Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

Что-то плавно надвигалось из этой тьмы. Высокий мужчина со шрамами на лице. На нем была форма алети, но Крадунья могла бы поклясться, что никогда не видела его раньше. Она узнала бы такого опасного человека. Эти глаза казались частью темноты, – когда он вышел на свет, в них все еще плескались густые тени.

На его плече сидела зеленая курица, сжимая грозными когтями кусок кожи, прикрепленный к униформе.

– Маленькая Сияющая, – сказал мужчина. – Признаюсь, мне всегда хотелось найти повод поохотиться на тебя.

Крадунья схватила свою красную курицу и побежала.

Мужчина позади нее рассмеялся, как будто ему преподнесли величайший из даров.

Одиночество Таравангиана сегодня было удручающим. Как это часто случалось, он был не особенно умен.

Умный Таравангиан ненавидел компанию. Умный Таравангиан забывал, в чем смысл общения с другими людьми. Умный Таравангиан был ужасен, но сегодня он с радостью стал бы именно таким. Он был бы рад эмоциональной анестезии.

Он сидел один в буревом фургоне, сложив руки на коленях, а вокруг вертелись коричневые спрены изнеможения. Буря бурь приближалась к концу. Теперь пора отдать приказ своим людям предать коалицию. Если догадки Таравангиана верны, это также означало, что Вражда начал атаку на Уритиру.

Таравангиан пока не отдал приказа. Вражда сказал, что явится его подтвердить, но ничего не происходило. Возможно… возможно, услуги Таравангиана сегодня не понадобятся. Возможно, план изменился.

Слабые, хрупкие надежды для слабого, хрупкого человека.

Ему так хотелось быть умным. Когда он в последний раз был таким? Не гениальным – он отчаялся вновь испытать подобное, – но просто умным? Шквал… больше года назад. Когда планировал, как уничтожить Далинара.

Попытка провалилась. Далинар не поддался. Умный Таравангиан, при всех его способностях, не справился с задачей.

«Умный Таравангиан придумал план, который вынудил Вражду пойти на сделку, – подумал он. – Этого достаточно».

И все же… И все же он колебался. Умный Таравангиан потерпел неудачу. Кроме того, его не просто сделали умным. Он получил дар и проклятие. Интеллект и сострадание. Будучи умным, он полагал, что сострадание – это проклятие. Но так ли на самом деле? Или проклятие заключалось в том, что он никогда не сможет испытать и то и другое одновременно?

Он поднялся на ноги и испытал секундное головокружение – в последнее время такое случалось каждый раз, когда он вставал. По краям поля зрения возникла чернота, словно оттуда на него ползли спрены смерти. Наверное, все из-за сердца, хотя Таравангиан не хотел обращаться к лекарю. Не стоило беспокоить того, кто занят, помогая раненым солдатам.

Он дышал в ускоренном ритме, прислушиваясь к грохоту Бури бурь снаружи. Раскаты грома делались все тише. Почти конец.

Он прошаркал до своего сундука и с трудом опустился на колени. Буря свидетельница, с каких пор это движение стало таким болезненным? Его кости терлись друг о друга, как пестик о чашу.

Стараясь не обращать внимания на спренов боли, он дрожащими пальцами набрал комбинацию замка и поднял крышку. Расстегнул подкладку в верхней части, потянулся к потайному отделению и щелкнул спрятанной задвижкой. Это высвободило маленький пузырек с чернилами, специально приспособленный таким образом, чтобы разлиться и испортить содержимое отделения, если в него заберется кто-то чужой.

Только после этого он смог пошарить внутри, найти листы с записями и осторожно их вытащить. Таравангиан создал это год назад, во время своего последнего приступа разумности. Несколько страниц, вырезанных из Диаграммы и расположенных по-новому, с пометками. Он сжег свой экземпляр книги, но сохранил этот фрагмент.

Измученный, он дополз до стула и с трудом сел. Дыша со свистом, прижал старые листы к груди, затем попытался отогнать спренов изнеможения.

Создавая эту маленькую секцию, Таравангиан не был таким умным, как в тот единственный день – теперь уже семилетней давности, – когда написал саму Диаграмму. В тот день он был богом. В день, когда появилась эта часть (год назад), – пророком.

Кто же он теперь? Жрец? Скромный последователь? Дурак? Религиозная терминология казалась в некотором роде предательством. Он имел дело с деяниями не богов, а людей.

«Нет. Бог создал тебя таким, какой ты есть».

Таравангиан поднес страницы к лицу и стал читать, щурясь без очков. Мелким почерком были написаны инструкции, склеенные с фрагментами изначальной Диаграммы. Большинство из них подробно описывало уловку, направленную на свержение Далинара путем тщательного раскрытия секретов, – план, разработанный, чтобы поставить беднягу на колени, чтобы повернуть коалицию против него. В конечном итоге эта уловка только подстегнула Черного Шипа и усилила его подозрения в адрес Таравангиана. До того они были друзьями.

Таравангиан повертел страницу в пальцах, пытаясь понять то странное существо, в которое он превращался, делаясь умным. Создание, не обремененное сочувствием, способное заглядывать прямиком в суть вещей. Но вместе с тем не умеющее понять контекст собственных усилий. Он трудился, чтобы сберечь свой народ – небрежно приказывая убивать детей.

Умный Таравангиан мог ответить на вопрос «как?», но не на вопрос «зачем?».

Тупой Таравангиан не умел устанавливать связи, быстро запоминать и производить расчеты в уме. Этот документ, призванный деморализовать, опорочить и уничтожить человека, к которому тупой Таравангиан питал глубокое уважение, причинил ему боль. Дочитывая, он плакал, и вместо спренов изнеможения вокруг него белыми лепестками осыпались спрены стыда.

«И все это, – думал он, – чтобы спасти горстку людей?»

Сохранить Харбрант, продав остальное человечество. Все потому, что Вражду не победить. Спасение остального человечества казалось единственным логичным решением.

Сейчас он счел этот поступок жалким. Умный Таравангиан мнил себя таким блестящим и умелым… и не смог добиться лучшего?

Это был опасный ход мыслей. И бессмысленный. Разве он не отчитал Мралла за этот самый довод? Они должны были сосредоточиться на том, что им по силам. Умный Таравангиан понял это и добился своего.

Вместо этого тупой Таравангиан оплакивал всех, кого подвел. Всех людей, которые умрут, когда Вражда очистит мир от человечества.

Таравангиан снова посмотрел на свои записи и вдруг увидел в них что-то новое. Небольшой комментарий о конкретном человеке. «В чем причина того, что в Диаграмме не упоминается Ренарин Холин? – гласила пометка. – Почему он невидим?»