Ричард Кнаак - День Дракона [litres]

Лицо его могло бы показаться эльфийским, если бы не приплюснутый нос, узкая щелка рта да острые, точно драконьи, клыки, оскаленные навстречу новоприбывшему. Темные, лишенные зрачков глаза пылали яростью. Во мраке, да при том, что нижней половины тела не видно, существо это вполне сошло бы за эльфа или за человека, но Крас знал, кто это – точнее, кто это некогда был. Название рвалось с языка мага само по себе, будто жуткий труп внутри глыбы льда каким-то непостижимым образом тянул его изо рта.

– На… – начал было Крас.

– Беспримерная, беспримерная, бес-с-спримерная дерзос-с-сть, – перебил его тихий шепот, словно бы принесенный на крыльях самого ветра.

Обернувшись, безликий волшебник увидел глыбу льда, отделившуюся от стены и обернувшуюся неким подобием человека – вот только ноги оказались слишком тонки, изогнуты под слишком непривычным углом, а тело больше напоминало туловище насекомого. Голова тоже обладала лишь поверхностным сходством с человеческой: да, вроде бы и глаза, и рот, и нос на месте, но выглядело все это так, точно некий художник начал лепить скульптуру из снега, но счел эту идею бесплодной и бросил дело, едва наметив черты лица.

Причудливую фигуру окутывал мерцающий плащ – без капюшона, но с воротом, плавно переходившим в огромные шипы на спине.

– Малигос, – пробормотал Крас. – Как поживаешь?

– Прекрасно, прекрасно, прекрас-с-сно – пока никто не тревожит моего уединения.

– Будь у меня другой выход, я бы сюда не явился.

– Другой выход ес-с-сть: ты можешь уйти, уйти, уйти! И тогда я останусь один !

Однако волшебник подчиняться хозяину пещеры вовсе не собирался.

– Разве ты, Малигос, забыл, отчего живешь здесь, в безмолвии, в одиночестве? Неужто твоя память так коротка? В конце концов, с тех пор минула всего-навсего пара столетий, и…

Ледяное создание двинулось вдоль стены подземелья, не сводя с новоприбывшего того, что заменяло ему глаза.

– Я не забыл ничего, ничего, ничего! – яростно прошелестел он. – А уж сумрачных дней не забуду вовек…

Крас провожал его взглядом, не спеша поворачиваясь так, чтоб Малигос все время оставался перед ним. Причины для нападения со стороны хозяина он не находил, однако один из остальных намекал, что Малигос, старейший из ныне живущих, мог не на шутку повредиться умом.

Снег и лед тонким, точно сухие ветки, ногам был нипочем: венчавшие пальцы когти глубоко впивались в студеную твердь. Все это живо напомнило Красу палки, коими жители холодных земель толкают себя вперед, становясь на лыжи.

Малигос выглядел так отнюдь не всегда, и сейчас никакой надобности сохранять этот облик не имел. Не имел, но сохранял, так как в глубине души предпочитал его даже обличью, в котором появился на свет.

– Значит, ты помнишь, что сделал с тобой и прочими вашими тот, кто называет себя Смертокрылом.

Чужеродное лицо дрогнуло, когти скрючились, с губ Малигоса сорвалось нечто сродни шипению.

– Помню. Помню …

Внезапно пещера словно бы сделалась куда теснее прежнего, но Крас не дрогнул. Он знал, что, уступив, углубившись в искаженный, истерзанный мир Малигоса, вполне может подписать себе смертный приговор.

– Помню!!!

Ледяные шпили задрожали, звеня, точно крохотный колокольчик, но звук их быстро усилился, превратился в пронзительный крик. Малигос заковылял к волшебнику. Разрез его рта сделался шире, горше, темные углубления под бледной имитацией лба прибавили в глубине.

Между тем снег и лед множились, прибывали, заполняя собою пещеру. Снежный вихрь, заклубившийся у ног Краса, взвился вверх и обернулся полупрозрачным гигантом мифических пропорций – драконом зимы, драконом-призраком.

– Я помню обет, – прошипело жуткое создание. – Я помню наш уговор! Не губить друг друга! Вечно стоять на страже мира!

Волшебник кивнул, хотя под капюшоном его плаща этого не разглядел бы даже сам Малигос.

– Так все и было до той самой измены, – сказал он.

Снежный дракон расправил крылья. Не вполне настоящий, но и не вполне фантом, двигался он в согласии с чувствами владыки подземелья. Даже могучие челюсти его открывались и снова смыкались, словно вместо хозяина говорила эта полупрозрачная марионетка.

– До той самой измены, до той самой измены, до той самой измены …

Из пасти снежного дракона вырвался ледяной шквал. Необычайно твердые, острые осколки льда глубоко вошли в камень стен.

– До Смертокрыла!

Зная, что ему в любой момент может потребоваться пустить в ход заклинание, Крас спрятал руку за спину – так, чтоб Малигос ее не видел.

Однако чудовищное создание вполне владело собой. Покачав головой (снежный дракон повторил и этот жест), Малигос куда спокойнее, куда рассудительнее продолжал:

– Но день этого дракона уже миновал, и ни один, ни один, ни один из нас не увидел в нем ничего для нас страшного! Он был всего лишь одним из аспектов мира, самой глубинной, самой хаотической его стороной! Его день настал и прошел навсегда, с такой верностью, какая другим и не снилась!

Внезапно пол у ног Краса дрогнул, заставив его отскочить назад. Первым делом волшебник подумал, что Малигос решил застать его врасплох, но нет, нападения не последовало: почва лишь вздыбилась, вспучилась, обернувшись вторым драконом – драконом из земли и камня.

– «Ради будущего », – так сказал он, – продолжал Малигос. – «Ради тех времен, когда на страже жизни в мире останутся только люди, эльфы и дворфы», – так сказал он! Пусть, сказал, все наши лагеря, все роды, все великие драконы – все Аспекты – сойдутся вместе и создадут, сотворят эту гнусную штуку, и тогда у нас появится ключ к тому, чтоб защитить мир навеки, даже после того, как последний из нас канет в небытие!

Сделав паузу, Малигос бросил взгляд на созданные им фантомы.

– И я… я, Малигос, принял его сторону и убедил в его правоте остальных!

Призрачные драконы закружились вихрем, сливаясь друг с другом, снова и снова сплетаясь между собой. С трудом оторвав от них взгляд, Крас напомнил себе: да, его собеседник явно ненавидит Смертокрыла куда сильнее, чем кто-либо из ныне живущих, но это еще не значит, что Малигос согласится помочь, или хотя бы позволит ему покинуть ледяные пещеры.

– А поэтому, – заговорил безликий волшебник, – каждый дракон, особенно из Аспектов , вложил в нее частицу себя, в определенном смысле связал себя с нею…

– И тем самым навсегда отдался на ее милость!

Крас согласно кивнул.

– И тем самым навсегда вверил ей власть над собой, хотя в то время они об этом еще не знали, – подтвердил он, вскинув обтянутую перчаткой ладонь и тоже создав иллюзию, призрачный образ предмета, о котором шла речь. – Помнишь, как обманчиво она выглядела? Помнишь, какой простой казалась на вид?