кинжал подруги, висящий у меня на поясе. Пернелль кланяется Одиве и отправляется выполнять ее приказания.

Я же поворачиваюсь к плато, чтобы броситься в погоню за Аилессой, но Одива хватает меня за запястье. Ее хватка пугающе сильна.

– Подожди.

– Но они скоро скроются из виду, – возражаю я, стараясь вырвать руку из ее хватки.

– Я запрещаю тебе помогать ей, Сабина.

Мои щеки опаляет жар.

– Но почему?

Почему она сама не бежит за Аилессой? Одива быстрее и сильнее любой из нас.

Не дождавшись ответа, я поворачиваюсь к matrone . Но ее застывший взгляд прикован к чему-то на севере. Почти у самого горизонта виднеется силуэт какого-то животного, который я могу разглядеть благодаря острому зрению. Скорее всего, волка.

– Это знак, Сабина, – произносит Одива с невероятным благоговением.

О чем она говорит? Почему мы тянем время, когда Аилессе так нужна наша помощь?

– Что за знак?

– Божественный. – Одива сжимает в руке птичий череп с рубином в клюве, отчего у меня на руках волосы встают дыбом. – Он принял мои жертвы, – бормочет она, будто бы забыв о том, что я стою прямо перед ней. – Он дает мне шанс вернуть… – Ее голос от волнения стихает до шепота, а затем она качает головой. – Значит, я должна сделать то, что хочет он.