Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

– Что-то происходит, Алалан, – сказал мастер. – В атриуме. Мне это не нравится. Думаю, сегодня я закрою магазин. На всякий случай.

Отец Адина спокойно кивнул, продолжая формировать свой текущий горшок. Когда он трудился, ничто не могло его поколебать. Он продолжал лепить, рассеянно смачивая пальцы.

– А ты как думаешь? – спросил мастер Лиганор.

– Хорошая идея, – ответил отец. – Выставите снаружи глиф «обед», а позже, может быть, откроемся.

– Хорошо, хорошо… – Лиганор поспешил из мастерской в помещение, где принимал покупателей. – Я тут подумал… Пожалуй, я ненадолго схожу к себе. А ты еще поработаешь? У нас кончились горшки для воды. Как всегда.

Он закрыл деревянные ставни в передней части маленькой лавки, затем запер дверь и поднялся к себе.

Как только он ушел, отец Адина встал, оставив на колесе недоделанный горшок.

– Следи за магазином, сынок.

Вымыв руки, он направился к задней двери. Невысокий, с вьющимися волосами и спокойным характером, отец был не из тех, кого сразу в толпе признаешь за героя. И все же Адин точно знал, куда он идет. Адин встал, его руки были покрыты кремом.

– Ты собираешься пойти посмотреть, что происходит? В атриуме?

Отец помедлил, положив руку на дверную ручку.

– Оставайся здесь и следи за магазином.

– Ты нарисуешь на лбу глиф, – продолжил Адин, – и пойдешь присматривать за Сияющими. На всякий случай. Я хочу пойти с тобой.

– Твоя лодыжка…

– Уже все в порядке, – сказал Адин. – Если что-то пойдет не так, я сбегаю домой и скажу маме. К тому же, если возникнут проблемы, на рынке могут начаться грабежи. С тобой я буду в большей безопасности.

Отец Адина задумался, потом вздохнул и махнул ему рукой. Адин почувствовал, как сердце бешено колотится в груди, и поспешил подчиниться. Воздух гудел от энергии. Сегодня все изменится!

Сегодня он возьмется за копье и получит спрена.

Таравангиан решил, что ему не суждено снова стать умным.

Казалось, чем дольше он жил, тем меньше менялся его интеллект с каждым днем. А когда менялся, то неуклонно двигался вниз. К глупости. К сентиментальности. Его «умные» дни последнего времени несколько месяцев назад считались бы средними.

Все равно нужно было действовать.

Он не мог позволить себе полагаться на интеллект. Мир не мог покоряться особенностям его натуры. К сожалению, Таравангиан понятия не имел, как быть дальше. Ему не удалось завербовать Сзета; Таравангиан сделался слишком глуп, чтобы манипулировать этим человеком. Больше десяти раз он принимался писать Далинару, но разорвал все письма.

Правильные слова. Далинар ответит только на правильные слова. К тому же, что бы ни написал Таравангиан, это несло риск для Харбранта. Он не мог пожертвовать своим домом. Никак не мог!

Хуже того, с каждым днем время ускорялось. Он просыпался от дремоты в своем кресле и выяснял, что уже вечер. Обычно его будила боль.

Он не просто состарился. Не просто ослабел. Все куда хуже.

Сегодня Таравангиан заставил себя двигаться, чтобы не задремать снова. Он ковылял через свою темницу. Отчаянно старался думать. Должно же найтись какое-то решение!

«Иди к Далинару, – убеждал его внутренний голос. – Не пиши ему. Поговори с ним». Действительно ли Таравангиан ждал нужных слов, или была другая причина, по которой он медлил? Добровольное пренебрежение истиной. Остаток его ума не хотел делиться знанием с Черным Шипом.

Он проковылял к маленькой ванной на первом этаже, листая свой блокнот, просматривая сотни зачеркнутых заметок и идей. Ответ был где-то тут. Он чувствовал. Было очень неприятно осознавать, что он способен сделаться умным, но большую часть времени не достигает этой планки. Остальные ничего не смыслили в вопросах интеллекта и глупости. Они полагали, что глупцы менее человечны и в меньшей степени способны принимать решения или строить планы.

Но ведь на самом деле все иначе. Таравангиан мог планировать, ему просто требовалось больше времени. И запоминать мог, если была возможность вдолбить сведения в собственную голову. Опыт подсказывал, что ум связан скорее со скоростью мышления, чем с одаренностью. А еще – с умением запоминать. Когда он сочинил задачи для ежедневной проверки интеллекта, его помощники учитывали эти моменты, оценивая, насколько быстро он все решает и как хорошо помнит уравнения и принципы, которые для этого нужны.

Сейчас Таравангиан не был наделен ни одной из этих способностей, однако он в них и не нуждался. Все ответы у него в записной книжке. Он устроился на табурете в ванной – слишком устал, чтобы тащить сиденье в другое место, – и принялся листать страницы.

У Таравангиана имелось огромное преимущество почти перед всеми остальными. Другие люди, глупые или умные, были склонны переоценивать свои умения. Но не Таравангиан. Он точно знал, каково это – быть одновременно умным и глупым. Он мог этим воспользоваться.

Ему придется. Надо пустить в ход все свои преимущества. Он должен сочинить план, столь же дерзкий, как и Диаграмма, – и сделать это без даров Культивации.

План человека, а не бога.

Он напрягал мозг, выискивая в Диаграмме что-нибудь, относящееся к мечу, Ночному Хищнику. Но там ничего не нашлось. Никто не рассчитывал столкнуться с этим мечом. Тем не менее однажды он получил донесение от агентов, которых послал поговорить с одним из бывших носителей. Таравангиан извлек из тайников своего сознания важные детали из этого донесения и торопливо записал их на новой странице блокнота при свете рубиновой сферы: «Меч питается сущностью, из которой состоит все сущее. Он жадно всасывает буресвет. Но если нет буресвета, меч попытается сожрать душу носителя». Еще его агент заметил, что Ночной Хищник похож на ларкина – зверя, способного питаться Инвеститурой.

Что еще знал Таравангиан? Какие еще подсказки мог дать самому себе?

«У Вражды распределенный разум, – записал он. – Бог может пребывать во многих местах одновременно и повелевать стихиями. Но его чувства похожи на человеческие. Его можно обмануть. И у него, кажется, есть центральное… „я“, ядро личности».

Сзет отказался слушать Таравангиана. И все-таки он пришел, когда Таравангиан применил нужный стимул. Так что, возможно, ему не надо заставлять Сзета делать что-то еще, кроме как прибыть в то же место, что и Вражда. Шинский убийца безрассуден и неуравновешен. Несомненно, Сзет нанесет удар Вражде, если бог проявится.

«Но как? Как добиться того, чтобы они появились в одном месте, в одно время?»

Таравангиан вздохнул; голова раскалывалась. Он посмотрел на маленькое ручное зеркальце, которое установил на столике. Рубиновая сфера, которую он использовал для освещения, отражалась в зеркале.