Ричард Кнаак - День Дракона [litres]

Дракон изогнул мерцающую серебром шею, вскинул голову, точно отшатнувшись от Краса, и зашипел.

– Душа Демона? Душа Демона в лапах этих ничтожных тварей? Вот отчего ты совал мне под нос образ этой гнусной штуки?

– Да, Малигос, у них в руках Душа Демона. Сдается мне, всей заключенной в ней силы они не сознают, однако, как обуздать Алекстразу, додумались… Впрочем, это еще не самое худшее.

– Что же может быть хуже?

Крас понимал: он сумел привести древнего исполина в разум настолько, что тот почти готов помочь ему в спасении королевы драконов, но ответ на вопрос Малигоса вполне может обратить все его достижения в прах. Однако единственному потенциальному союзнику дракон, выдававший себя за одного из волшебников Кирин-Тора, должен был сказать правду – и вовсе не только ради возлюбленной повелительницы.

– По-моему, Смертокрыл уже знает, что я задумал… и так же не остановится, пока прокля́тый диск – и Алекстраза – не окажутся у него .

Во второй раз за последние несколько дней Ронин очнулся среди деревьев, однако на сей раз лица Верисы над собой не увидел, чем оказался несколько разочарован. Встречало его лишь темнеющее небо да мертвая тишина. Ни голосов лесных птиц, ни звериных шагов в кустах…

Охваченный недобрыми предчувствиями, Ронин медленно, с опаской приподнял голову и огляделся. Деревья, кусты… вот и все. И, уж конечно, ни одного дракона – тем более, такого внушительного, грозного, как…

– А-а-а, вот ты, наконец, и очнулся…

«Смертокрыл?»

Ронин покосился налево – в ту сторону, что уже осмотрел – и с трепетом в сердце увидел, как отделившееся от растущей тени облачко сумрака обретает плоть, оборачивается весьма напоминающим кое-кого знакомого человеком в длинном плаще с капюшоном.

– Крас? – пробормотал маг, но тут же сообразил, что перед ним вовсе не его безликий покровитель: этот кутался в сумерки с гордостью, казался неотделимой их частью.

Нет, первая догадка оказалась верна. Смертокрыл … Правда, фигура казалась вполне человеческой, но, если драконы способны принимать такой облик, это мог быть только он – тот самый черный зверь.

Из-под капюшона показалось лицо – исполненное мрачной красоты, чем-то наводящее на мысли о ястребах, весьма аристократическое… по крайней мере, на вид.

– Все ли с тобою благополучно?

– Спасибо. Жив и здоров.

Уголки тонких губ дрогнули, слегка приподнялись, что с некоторой натяжкой можно было принять за улыбку.

– Так, значит, ты меня знаешь, человек?

– Ты… ты – Смертокрыл Разрушитель.

Тени вокруг темной фигуры подернулись рябью, слегка поблекли. Лицо, вполне способное сойти и за человеческое, и за эльфийское, сделалось чуть более различимым. Уголки узких губ приподнялись самую малость выше.

– Да, маг, таков один из множества моих титулов, подходящий и неподходящий мне в той же мере, что и все остальные, – отвечал Смертокрыл, склонив голову набок. – Вижу, в выборе я не ошибся: ты словно бы даже не удивлен моим появлением в таком обличье.

– Голос в точности тот же, а его мне не забыть никогда.

– Тогда ты, мой смертный друг, куда смышленее некоторых. На свете немало таких, кто не узна́ет меня, даже если я сменю облик у них на глазах! – хмыкнул дракон в образе человека. – Кстати, если тебе угодно получить доказательства, могу проделать это хоть сию минуту!

– Спасибо, но нет, не стоит.

За спиной зловещего спасителя мага угасали последние отблески дня. Сколько же времени Ронин провел без сознания? Куда приволок его Смертокрыл? А самое интересное, отчего он до сих пор жив?

– Что тебе от меня нужно?

– Мне от тебя, волшебник Ронин, не требуется ничего. Напротив, я хочу помочь тебе в выполнении твоего поручения.

– Поручения?

Об истинной сути порученного Ронину дела знал только Крас да верховный совет Кирин-Тора, причем насчет последних чародей уже начинал сомневаться. Великие маги вполне могут хранить секреты и друг от друга, ставя собственные тайные замыслы выше всего остального… а уж его собеседнику о подобных материях наверняка знать не следует!

Улыбка Смертокрыла вдруг обрела и вовсе нечеловеческую ширину, а обнажившиеся в этой улыбке зубы оказались клыками исключительной остроты.

– О да, Ронин, твоего поручения. А поручено тебе освободить великую королеву драконов, непревзойденную Алекстразу!

Отреагировал Ронин без раздумий. Как древний дракон ухитрился разнюхать всю правду о его поручении, он не знал, но был твердо уверен, что Смертокрыл ее знать не должен. Смертокрыл презирал все живое, включая и тех драконов, что не подобны ему самому. Ни в одном из преданий прошлых времен о какой-либо любви меж этим огромным зверем и алой королевой не говорилось ни слова.

Заклинание, внезапно примененное осмотрительным магом, неплохо послужило ему во время войны. К примеру, разом лишило жизни рвущегося в атаку орка, мясистые ладони коего обагряла кровь шести рыцарей и коллеги-волшебника, а в более слабой форме уберегло Ронина от одного из орочьих чернокнижников, пока Ронин творил другое, решающее заклинание. Правда, опыта его применения против драконов у Ронина не имелось, но свитки утверждали, будто для обуздания древних чудовищ эти чары особенно хороши.

Вокруг Смертокрыла засияли золотом кольца магии…

…однако сумрачная фигура, шагнув вперед, миновала их, даже не поморщившись.

– Скажи, без этого действительно было не обойтись?

Из-под плаща появилась рука с вытянутым вперед указующим пальцем.

Один из камней рядом с лежащим Ронином яростно затрещал, зашипел… и на глазах мага растекся раскаленной лужицей. Расплавленный, камень тут же впитался в землю, заполнил собой каждую трещинку и бесследно исчез – столь же быстро, как и расплавился. На все ушли считаные секунды.

– Вот что я мог бы сделать с тобою, волшебник, если бы принял такое решение. Ты уже дважды обязан мне жизнью – уж не угодно ли тебе на этом ее и завершить?

В ответ Ронин счел за лучшее отрицательно покачать головой.

– Ну, вот, наконец-то, и здравый смысл.

Становясь все более материальным, все более осязаемым с виду, Смертокрыл подошел ближе и указал пальцем на нечто по другую сторону от мага.

– Выпей, и найдешь это весьма освежающим.

Опустив взгляд, Ронин обнаружил рядом, в траве, бурдючок вина. Невзирая на тот факт, что еще пару секунд назад никакого бурдючка там не было, маг без колебаний поднял его и припал губами к горлышку. Нет, этого требовала не только невероятная жажда: отказ дракон вполне мог счесть еще одним проявлением непокорства, а в данный момент Ронину оставалось только одно – повиноваться… и не терять надежды.