Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

– Я боюсь, что вместо этого он изменит тебя, Далинар. Не слушай его слишком внимательно.

Он кивнул и, казалось, принял это близко к сердцу. Она положила голову ему на грудь, прислушиваясь к биению его сердца.

– Я хочу, чтобы ты осталась здесь, – сказал он, – в башне. Ясна хочет отправиться вместе с нами в Эмул; она жаждет доказать, что может возглавить сражение. При таком большом наступлении я тоже буду нужен лично. Таравангиан знает это; он, должно быть, готовит нам ловушку. Кто-то должен быть здесь, в башне, в безопасности, чтобы вытащить остальных, если что-то пойдет не так.

Не сказанные им слова повисли в воздухе: «Кто-то, кто возглавит алети, если Ясна и я погибнем в ловушке Таравангиана».

Навани не возражала. Да, женщина-алети обычно шла на войну, чтобы служить письмоводительницей у своего мужа. Да, он сопротивлялся этому отчасти из желания, чтобы она была в безопасности. Он был немного чересчур заботлив.

Она простила ему это. Им действительно требовался член королевской семьи в резерве, и, кроме того, она все больше убеждалась, что наилучшей помощью с ее стороны будет разгадка тайн Уритиру.

– Если собираешься покинуть меня, – сказала она, – то хорошо обращайся со мной перед отъездом. Тогда я буду с нежностью вспоминать тебя и знать, что ты меня любишь.

– Разве в этом можно сомневаться?

Она отстранилась, затем легонько провела пальцем по его подбородку:

– Женщине нужны постоянные напоминания. Она должна знать, что сердце мужчины принадлежит ей, даже когда сам он не рядом.

– Мое сердце – твое навсегда.

– И сегодня в особенности?

– И сегодня, – сказал Далинар, – в особенности.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, крепко прижимая к себе могучими руками. В этом она распознала четвертую разновидность тепла из тех, что существовали этой ночью, и оно было сильнее всех остальных.

Сильфрена чувствовала энергию надвигающейся Великой бури: казалось, откуда-то издалека приближался музыкант, играя на ходу. Музыка звучала приветливо, звала.

Сил пронеслась по залам Уритиру. Она была невидима почти для всех, кроме тех, кого сама выбирала, – и сегодня она выбрала детей. Они никогда не относились к ней с подозрением. Они всегда улыбались, когда видели ее. Также они редко вели себя слишком почтительно. Несмотря на то что она говорила Каладину, она не всегда хотела, чтобы люди относились к ней как к маленькому божеству.

К сожалению, в такую рань встречалось не так уж много людей – детей или взрослых. Каладин все еще спал, но ей нравилось, что теперь он спит немного лучше.

Услышав шум из дверного проема, Сил полетела в том направлении и, метнувшись в комнату, обнаружила дочь Камня, которая готовила еду. Остальные звали ее Струна, но ее настоящее имя – Хуалинам’лунанаки’Акилу – было гораздо красивее. Оно представляло собой стихотворение про обручальное кольцо.

Струна заслужила такое красивое имя. Она так отличалась от алети. Более крепкая, такая, что ветром не унесет, и как будто отлитая из бронзы – ее кожа слегка отливала этим оттенком. И красивые рыжие волосы отличались от волос Шаллан. Шевелюра Струны больше походила цветом на ржавчину, была темнее и глубже. Она носила хвост, перевязанный лентой.

Она, конечно же, видела Сил; она унаследовала благословение своего отца – способность видеть всех спренов. Она остановилась, склонив голову, и коснулась сначала одного плеча, потом другого, потом лба. Она отделила ломтики клубня, которые отрезала, и положила их аккуратной стопкой на кухонный стол: подношение для Сил. Это было глупо, потому что Сил не ела. Тем не менее она превратилась в клубень и прокатилась по столу – в знак благодарности.

Но эта музыка. Буря! Сил с трудом сдерживалась. Оно приближалось!

Она скатилась с кухонного стола и с быстротой молнии метнулась к осколочному доспеху Струны, аккуратно сложенному в углу. Молодая рогоедка повсюду носила его с собой. Она была первой из своего народа за… ну очень, очень долгое время, кому удалось заполучить осколок.

Он был красивый. Возможно, Сил должна была ненавидеть его, как она ненавидела осколочные клинки, но она такого чувства не испытывала. Это было что-то вроде трупа – ну, множества трупов, – но не выглядело так оскорбительно. Разница, как она полагала, заключалась в отношении. От доспеха шло чувство удовлетворения, а не боли.

Струна загремела котелком, и Сил поймала себя на том, что метнулась в ту сторону, чтобы посмотреть, что бросают в воду. Иногда Сил казалось, что у нее два мозга. Один был ответственным мозгом: он заставил ее бросить вызов другим спренам чести и ее отцу, чтобы найти Каладина и сформировать Сияющие узы. Ей хотелось, чтобы этот мозг ее контролировал. Он заботился о важных вещах: о людях, о судьбе мира, о том, что значит принадлежать Чести.

Но у нее имелся другой мозг, очарованный миром. Мозг, который вел себя так, словно принадлежал маленькому ребенку. Громкий шум? Надо пойти и посмотреть, чем он вызван! Музыка на горизонте? Мечемся туда-сюда, изнывая от предвкушения! Странный кремлец на стене? Имитируем его форму и ползем, чтобы проверить, каково это!

Мысли бомбардировали ее. Каково это – быть клубнем, который режут на части? Сколько времени понадобилось Камню и Песне, чтобы придумать имя Струне? Должно ли у Сил быть имя, которое одновременно было бы стихотворением? Может быть, у рогоедов такое имя для нее есть. Были ли у них имена для каждого спрена или только для самых важных?

И так далее, и тому подобное. Она могла с этим справиться. Всегда справлялась. Но для спренов чести такое поведение было нетипично. Остальные не были похожи на нее, за исключением, может быть, Руа.

Клубы пара поднимались из котелка, и Сил приняла ту же форму: облачко, летящее к потолку. Когда через несколько секунд ей это надоело, она взмыла в воздух, чтобы послушать музыку. Буря была еще недостаточно близко. Она не сможет ее увидеть.

Тем не менее Сил выскочила на балкон и полетела вдоль внешней стороны башни, отыскивая комнату Каладина.

Башня была мертва. Сил едва помнила это место в те времена, когда была соединена узами с прежним, замечательным рыцарем. Он провел большую часть своей жизни, путешествуя по маленьким деревушкам, а Сил использовал как осколочный клинок, чтобы вырезать цистерны или акведуки для людей. Она вспомнила, как однажды пришла с ним в Уритиру… и башня была ярко освещена… свет был какой-то странный…

Она замерла в воздухе, осознав, что пролетела семнадцать этажей.