Линси Миллер - Что мы пожираем [litres]

Джулиан никогда не воспринимал меня всерьез и никогда не верил мне на слово. Он также не считал меня страстной – хотя в его понимании это слово всегда относилось к близости. Он думал, что если он просто приложит чуть больше усилий, в какой-то момент страсть накроет меня с головой, я овладею им, и все будет хорошо. Он бы никогда не позволил мне действовать на свое усмотрение.

– Спасибо, Алистер.

Я так хорошо его понимала, а он понимал меня лучше, чем кто-либо другой. Что это говорит обо мне?

Он предложил мне руку, вздохнул, когда я оперлась на нее, и повел меня прочь от Двери.

– Конечно, ты была права. Я заманил тебя в ловушку. Неужели ты никогда ничего не хотела так сильно, что готова была на все, чтобы это получить?

– Желание мне понятно, – тихо сказала я, когда мы вернулись во дворец и направились к его покоям. – Но вот методы их достижения… нет.

Такие люди, как Алистер и даже Джулиан, не понимали опасности желаний. У них уже была власть, у Алистера по рождению, а у Джулиана – по отцу. Цинлира размахивала перед своими гражданами властью и богатством, дразнила их обещаниями, что однажды мы тоже сможем стать такими же, как те, кто наверху, а затем использовала каждую нашу частичку для достижения их целей. Они заставляли простых людей работать до седьмого пота, а осененных – приносить жертвы, пока от них не оставалось пустое место. Они говорили нам, что у нас все получится, если мы будем больше работать. Если будем больше жертвовать. Если будем послушнее. Если будем соблюдать правила и зарабатывать для них деньги, все время разрушая себя и друг друга.

– Алистер, – я вытянула руки, демонстрируя ему шрамы от каждой принесенной мною жертвы. – Ты знаешь, почему это меня расстроило?

– Я солгал тебе, – сказал он, растягивая каждое слово. – Я лишил тебя выбора.

Я кивнула. Я и не думала, что он будет знать все.

– Я не хотела, чтобы меня связывали, потому что хотела выбирать, какие жертвы приносить и для кого.

Людям с низов было позволено хотеть, но не было позволено брать.

– Однажды ты спросила меня, можешь ли ты мне отказать, – сказал Алистер.

Тем, кто обладал властью, не нужно было вырезать знаки на груди осененных, чтобы держать людей в узде. Им нужно было только платить людям сущие гроши и заставлять их работать сутками напролет.

– Можешь. Едва ли у моего слова может быть большой вес, но это правда. Я не хочу, чтобы меня считали Грешным, который заманивает в ловушку ничего не подозревающих людей и заключает хитроумные сделки, – сказал он, кивнув паре охранников, когда мы проходили в ту часть дворца, где я никогда не была. – Уверен, что если бы ты меня убила, я бы с этим смирился, – он улыбнулся, не глядя на меня. – У тебя явно была бы на это веская причина.

Эта часть дворца была почти полностью высечена в глубине горы. Здесь были вырезаны тонкие вентиляционные отверстия, через которые в комнаты проходил свежий воздух, но которые пропускали мало света. Я коснулась волн реки Язык, разделяющей надвое этот более старый, опрятный район Устья. Алистер толкнул одну из дверей.

– Садись, – сказал он, запуская меня в комнату. – Если хочешь.

Я не стала принимать его предложение и огляделась. Стены длинной, широкой комнаты были завешаны деревянными полками, на полу лежал роскошный красно-синий ковер. Алистер что-то искал в ящиках большого письменного стола. Я прошла по пышному ковру и прижалась бедрами к столу. Он протянул мне наш самый первый контракт – так осторожно, что чуть не уронил его.

– Понимаю. Чего ты хочешь?

Контракт полетел обратно на стол, и Алистер вытащил из ящика ножницы. Вторую руку он вытянул ладонью вверх. Я позволила ему обхватить мою косу.

– Это не жертва, – прошептал он, проведя большим пальцем по моим волосам. – Просто кое-что, что принадлежит тебе и мне.

Он отрезал кончик моей косы и своей, и рыжие и черные пряди переплелись поверх контракта. Одним быстрым движением он уничтожил и контракт, и наши волосы. В нос ударил запах паленых волос.

– Спасибо, – сказала я.

Теперь я могу спасти Уилла, даже несмотря на то что он виновен.

Алистер обошел стол с моей стороны.

– Надеюсь, что…

– Алистер, все в порядке. – Я положила руку ему на плечо и почувствовала, как он дрожит. Я потянула за неровные кончики его волос. – Дай иглу?

Он протянул ее, не задавая вопросов, и я уколола его большой палец.

«Возьми в жертву его кровь, – взмолилась я своему грехотворцу, – и уничтожь две длинных пряди его волос. Пусть все будет по-честному».

Мой худотворец вспорхнул к нему. Алистер закрыл глаза. Его волосы выравнивались, пока не стали длиной ему по плечи. Я запустила пальцы в его пряди.

– Ты – суверен Цинлиры, – сказала я, убирая волосы с его лица. – Теперь тебе нужно выглядеть соответственно. От тебя будут этого ждать.

– От тебя – тоже, – пробормотал Алистер, вытаскивая из кармана маленькую золотую брошь. Два феникса пожирали хвосты друг друга. Глаза одного были двумя крошечными сапфирами, второго – рубинами. Фигуры фениксов были такими крошечными, а перья были сделаны так искусно, что казалось, что кузнец соткал эту брошь, а не отлил ее. Алистер расстегнул рубашку и притянул к себе за воротник. – Такие броши носят глашатаи семьи Уирслейн – советники, генералы, пэры… Если ты будешь носить ее, к тебе будут прислушиваться.

Он приколол брошь у моего сердца – там, где на ней вырезали бы знак.

– Почему ты не попытался уничтожить свой знак? – спросила я, накрывая его пальцы своими.

Он поджал губы.

– Это помешало бы моей работе. Чтобы уничтожить его, мне пришлось бы уничтожить их всех – убить благоосененного, который меня связал, а также членов суда и совета, которые их контролируют. На данный момент я доволен.

«Доволен тобой», – он не сказал этого, но я поняла это по тому, как он прижался ко мне. Жаль, что, чтобы спасти Уилла, мне придется разорвать эту хрупкую связь. Почти жаль. Джулиан бы не понял.

Я уже не была той Лореной, которую он любил, – возможно, я не была ей никогда – но эта Лорена, новая, достигает своих целей.

– Чудесно, – я положила палец ему под подбородок, откинула его голову назад. Наши взгляды встретились, и я улыбнулась. – Я искала не тебя, но ты тоже сойдешь.

Следующим утром я проснулась, услышав из коридора знакомый смех. Я выглянула в коридор, ожидая новых иллюзий от Двери, но обнаружила, что Бэзил и Мак едят, стоя на пороге комнаты благоосененного. Нас разделяло несколько комнат, но даже отсюда я почувствовала запах заливных угрей. Мак, в заплетенных в пучок волосах которого блестели новенькие серебряные кольца, ел угрей с видом волка, которого заставляют есть репу. Бэзил откусил пирожок.