Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

– Думал, что головные боли прошли несколько месяцев назад. Кажись, они снова со мной.

Изо всех сил Венли ударила солдата-человека головой о каменную стену, и кость треснула с тошнотворным звуком – словно лопнул деревянный сосуд. При свете красной молнии в грозовых тучах она увидела, как жертва окосела, ее зрачки расширились. Но солдат продолжал цепляться за нее, царапать ножом панцирь, так что – движимая ритмом паники – Венли снова ударила его головой о камень.

На этот раз он обмяк. Венли склонилась над ним, тяжело дыша, и внезапно почувствовала, как у нее сдавило горло. Она захрипела, отдернула руки. На миг все звуки, кроме ее собственного ритма, исчезли.

Умирающий корчился на земле. Она почти не чувствовала боли от пореза на виске. Внутри нее Тимбре гудела в ритме утраты.

«Я не хотела… – подумала Венли. – Я…»

Звуки внезапно вернулись. Она вздрогнула, огляделась. В пылу борьбы она не замечала ничего вокруг. Теперь же напряженное сражение у входа в пещеру ошеломило ее. Она съежилась, пытаясь разобраться в происходящем.

– Даль-перо! – крикнул кто-то в ритме повеления. – Не дайте им…

Рабониэль внезапно бросилась в самую гущу неистовой схватки. Все остальные скрылись в облаке мелькающих теней и конечностей, но ее, казалось, подсвечивала багровым Буря бурь, лютующая снаружи. Рабониэль шагнула прямо навстречу копью, однако оружие, едва столкнувшись с ее плотью, рассыпалось в пыль.

Она обошла солдата и ринулась к человеческой женщине у стены пещеры. Женщина возилась со светящимся рубином. Тонкий клинок Рабониэли – короче меча, узкий и заостренный, как шип, – вонзился под нижнюю челюсть противницы. Рабониэль выдернула клинок, затем повернулась к солдату, который вытащил нож. Она выдохнула в его сторону, и что-то черное сорвалось с ее губ – что-то, заставившее мужчину отшатнуться, царапая лицо.

Рабониэль выхватила даль-перо из рук мертвой женщины, затем небрежно вытерла клинок носовым платком. Она увидела Венли, стоявшую рядом на коленях.

– Твое первое убийство, дитя? – спросила Сплавленная в ритме насмешки.

– Д-да, Древняя…

– Я думала, твой вид годами сражался с человеками на Расколотых равнинах.

– Я была ученой, Древняя. Я не участвовала в битвах.

– Не позволяй сбить себя с ног, – сказала Рабониэль. – Как Царственная – даже в форме посланника – ты сильнее большинства человеков; используй это. И носи нож, ради Адо.

– Я… да, Древняя. Я не видела, что он хочет напасть на меня. То есть я… я думала…

Она думала, что сможет остаться в стороне, как было во времена слушателей. Даже при Нараке, где они потеряли очень многих, она не принимала непосредственного участия в сражении. Она не лишилась рассудка из-за спрена, который поселился в ней; она говорила себе: все из-за силы духа. На самом деле она изначально была эгоистичной и честолюбивой.

Тимбре начала пульсировать в успокаивающем ритме, но Венли не могла смириться с этим чувством. Она не питала к человекам никакой любви – они убили тысячи ее соплеменников. Однако сама Венли обрекла на гибель многих слушателей.

Она не хотела никого убивать. Теперь – не хотела. Она поднялась на ноги, потрясенная. Неподалеку добивали последних солдат-человеков, пока снаружи ярилась Буря бурь, заливая алым вход в пещеру. Венли отвернулась от умирающих, а потом ощутила досаду. Чего она ожидала, отправляясь на эту миссию? Чего надеялась добиться здесь? Вступить в контакт с Сияющими, пока будет вторгаться в их обиталище? Искать союзников во время резни?

Нет. Ни то ни другое. Она просто пыталась оставаться сухой во время бури.

Рабониэль достала сферу, наполненную буресветом, когда группа Глубинных разведчиков наконец появилась из скалы. Они выскользнули из камня, точно призраки.

– Как? – рявкнула Рабониэль. – Вы сказали, что избавились от охраны у этого входа.

– Так и было, – ответил разведчик в ритме мучений. – Похоже, это патруль, который пришел их проверить. Мы ничего не слышали через камни, пока не стало слишком поздно.

– Мы предполагали, что они на несколько уровней выше, – прибавил другой. – Нам очень жаль.

– Жалость бессмысленна, – сказала Рабониэль. – А ошибка в расчетах – последнее, что довелось сделать при жизни многим мертвецам. У нас не будет второго шанса. Никогда. Сейчас же убедитесь, что остальная часть пути свободна.

Они снова загудели в ритме агонии, а затем растворились в каменном полу пещеры. Солдаты построились, и Рабониэль решительно двинулась вперед, не проверяя, кто за ней последовал.

Группа оставила рокот бури позади и двинулась вверх. Хотя они вошли в пещеры на среднем уровне, через высокогорную долину, путь к башне должен был занять несколько часов. Напряженных часов, полных надежды, что больше никто не совершит ошибки и им не встретятся человечьи патрули. И что молчания мертвецов никто не заметит.

Позабыв про душевное спокойствие, Венли шла и гадала, что хуже: первобытный ужас, который пронзил ее, когда она услышала позади человека, или зловещее ощущение, испытанное в тот миг, когда свет в его глазах померк.

Ты не почувствовал того, что чувствовал я. Ты не познал того, что знаю я. Ты отказался от своего шанса – и, думаю, поступил мудро.

В сопровождении нескольких своих ученых и целого отряда солдат Навани прибыла на место взрыва. Разрушений было меньше, чем она опасалась увидеть, читая первоначальный отчет, переданный по даль-перу; двое погибли, и разметало содержимое одной комнаты в башне.

И все равно случившееся вызывало сильное беспокойство. Погибли Нем и Тална, знатоки линз, астрономии и самосветов. Разрушенная комната была их общей лабораторией. Испорченное оборудование стоило тысячи броумов. А одна утраченная сфера и вовсе была бесценной.

Сфера Сзета, наполненная пустотным светом. Та самая, которую Гавилар считал важнейшей из всех своих странных сфер. Когда Навани стояла в коридоре перед разрушенной комнатой – вдыхая запах дыма, слыша плач уборщицы, которая первой бросилась на помощь, – у нее возникло дурное предчувствие.

Она каким-то образом спровоцировала этот взрыв, попросив двух женщин изучить пустотную сферу. Теперь она, скорее всего, потеряла и ее, и двух опытных ученых. Шквал! Что произошло?

Стражники хотели, чтобы какой-нибудь ученый осмотрел комнату на предмет других возможных опасностей, прежде чем впустить Навани. Она, вероятно, могла бы приказать им отойти в сторону, но они просто делали все возможное, чтобы защитить ее. Поэтому она позволила Рушу войти первой. Навани сомневалась, что что-то опасное могло пережить воздействие такой разрушительной силы, но опять же, она никогда не видела, чтобы фабриаль или сфера взрывались.