Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

Каладин последовал за ней, удерживая на весу стопку подушек. Они с Тефтом все еще разыскивали пропавшего дядю беженки. Его звали Норил, и отец Каладина помнил этого человека – что неудивительно, учитывая почти сверхчеловеческую способность Лирина запоминать людей и лица.

Норил, ранее потерявший руку, прибыл в Под в тот же день, когда Каладин привел летающий корабль. У него имелись признаки сильного шока, поэтому Лирин проследил за ним и убедился, что этот человек попал на воздушный корабль в Уритиру.

После прибытия корабля в башню воцарилась неразбериха. Ошеломленный количеством беженцев и их недугами, Лирин отправил Норила к ревнителям. К ним сегодня и пришли Каладин с Тефтом. Странно было тратить столько времени на поиски одного человека, когда нужно было осмотреть много пациентов. Визит сюда не был особенно эффективным способом решения проблемы.

К сожалению, это была та часть работы лекаря, которой Каладин так и не овладел. Отказаться от одного, чтобы спасти двух других? Конечно, в принципе это было здорово. Но такой поступок причинил бы боль.

Каладин шел рядом с ревнительницей, а Тефт прислонился к стене у входа в комнату. В остальном она была пуста, хотя, судя по рядам подушек, здесь проходили какие-то тренировки или уроки.

– Если вы не отпустили Норила, – сказал Каладин, – что с ним случилось?

– Мы отправили его дальше, – объяснила ревнительница. Она держала так много подушек, что совершенно скрылась за этой грудой. – Мы здесь занимаемся физическими недугами, помогаем вернуть к нормальной жизни тех, кто потерял конечности, глаза или слух в бою. Да, у него осталась только одна рука, но истинные его раны – глубже.

На полу лежали еще три подушки, и, когда она попыталась нагнуться, чтобы поднять их, ее стопка покачнулась. Каладин попытался ее поддержать – сперва одной рукой, потом и двумя.

– Вы не можете нести их все, – сказала она. – Давайте…

И замолчала, увидев, что сделал Каладин. Стопка, которую она вручила ему раньше, теперь, самую малость приподнятая сплетением, направленным вверх, продолжила парить рядом с ним.

– О! – она взглянула на него более внимательно. – О! Так вы светлорд Благословенный Бурей!

Каладин подтолкнул плавающую стопку подушек, и та лениво поплыла к дальней стене, где были сложены другие неиспользуемые подушки, а затем взял стопку ревнительницы.

Она быстро схватила последние три подушки и, краснея, пошла вместе с ним к стене.

– Я понятия не имела, кто вы! Мне очень жаль, Сияющий.

– Все в порядке, – сказал Каладин. – Не придавайте этому такого большого значения, пожалуйста.

Как будто быть светлоглазым недостаточно плохо.

– Ну так вот, человек, который вам нужен… – проговорила она, – мы не могли ему помочь. Мы… пытались удержать его, не отправляя дальше. Мы же знали, что он в плохом состоянии. Но…

– В плохом состоянии?

– О да. На прошлой неделе мы поймали его, когда он пытался повеситься. К счастью, лекарь, который послал его сюда, предупредил, чтобы мы следили за ним, поэтому его успели спасти. Затем мы отправили его в Обитель милосердия. Они заботятся о тех, у кого… душевные проблемы.

– Вы знали, что он может представлять опасность для себя, – сказал Тефт, подходя, – и не послали его туда немедленно?

– Мы… нет. Мы этого не сделали.

– Это безответственно, – сказал Тефт.

– Мой отец знал и послал его сюда первым, – напомнил Каладин Тефту. – Я уверен, что ревнители сделали все, что могли.

– Идите на четвертый уровень, светлорд, – посоветовала она. – Совсем рядом с центром, вдоль Северного Луча, но не доходя до княжества Аладар.

Он положил последнюю подушку, кивнул Тефту, и они с Каладином двинулись в путь. В Уритиру приходилось много ходить, особенно на нижних этажах.

Шаллан всегда узнавала дорогу только по узорам: разноцветные волны колыхались на стенах туннелей, прорубленных в камне. Каладин считал, что хорошо ориентируется, но ему приходилось руководствоваться нарисованными на полу линиями.

– До сих пор не могу поверить, как много всего здесь еще не исследовано, – заметил Тефт по дороге.

– Я подозреваю, что к настоящему времени бо́льшую часть уже изучили. Бригады светлости Навани нанесли на карту все нижние уровни и провели обходы верхних.

– Обходы, да, – сказал Тефт, разглядывая темный коридор. – Но исследование? Можно ходить по лесу каждый день, но так и не увидеть ни одного из сотни существ, наблюдающих за тобой.

По мере продвижения внутрь людей попадалось все меньше. Освещенные участки, вдоль которых к стенам были привинчены крепко запертые буресветные фонари, остались позади, и пришлось достать сферы, чтобы светить себе самостоятельно. Во внутренних секциях башни ощущалось нечто зловещее. Почти все предпочитали жить и работать поближе к краю. Внутрь направлялись лишь ради того, чтобы посетить атриум или один из рынков на первом уровне. Каладин заметил, что люди предпочитают совершать долгие прогулки вдоль края, по одному из освещенных коридоров, но не срезать путь через темный центр. Шквал, да он и сам так делал.

На пятом и шестом этажах все еще оставалось свободное пространство на краю, так почему же этот монастырь выбрал внутреннюю секцию? Каладин обрадовался, когда они наконец добрались до той части коридора, где снова горели постоянные фонари. Разметка на полу указывала, что они приближаются к владениям князя Аладара. Поворот направо на большом перекрестке с глифами на полу привел их к монастырю: путь преградила большая деревянная дверь. На двери была нарисована глифпара в форме воринского меча, указывающего на религиозный характер здания.

Конечно, слово «здание» было условностью. Обычно для небольшого комплекса подыскивали группу комнат и коридоров разного размера и отделяли их несколькими дверями в ключевых точках коридоров. Кто-то следил за парадной дверью, потому что она распахнулась, когда они приблизились, и на пороге появился молодой ревнитель.

– Светлорд. – юноша поклонился. Он покосился на Тефта, пытаясь определить цвет его глаз. Затем снова поклонился. – Светлорд.

Тефт что-то проворчал. После того как они так долго пробыли Сияющими, их глаза теперь редко тускнели. И ничто не могло помешать бывшему мостовику жаловаться на то, что он стал светлоглазым. В отличие от Каладина, который давным-давно с этим смирился.

– Если вы пришли заказать молитву или сжечь охранные глифы, я осмелюсь направить вас в Обитель Келека, немного дальше отсюда, – сказал ревнитель, протирая очки и щурясь на Каладина. – Мы здесь не принимаем заказы на молитвы.

– Прошу прощения, – ответил Каладин. – Но мы здесь не для этого. Вы недавно принимали пациента, у которого отсутствовала рука? Его ищет семья, и мы помогаем с розысками.