Кэтрин Парди - Луна костяной волшебницы [litres]

– Или представь самую холодную ночь, – продолжает она, – когда кажется, будто кости превратились в льдинки. Но вдруг ты находишь укрытие и устраиваешься поближе к потрескивающему огню. И в тот же миг чувствуешь его жар.

Может ли отец видеть Аилессу? Есть ли там, где он находится, окно, позволяющее смотреть на наш мир?

Простит ли он меня за то, что мне хочется видеть ее счастливой?

– Аилесса, – шепотом зову я.

Она открывает глаза. Простит ли меня отец за то, что рядом с ней я чувствую не ненависть, а умиротворение?

– Помнишь, как ты танцевала со мной на Кастельпонте?

Она слегка кивает. Ее волосы блестят в лунном свете и спадают до середины спины. Простит ли меня отец за то, что мне хочется обнять ее?

– Потанцуешь со мной, как тогда?

Она делает глубокий вдох, но ничего не отвечает. Может, этот танец считается священным для Леурресс и мне не следовало просить ее об этом…

Я сглатываю, когда она приближается ко мне. Лунный свет ласкает ее лицо. Когда между нами остается лишь пара сантиметров, она встает на цыпочки и выпрямляет ногу, чтобы начать свой танец вокруг меня. Ее руки парят над головой, изображая ветер, воду, землю и огонь. Ладонь скользит к лицу, а пальцы нежно касаются щеки, шеи, груди, талии и бедер. Я едва могу дышать. Ее взгляд чарует, и в нем не видно и капли тщеславия. А затем она пропускает руки сквозь мерцающие каштановые локоны и приподнимает их, отчего пряди скользят по тыльной стороне ладоней.

Она берет меня за руки и кладет их к себе на талию так, что большие пальцы касаются ее нижних ребер. Шагнув ко мне еще ближе, она медленно обводит мое лицо… скользит по подбородку и носу. В ее движениях есть определенный ритм, словно они подчинены музыке, которую слышит только она.

Ее пальцы дрожат, когда она касается моих губ и шеи. А затем спускается к груди. Ее дыхание срывается, когда ладонь замирает напротив моего сердца. И я чувствую, как оно начинает биться быстрее. Эту часть танца я не помню. Аилесса закрывает глаза, прижимается ко мне лбом и поворачивает голову так, чтобы опустить щеку мне на плечо. Я крепче прижимаю ее к себе, желая удержать рядом, но танец еще не закончен.

Она берет меня за руку, а затем медленно и грациозно поворачивается ко мне спиной, а затем прижимается к моей груди. Приподняв руки, она опускает их на мой затылок. Я прижимаю ладони к ее талии. Это дарит такой покой. Чувствуется так правильно. Словно я должен находиться здесь. И Аилесса остается в моих руках намного дольше, чем на Кастельпонте.

Но через мгновение она медленно поворачивается ко мне лицом и встречается со мной взглядом.

– На этом нам придется закончить, – шепчет она. – Мы добрались до того момента, когда…

Она собиралась убить меня. А я собирался убить ее.

– Тогда нам следует придумать новую концовку.

Я зарываюсь пальцами в ее волосы.

Аилесса делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

– Что, если бы мы с тобой не встретились на мосту? Что, если бы я была нормальной девушкой, которая не носит ожерелье из костей животных и не видит мертвых? Ты бы почувствовал что-то ко мне, если бы я не соблазнила тебя песней?

Я поджимаю губы.

– А ты бы почувствовала что-то ко мне, если бы я не оказался твоей родственной душой?

Она качает головой, что озадачивает меня, но затем отвечает:

– Не представляю, кто мог бы так прекрасно подойти мне, кроме тебя.

Я убираю прядь с ее лица и провожу большим пальцем по щеке.

– Аилесса, тебе никогда бы не понадобилось играть для меня песню.

Мы медленно тянемся друг к другу. Адреналин разносится по венам. Я почти ощущаю вкус ее губ. Мне хочется поцеловать ее уже несколько дней, которые тянулись для меня целую вечность.

Но вдруг она резко втягивает воздух и отстраняется. А ее взгляд быстро скользит по сторонам.

– Что случилось? – спрашиваю я, слегка удивившись ее поведению.

– Здесь Скованный.

– Скованный?

– Мертвая душа… плохой человек.

– Ты можешь видеть его даже без костей благодати? Я думал…

Она качается, а ее дыхание учащается.

– Я чувствую его. Как только он прокрался сюда, энергия луны померкла.

Мои мышцы напрягаются. А я проклинаю себя за эту чудовищную ошибку. Мне не следовало рисковать жизнью Аилессы и приводить туда, где мертвые могут найти ее.

– Нужно уходить.

– Думаешь, сможешь спрятаться от нас? – разносится бестелесный рычащий голос Скованного.

Волосы у меня на руке встают дыбом. Его голос совсем не похож на человеческий.

И он звучит рядом с нами.

В мгновение ока Аилесса вытаскивает из-за пояса отцовский нож.

– Подожди! – кричу ей.

Но она отскакивает, а затем ударяет по воздуху, крича от напряжения. Скованный шипит. И голова Аилессы резко отлетает в сторону. Ее тело отшатывается на несколько шагов и ударяется о стену шахты. После чего она падает на пол.

Выкрикнув ее имя, я бросаюсь к Аилессе и опускаюсь на колени рядом с ней, чтобы приподнять на руки. Она жадно втягивает воздух, который выбило из легких от удара.

– Он слишком силен, – выдыхает она. – Видимо, он украл Огонь души, прежде чем прийти сюда.

Я слышу шорох приближающихся шагов. И, сжав кулаки от ярости, резко разворачиваюсь к Скованному, а затем ударяю по воздуху. Костяшки врезаются во что-то плотное. Хочется надеяться, что в лицо ублюдка.

Он хмыкает, но я больше не слышу его шагов. Вскочив на ноги, я ударяю снова. Но он уклоняется. Вспомнив, как быстро мертвый вернулся к Аилессе и схватил нож, что она уронила, я вновь наношу удары в воздух. И хотя мне не удается вновь попасть по нему, я не сдаюсь. А продолжаю разрезать воздух быстрыми и четкими ударами. Я никогда не ощущал такой жажды крови. Если он вновь прикоснется к ней…

Аилесса с трудом поднимается на ноги.

– Отдай мне нож.

– Нет.

– Бастьен, меня обучали быть Перевозчицей. Я…

Отчаянный крик пронзает воздух

Но его издает не Скованный.

Мы с Аилессой переглядываемся и устремляемся на звук. И она вырывается вперед.

Дальний конец камеры шахты почти обвалился и завален кирпичами дома, стоявшего раньше над ним. Мы молниеносно взбираемся на первую из огромных куч известняка.

И мое сердце останавливается.

Жюли.

Она держится за горло и парит, словно висит на невидимой петле.

– Бастьен, нож! – кричит Аилесса. – Он душит ее!

Я передаю ей нож. И она тут же метает его.

Она прекрасно прицелилась. Потому что нож внезапно застывает в воздухе… на расстоянии ладони от лица Жюли.

Подруга падает на колени и судорожно втягивает воздух.

Нож, застывший в воздухе, отлетает назад, опускается, а затем переворачивается и несется в сторону Жюли.

– Нет! – кричу я, поворачиваясь к Скованному.