Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

«Что ты делаешь? – спросила Шаллан. – Ты ужасный художник».

– Я знаю, – прошептала Вуаль. – И ты ненавидишь наблюдать за моими потугами.

Она сделала грубую попытку изобразить Уа’пама, спрена пиков, когда он протопал мимо. Результат вышел позорный.

«Почему?»

– Я очень сожалею, – сказала Вуаль, – что нарушила наш уговор. Мне нужно было взять этих троих на задание, чтобы я могла наблюдать за ними. Но сначала я должна была убедить вас обеих.

«Так иди и расследуй».

– Сияющая права, – согласилась Вуаль. – Это может подождать.

Ей было больно это признавать, но имелось кое-что поважнее. Она продолжила размалевывать лист.

«Мы не позволим тебе отступить и спрятаться, – подумала Сияющая, и Вуаль почувствовала облегчение, обнаружив, что они придерживаются одного мнения. – Шаллан, что-то не так. Проблема серьезнее, чем проступок Вуали. Что-то влияет на всех нас, делает непредсказуемыми».

– Я раньше думала, что ты хранишь секреты от Адолина, потому что, как и я, наслаждаешься чувством принадлежности к Духокровникам, – сказала Вуаль. – Я ошибалась. Есть что-то еще, не так ли? Почему ты продолжаешь лгать? Что происходит?

«Я… – проговорила Шаллан. – Я…»

Что-то темное шевельнулось в ней. Бесформенное – личность, которая могла бы существовать. Темная тварь, олицетворявшая страхи Шаллан, сделалась сильнее.

У Вуали имелись свои недостатки. У нее были проблемы с алкоголем, с масштабом и перспективой. Она представляла собой целый набор качеств, которые Шаллан хотела иметь, но знала, что хотеть не должна.

И все-таки в глубине души Вуаль имела единственную цель: она была создана, чтобы защищать Шаллан. Она скорее отправилась бы в Преисподнюю, чем позволила Бесформенному существу занять свое место.

Она схватила карандаш и начала рисовать Адолина. Получалось ужасно.

«Мне плевать», – подумала Шаллан.

Вуаль нарисовала ему монобровь.

«Вуаль…»

Она добавила косые глаза.

«Это уже слишком».

Вуаль надела на него уродливое пальто. И… обрезанные на уровне колен штаны!

– Ладно! – воскликнула Шаллан, вырывая страницу из блокнота и комкая ее. – Ты победила. Несносная женщина.

Она прислонилась к перилам баржи и перевела дух. Затем, как настаивали две других, позволила себе расслабиться.

И в самом деле… все шло нормально. Да, кто-то воспользовался коммуникационным кубом, чтобы связаться с Мрейзом. Да, кто-то трогал ее вещи. Да, один из ее друзей, несомненно, шпион. Но она могла справиться с этой проблемой. Она могла пройти через это.

Однако им предстояли две недели пути. Так что сегодня стоит расслабиться. Потому что она на барже, полной спренов, и все они такие интересные! Вот буря, да как она позволила себе спрятаться в такой момент? А то, что Вуаль так охотно сдалась…

«Прости, – подумала Вуаль. – Я хочу как лучше. Со шпионом поработаем в другой раз».

Ну хорошо. Шаллан демонстративно разорвала набросок Адолина и засунула кусочки в сумку, затем схватила угольный карандаш и позволила себе просто рисовать.

Когда Адолин нашел ее пять часов спустя, она все еще сидела на палубе, прислонившись к перилам, и яростно рисовала. Он принес ей еду – теплое карри и лавис, судя по запаху. Это будет последняя «настоящая» еда на ближайшее время. Шаллан отстраненно подметила, что от запахов у нее заурчало в животе, но все равно продолжила трудиться над наброском со спренами пиков, будто зачарованная.

Как приятно про все забыть и погрузиться в рисование. Не беспокоиться ни о миссии, ни о собственном психозе, ни даже об Адолине. Настолько окунуться в искусство, чтобы все остальное утратило значение. В процессе творения приходило ощущение бесконечности, как будто само время размазывалось краской по холсту. Непостоянное. Изменчивое.

Когда наконец запах сладкого карри заставил Шаллан выйти из транса и она увидела Адолина, с улыбкой сидевшего рядом, она почувствовала себя несравнимо лучше. Более цельной. В большей степени самой собой, чем за все последние месяцы.

– Спасибо. – она протянула ему альбом и взяла еду.

Прислонившись к нему, она начала есть и наблюдать за Аршккам и ее спреном тумана – потом она и его обязательно нарисует.

– Ты продвинулась в работе над книгой Йалай?

– Почти все выяснила. Правда, там множество предположений и маловато сути. Духокровники, похоже, ищут Ба-Адо-Мишрам, одну из Несотворенных. Но я не могу точно определить, что они собираются делать, когда найдут ее.

– А шпион? – Адолин хмыкнул. – В наших рядах?

– Все еще работаю над этим, – призналась она. – Но предпочла бы не говорить о нем сегодня. Мне нужно время, чтобы все обдумать. – Она поела еще немного, чувствуя спиной его грудь. – Ты напряжен, Адолин. Разве сейчас не время немного расслабиться?

– Меня беспокоит наша миссия.

– Из-за того, что сказала Сил? Что спрены чести вряд ли прислушаются?

Он кивнул.

– Если они нас прогонят, то прогонят, – сказала она. – Но ты не можешь винить себя за то, что еще не произошло. Одной буре известно, что изменится с этого момента и до нашего прибытия.

– Наверное.

Она взяла ложку лависа и ощупала языком отдельные зернышки – пухлые и пропитавшиеся сладким карри, они превращались во рту в кашицу; это было одновременно мерзко и восхитительно. Узор всегда удивлялся тому, что люди выживают за счет уничтожения вещей.

– Когда я покинула свою родину, – сказала она Адолину, – я думала, что знаю, куда иду. Но я понятия не имела, что со мной будет. Где я окажусь в конечном итоге.

– Очень даже имела, – не согласился Адолин. – Ты решила стать подопечной Ясны, и тебе это удалось.

– Я решила обворовать ее, – тихо сказала Шаллан. Она почувствовала, как Адолин пошевелился, глядя на нее. – Моя семья обнищала, ей угрожали кредиторы, отец умер. Мы думали, что, может быть, я смогу обворовать эту еретичку-алети, украсть ее духозаклинатель – и тогда мы снова разбогатеем.

Она ждала, что он встретит это сообщение с недоверием. Будет потрясен.

Вместо этого Адолин рассмеялся. Благослови его Всемогущий, он рассмеялся!

– Шаллан, это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал!

– Правда? – Она повернулась к нему с ухмылкой.

– Ограбить Ясну.

– Ага.

– Ограбить… Ясну.

– Да знаю я!

Он посмотрел на нее, затем его улыбка стала шире.

– Она никогда не упоминала об этом, так что, держу пари, у тебя все получилось. По крайней мере, ты обманула ее на некоторое время.

«Шквал, как же я люблю этого мужчину!»

За юмор, за ум, за неподдельную доброту. За эту улыбку, что ярче холодного солнца Шейдсмара. В тот же миг она стала Шаллан. Полностью и без остатка.

– Совершенно верно, – прошептала она. – Я подменила его на фальшивку и почти сумела сбежать. Только вот – ну, ты понимаешь. Это же Ясна .