Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

«Именно так каждый из них и хочет выглядеть», – подумала Навани, когда носильщики опустили паланкин Ясны и та вышла. Хотя ее хава, волосы и макияж были безупречны, Ясна почти не носила украшений. Она хотела, чтобы ее вид считали царственным, но не вычурным.

– А где Шут? – спросила Навани.

– Обещал встретиться со мной в Азире. Иногда он исчезает и не удостаивает меня ответами. Даже насмешливыми.

– В нем есть что-то странное.

– Ты даже не представляешь, до какой степени, мама.

Они стояли лицом друг к другу, пока наконец Ясна не протянула руку. То, что последовало за этим, было самым неловким объятием, в котором когда-либо участвовала Навани; обе как будто играли свои роли без малейшего энтузиазма.

Ясна отстранилась. Она и впрямь выглядела царственной. Формально они обе были одного ранга, но в Ясне всегда ощущалось нечто особенное. Далинар казался каменной глыбой, которую хочется ковырять, пока не выяснишь, что за кристаллы внутри. А вот Ясна… ну, она была попросту непостижима.

– Шквал, – пробормотала Ясна себе под нос. – Мама, почему мы обнимаемся так неловко, словно подростки на первом свидании?

– Не хочу портить твой образ.

– Женщина имеет право обнять свою мать, не так ли? Моя репутация не рухнет из-за того, что я проявила привязанность.

Тем не менее она не стала обнимать Навани снова, а вместо этого взяла за руку.

– Прости. В последнее время у меня не было времени на семью. Я всегда говорила себе, что, когда закончу свои путешествия, буду усердно трудиться, чтобы быть доступной для всех вас. Я признаю, что семейные отношения нуждаются в дополнительном времени, чтобы… – Ясна тяжело вздохнула и прижала защищенную руку ко лбу. – Я как будто цитирую исторический трактат, а не говорю по-человечески, верно?

– На тебя сильно давят, дорогая.

– И об этом давлении я сама просила, охотно на него согласилась. Самые быстрые изменения в истории часто происходят во времена раздоров, и это важные моменты. Но ты тоже важна. Для меня. Спасибо. За то, что всегда была собой, несмотря на возвышение царств и падение народов. Я не думаю, что ты можешь понять, как много значит для меня твоя постоянная сила.

Какой необычный разговор. Навани поймала себя на том, что улыбается. Она сжала руку Ясны, и это мгновение – когда она заглянула под маску – стало более драгоценным, чем сотня неловких объятий.

– Присмотри за малышом Гэвом, – попросила Навани. – Не знаю, что и думать о том, что он отправился с Далинаром.

– Мальчики младше его идут в походы.

– В места не столь близкие к фронту, – возразила Навани.

Это был важный нюанс, который многие из их союзников неправильно истолковывали. Но нынче, со Сплавленными, которые могли летать, любое место могло стать полем битвы.

– Я прослежу, чтобы он держался подальше от сражения, – пообещала Ясна.

Навани кивнула:

– Твой дядя считает, что он подвел Адолина и Ренарина в детстве, проведя так много времени в походах и так мало времени с ними, когда они были маленькими. Теперь он намерен наверстать упущенное. Я могу понять его чувства, но… просто присмотри за ними обоими ради меня, пожалуйста.

Ясна вернулась в паланкин, Навани отступила. Знамена трепетали на ветру, издавая звуки, похожие на аплодисменты, пока лучшие солдаты Далинара выстраивались рядом с ним, королевой и Таравангианом. Несмотря на то что холодный воздух пронизывал ее шаль, Навани была полна решимости остаться и наблюдать, пока не получит известие через даль-перо, что они прибыли в Азир.

Пока она ждала, подошел Себариаль. Дородный бородач стал носить одежду более подходящую к его внешнему виду: что-то напоминающее наряд тайленского купца, с брюками и жилетом под длинным кителем офицера-алети, который носили расстегнутым. Навани не знала, стоит ли приписывать превращение Палоне, или Адолин наконец добрался до великого князя – но это было заметно лучше, чем ансамбль на основе такамы, который когда-то любил Себариаль.

По приказу Далинара на войну отправилась бо́льшая часть великих князей. Такова была традиция алети: быть предводителем народа, по сути, то же самое, что быть полководцем. Если король шел на войну, за ним следовали великие князья. Это настолько укоренилось в них, что трудно было вспомнить, что другие культуры – как азирцы, так и тайленцы – поступали иначе.

Из прежних великих князей мало кто остался. Пришлось заменить Ваму, Танадаля и – совсем недавно – Садеаса дальними отпрысками, верными Далинару и Ясне. Но создать репутацию и княжество в изгнании было непростой задачей. Сын Ройона не справлялся с обязанностями именно по этой причине.

Они могли рассчитывать на Аладара, Себариаля и Хатама. Бетаб и его жена последовали примеру этих троих, и единственным оплотом враждебности остался Рутар – последний обломок фракции Садеаса, действующей против Далинара. Навани разглядела его со свитой: они готовились отправиться с войском Далинара.

Рутар обязательно создаст проблемы, но Навани предполагала, что Ясна скоро придумает, как с ним справиться. Ее дочь ненавидела незаконченные дела. Оставалось лишь надеяться, что Ясна обойдется без лишнего драматизма.

Себариаль оставался, чтобы помогать управлять башней. И с ним были связаны особые трудности.

– Итак, – сказал он Навани, – делаем ставки на то, сколько времени потребуется Таравангиану, чтобы всадить нам нож в спину?

– Тише.

– Дело в том, – продолжил великий князь, – что я уважаю старого дурака. Если удастся прожить такую же долгую жизнь, могу себе представить, как я и сам раскину руки, чтобы попробовать захватить весь мир. Я имею в виду… чем тут можно рисковать?

– Своей честностью.

– Это качество не мешает людям убивать, светлость. Оно просто заставляет их подыскивать разные оправдания.

– Твои речи бойкие, но бессмысленные. Ты действительно хочешь уравнять с точки зрения морали завоевание территорий и сопротивление Приносящим пустоту? Ты правда веришь, что поступки честного человека и убийцы равнозначны?

Он усмехнулся:

– Вы прижали меня к стенке, светлость. И похоже, обнаружили мое единственное по-настоящему слабое место: на самом деле прислушались к тому, что я говорю. Вы, возможно, единственный человек на всем Рошаре, который воспринимает меня всерьез.

Свет взвился кольцом вокруг платформы Клятвенных врат. Письмоводительница стояла рядом со своим рабочим местом, ожидая, что по даль-перу подтвердят прибытие войска.

– Я не единственная, кто воспринимает тебя всерьез, Туринад, – сказала Навани Себариалю. – Есть, по крайней мере, еще кое-кто.

– Если бы она воспринимала меня всерьез, светлость, я был бы женат. – Он вздохнул. – Я не могу понять, считает ли она меня недостойным ее или каким-то образом решила, что великий князь не должен жениться на женщине ее положения. Когда я пытаюсь вытянуть из нее ответ, он никогда не бывает ясным.