Ричард Кнаак - День Дракона [litres]

Веревочный трап по-прежнему свободно болтался за бортом, готовый к использованию в любую минуту. Осторожный маг ждал, снедаемый нетерпением, а Пусст с напарником подводили летучий корабль ближе и ближе к цели. Что бы ни думал Ронин о дирижабле прежде, теперь гоблины управляли им с точностью, достойной всяческого восхищения.

Ступени трапа дробно застучали об отвесный каменный склон чуть левее входа в пещеру.

– На месте корабль свой сможете удержать? – крикнул Ронин Нуллику.

В ответ до сих пор исполненный страха пилот лишь кивнул, но маг остался этим вполне доволен. Пожалуй, новых фокусов не последует. Возможно, его гоблины и не боятся, но уж длинных рук Смертокрыла – наверняка.

Сделав глубокий вдох, Ронин затаил дыхание и перелез через борт. Трап угрожающе закачался, отчего маг не раз приложился спиною о склон горы. Не обращая внимания на качку и боль, волшебник поспешил к нижней перекладине.

Отсюда до узкого выступа у входа в пещеру было рукой подать, однако, хоть гоблины и удерживали дирижабль как можно ближе, буйные горные ветры раз за разом отталкивали Ронина прочь от твердой земли. Трижды пытался он дотянуться ногой до выступа, и трижды ток ветра теснил его в сторону, так что нога оставалась болтаться над бездной глубиной в сотни футов.

Что еще хуже, ветер усилился, и дирижабль тоже начал раскачиваться, то и дело отклоняясь от нужной позиции на пару столь важных, столь необходимых дюймов. Гоблины на палубе отчаянно, громко заспорили между собой, но слов их оказавшийся в тупике маг разобрать не сумел.

Придется рискнуть и прыгать. На заклинания в сложившейся ситуации полагаться не стоило. Тут могла выручить только ловкость – не самая сильная, надо заметить, его сторона.

Внезапно воздушный корабль вильнул в сторону, и Ронина вновь с силой ударило о скалу. Ахнув от боли, маг едва не разжал рук. Трап следовало покинуть как можно скорее: еще один такой удар вполне мог оглушить чародея, и тогда ему уж точно не удержаться.

Набрав полную грудь воздуха, изрядно потрепанный маг смерил взглядом расстояние, отделявшее его от карниза. Трап продолжал раскачиваться взад-вперед, угрожая снова ударить его о камень.

Дождавшись, пока не окажется как можно ближе к устью пещеры, Ронин разжал руки, продолжил полет и, крякнув от боли, упал на узкий каменный выступ. Ноги тут же заскользили по камню, причем одна – не находя никакой опоры. Волшебник отчаянно впился ногтями в скалу, рванулся вперед и наконец-то сумел утвердиться на карнизе.

Убедившись в том, что падение ему больше не угрожает, Ронин обмяк, уткнулся лицом в землю и лишь через несколько секунд, отдышавшись, перевернулся на спину.

Пусст с Нулликом, очевидно, только теперь сообразили, что наконец-то избавились от нежеланного пассажира. Дирижабль гоблинов пришел в движение, начал удаляться от склона горы. За бортом его по-прежнему болтался всеми забытый веревочный трап.

Внезапно рука Ронина поднялась кверху, направив указательный палец на уходящий воздушный корабль.

Зная, чем это кончится, волшебник разинул рот в беззвучном крике.

« Не-е-ет!!! »

Увы, вместо крика с губ его сорвались те же слова, при помощи коих он совсем недавно сотворил огонек на ладони, но на сей раз произносил их вовсе не Ронин.

Струя чистого пламени – куда больше любой из тех, какие доводилось творить охваченному ужасом чародею – ударила вперед и вверх, потянулась прямо к воздушному кораблю, к ничего не подозревавшим гоблинам.

С охваченного огнем дирижабля донесся отчаянный вопль.

Еще мгновение – и взрыв загоревшихся запасов нефти разнес воздушный корабль на куски.

Едва с неба посыпались вниз немногочисленные обломки погибшего судна, рука Ронина опустилась, бессильно повисла вдоль туловища.

– По-моему, это было совсем ни к чему! – переведя дух, прорычал маг.

Ветер унес грохот взрыва, и никто его не услышал, – холодно отвечал голос дракона. – А обломки упадут глубоко в долину, где почти никого не бывает. Вдобавок, к тому, что гоблины гибнут во время собственных же экспериментов, орки давно привыкли. Тебе нечего опасаться, друг мой: прибытия твоего никто не заметит .

Однако в эту минуту Ронина заботила вовсе не собственная безопасность, а только жизни погибших гоблинов. Гибель в бою – еще куда ни шло, но кара, отмеренная черным драконом мятежным слугам, – дело совсем другое.

Тебе лучше всего здесь не мешкать, – продолжал Смертокрыл. – Иди туда, в пещеру. К стихиям, властвующим снаружи, ты не слишком-то приспособлен .

Ничуть не смягченный заботой черного исполина, Ронин, однако, совета послушался. Ветер неуклонно крепчал, а оказаться сметенным с карниза ему отнюдь не хотелось. К добру ли, к худу, дракон доставил его сюда, к самой цели, до коей он – теперь-то отрицать это было бы глупо – сам бы, пожалуй, добраться не смог. В глубине души волшебник с самого начала полагал, что остаться в живых ему не удастся – надеялся лишь умереть после того, как искупит вину. Что ж, теперь шанс у него, кажется, появился…

Тут впереди раздался чудовищный рев, и рев этот Ронин узнал сразу же. Ну да, конечно: дракон, причем дракон молодой, полный сил. Драконы… и орки… и все они ждут одинокого мага там, в недрах горы.

Рев этот живо напоминал о том, что он еще вполне может погибнуть – в точности так, как и представлялось ему с самого начала.

«Да, человек-то силен. Сильнее, чем ожидалось».

Снова приняв облик лорда Престора, Смертокрыл размышлял о выбранной им пешке. Перехватить волшебника, посланного Кирин-Тором на столь очевидно невыполнимое задание, и завладеть им – это казалось проще простого. Завладеть им и превратить их сумасбродство в победу… только уже в свою . И этот смертный, Ронин, ему в том поможет, хоть и не таким образом, как полагает.

Однако подобного непокорства от смертного волшебника дракон вовсе не ожидал. Даже не думал, что это возможно. Сильная воля, сильная… Хорошо, что по ходу дела ему суждено погибнуть: столь сильная воля взращивает сильных волшебников – таких, как Медив. Одно только имя из всех имен человеческих – имя Медива – и внушало черному исполину почтение. Безумный, словно гоблин, не говоря уж о достойной любого гоблина непредсказуемости, могуществом он обладал невероятным. На бой с ним не пошел бы по собственной воле даже сам Смертокрыл.

Однако Медив считался погибшим, и черный, как смоль, исполин полагал, что это действительно так, несмотря на недавние слухи об обратном. Из прочих же волшебников сравниться с безумцем в познаниях и мастерстве не мог ни один, и, если все обернется по замыслу Смертокрыла, никто никогда не сможет.

Ну что ж… Если Ронин не желает повиноваться ему слепо, подобно монархам Альянса, то будет повиноваться, зная, что дракон наблюдает за каждым его шагом. Судьба пары недоумков-гоблинов послужит ему наглядным уроком. Возможно, они замышляли всего-то навсего вселить в сердце пассажира ужас, однако, ему, Смертокрылу, не до подобных дурачеств, и Криллу было велено подыскать двух таких, что выполнят поручение без каких-либо сумасбродств. После того, как главный из гоблинов покончит с собственными задачами, Смертокрыл с ним насчет этого выбора непременно поговорит. На сей раз черный дракон остался им весьма недоволен.