Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

Он задумчиво кивнул. У Сил был отстраненный взгляд, но, заметив, что он наблюдает за ней, она нацепила на лицо улыбку – довольно фальшивую. Похоже, сегодня его подруга переигрывала. Или, может быть, он выдумал лишнего.

Он потянулся, потом выглянул в приемную. На сегодня осталась лишь горстка людей. Значит, есть время для короткого перерыва.

Он прошел по коридору в гостиную, дверь которой выходила на общий балкон. Как он и надеялся, когда они пришли сюда впервые, этот широкий балкон теперь служил жителям Пода чем-то вроде городской площади. Белье хлопало на веревках. Дети бегали и играли. Люди сидели и болтали.

Каладин неторопливо прошел к краю балкона. Внизу он видел, как армия Далинара собирается для похода на Азир. Он заставил себя посмотреть и признать, что не пойдет с ними.

Мимо пронеслась фигура в синем. Лейтен, должно быть, заметил Каладина, потому что вскоре большая группа ветробегунов зависла возле балкона. Почти все прекратили свои занятия, дети побежали к перилам.

Ветробегуны, как один, отдали честь – салют Четвертого моста; хотя большинство из них никогда не были мостовиками и не использовали салют друг для друга, они всегда отдавали его ему и другим изначальным ветробегунам.

Он ответил тем же салютом Четвертого моста, резко соединив запястья.

Пятьдесят с лишним ветробегунов развернулись и устремились вниз. Там вокруг Клятвенных врат вспыхнул свет – и целый батальон исчез. Они узнали, что количество буресвета, который требовался для переноса, зависело от рыцаря, управляющего устройством, – чем опытнее был Сияющий, тем меньше требовалось света. Вероятно, сегодня Вратами управляла Ясна; благодаря своим способностям она могла делать вещи, совершенно недоступные остальным. Хотя королева не выставляла это напоказ, она явно произнесла Четвертый Идеал. Тот, до которого Каладину не суждено добраться.

– Они все уходят, – тихо сказала Сил, приземляясь ему на плечо.

– Не все. Около двадцати останутся охранять башню.

– Но никого из наших друзей.

Это было правдой. Все бывшие члены Четвертого моста отправились с Далинаром. Может быть, Рлайн останется и будет работать на полях? Хотя он часто предпочитал идти со вспомогательным персоналом ветробегунов, чтобы помогать вместе с Даббидом и несколькими оруженосцами.

Глядя, как они все улетают, невозможно было не ощутить безграничное одиночество.

«Вспомни покой, который ты испытал на этой неделе, – подумал Каладин. – Не жалей себя. Будь в восторге от нового пути, по которому идешь вперед».

Мысли не помогали; уход соратников по-прежнему причинял боль. И еще больно было осознавать, что Шаллан и Адолин отправились в Шейдсмар без него. У него были родители и новый брат, и он это ценил. Но мужчины и женщины Четвертого моста стали для него в той же степени важны.

Эта часть его жизни закончилась. Лучше не зацикливаться на прошлом. Каладин вернулся в смотровую. Хавин ждала, поэтому он послал ее за следующим пациентом.

Он вошел в рабочий ритм, осматривая больных, время от времени заглядывая в соседнюю смотровую, чтобы спросить у отца совета по поводу диагноза или лекарства. Очень многие страдали от затяжного кашля. Очевидно, по башне бродила зараза, от которой у людей скапливалась слизь в легких и болело все тело. Каладин с таким раньше не сталкивался, однако его отец следил за новостями и сказал, что харбрантские лекари признали недуг не смертоносным. «Чума с запада», как поначалу ее все называли, свою грозную репутацию не оправдала. Болезнь почти не привлекала спренов чумы, – впрочем, это могло быть связано с тем, что их вообще было немного в окрестностях Уритиру.

Он рекомендовал больным побольше отдыхать, чаще пить и мыть руки. День тянулся долго, и поток пациентов в конце концов превратился в тоненькую струйку. Одна женщина привлекла его внимание: она была беженкой и, пожаловавшись на кашель, спросила, не видел ли Каладин ее дядю. Она слышала, что кто-то похожий на него прибыл в Под прямо перед эвакуацией.

Каладин попросил ее подождать и отправился на поиски отца. Смотровая Лирина была пуста, но из приемной донесся голос Хесины, и Каладин вышел, чтобы расспросить ее о дяде беженки.

Не успев войти, Каладин услышал знакомый грубый голос, который заставил его замереть на месте.

– Всегда так было, – рассказывал этот голос. – Я чист целых… сколько, полгода? Ну да, шквал меня забери. Шесть месяцев. Это уже кое-что. Но я не могу больше сражаться. Понимаете, оно проникло в меня. В мозгу зудит.

Каладин ворвался в приемную и увидел, что Тефт беседует с его матерью. Пожилой ветробегун был без мундира, в обычных брюках и рубашке, с подстриженной седой бородой. Не такой короткой, как борода ревнителя, но и не слишком длинной. Его спрена, Фендораны, нигде не было видно, хотя она обычно предпочитала прятаться.

– Тефт? – проговорил Каладин. – Тебя мобилизовали. Почему ты не со всеми?

– Не смог пойти. С башкой проблемы. Пошел и поговорил с Черным Шипом, и он сказал, что мне пора на пенсию.

– Ты… Тефт, ты достоин большего. У тебя нет никаких причин уходить со службы.

Тефт пожал плечами:

– А мне показалось, что время пришло. И еще кашель одолевает. Колено болит, даже когда нет бурь. Война для юнцов, а не для старых высохших кусков коры.

Хесина растерянно склонила голову набок. Сил, приземлившись на плечо Каладина, ахнула при виде Тефта и восторженно захлопала в ладоши.

– Камень ушел, – сказал Тефт. – И Моаш… этот хуже чем ушел. Сигзил теперь начальник, я бы ему только мешал. Мы с тобой все это начали. Думаю, нам следует держаться вместе.

– Тефт, – мягко сказал Каладин, делая шаг вперед, – ты не можешь следовать за мной сюда.

Тефт вызывающе вздернул подбородок.

– Я приказываю тебе вернуться на службу.

– О? Приказываешь ты? Теперь у тебя нет узлов на плече, парень. Ты не можешь мне приказывать. – Он сел на стул в приемной, сложив руки на груди. – Меня тошнит. С башкой нелады. Только попробуй заявить, что я вру.

Каладин посмотрел на мать, чувствуя себя беспомощным.

Она пожала плечами:

– Ты не должен принуждать кого-то к службе, Каладин. Если только не хочешь быть похожим на Амарама.

– Ты принимаешь сторону Тефта? – изумился он.

– Парень, – мягко сказал пожилой мостовик, – ты не единственный, у кого голова полна ужасов. Ты не единственный, у кого время от времени дрожат руки, когда он думает обо всем этом. Мне тоже нужно отдохнуть. Сам Келек подтвердит, что это правда.

Тефт преувеличивал. Каладин знал, что это так. Этот человек, хотя и склонный к зависимостям и саморазрушению, не страдал от боевого шока. Но такое нельзя просто взять и доказать. Особенно когда имеешь дело с упрямцем вроде Тефта.