Роберт Силверберг - Валентин Понтифик [litres]

Диввис, насколько было известно Хиссуну, столкнулся с такими же трудностями на противоположной стороне Пьюрифайна. Метаморфы немногочисленны и города свои, судя по всему, устраивают переносными. И сейчас они попросту перелетают с места на место со всем своим скарбом, как местные ночные насекомые с прозрачными крылышками. Хотя, возможно, они принимают облик деревьев и кустов и стоят себе, сдерживая смех, прямо посреди обтекающего их войска короналя. Если так, эти громадные двикки вполне могут быть разведчиками метаморфов, думал Хиссун. Сейчас побеседуем с этим шпионом, или гонцом, или убийцей, или кем еще он может быть; возможно, удастся узнать от него что-нибудь или, по крайней мере, развлечься новым впечатлением.

Уже через несколько минут вернулся Алсимир с пленником и надежной охраной.

Пленник – чрезвычайно высокий, тонкий до хрупкости, обнаженный, если не считать полоски кожи, прикрывающей чресла, – производил странно тревожное впечатление, как и все те немногочисленные пьюривары, которых Хиссуну доводилось видеть раньше. Кожа и тонкие упругие пряди волос имели странный бледно-зеленоватый цвет. На лице, почти лишенном черт, рот был просто безгубой щелью, нос – всего лишь шишкой, очень раскосые узкие глаза едва виднелись под веками. Он казался встревоженным и не особенно опасным. Тем не менее Хиссун очень жалел, что рядом с ним нет никого, наделенного способностью заглядывать в умы, скажем, Делиамбера, или Тизаны, или самого Валентина, для которого чужие секреты частенько оказывались вовсе не секретами. Кто знает, какие неприятные сюрпризы может замышлять этот метаморф?

– Кто ты такой? – спросил Хиссун.

– Меня зовут Аарисиим. Я служу Явленному королю, который известен вам под именем Фараатаа.

– Он послал тебя ко мне?

– Нет, лорд Хиссун. Он не знает, что я здесь. – Метаморф вдруг затрясся всем телом, задергался, и на мгновение контуры его тела смазались и как будто потекли. Телохранители короналя подались вперед и отгородили метаморфа от Хиссуна, на тот случай, если эти телодвижения предшествуют нападению, но Аарисиим тут же овладел собой и вернулся к прежнему облику. – Я пришел, чтобы предать Фараатаа, – тихо проговорил он.

– То есть ты приведешь нас туда, где он скрывается? – спросил, оторопев, Хиссун.

– Да, приведу.

«Это чересчур хорошо для того, чтобы оказаться правдой», – подумал Хиссун, обводя взглядом стоявших вокруг Алсимира, Стимиона и других ближайших советников и помощников. Они, судя по всему, испытывали те же сомнения, и на их лицах читались и скепсис, и настороженность, и враждебность, и тревога.

– Почему же ты решился на это? – спросил он.

– Он нарушил закон.

– И до тебя это дошло только сейчас, когда восстание…

– Мой повелитель, я имею в виду наш закон, а не ваш.

– Вот как… И что же он такого сделал?

– Он отправился в Илиривойн, захватил Данипьюр и намерен убить ее, – сказал Аарисиим. – По закону носящая титул Данипьюр неприкосновенна. По закону Данипьюр нельзя лишить жизни. Он не слушает никаких советов. Он взял ее в плен. К своему стыду, я был среди тех, кто помогал ему. Я думал, что он лишь хочет арестовать ее, чтобы не дать возможности заключить союз с неизменяющимися против нас. Он говорил, что не станет убивать ее, если не станет очевидно, что поражения не избежать.

– И сейчас он лишился надежды?

– Нет, лорд Хиссун. Он вовсе не считает, что война проиграна, он готов выпустить против вас новых тварей и новые болезни и думает, что до победы всего один шаг.

– Зачем же, в таком случае, убивать Данипьюр?

– Чтобы гарантировать себе победу.

– Безумие!

– Я тоже так считаю, мой повелитель. – Глаза-щелочки Аарисиима широко раскрылись и вспыхнули каким-то необычным резким светом. – Конечно, он видит в ней опасную соперницу, к тому же настроенную против войны и склоняющуюся к миру. Если устранить ее, исчезнет угроза его власти. Но и это еще не все. Он собирается убить ее на алтаре – принести ее кровь в жертву водяным королям, чтобы они и дальше поддерживали его. Он построил храм, похожий на тот, что был в Старом Велализире, и хочет лично уложить ее на жертвенный камень и собственноручно прервать ее жизнь.

– И когда это должно случиться?

– Нынче ночью, мой повелитель. В час хайгуса.

– Нынче ночью?

– Да, мой повелитель. Я торопился изо всех сил, но твоя армия настолько велика, и я боялся, что меня убьют, если твои воины обнаружат меня, прежде чем я отыщу твою личную охрану… Мне бы прийти вчера или позавчера, но это было невозможно…

– И сколько же времени нужно, чтобы добраться до Нового Велализира?

– Дня четыре. Может быть, три, если очень уж поспешить.

– Значит, Данипьюр погибла! – в гневе выкрикнул Хиссун.

– Если жертвоприношение не состоится сегодня…

– Ты сказал: этой ночью?

– Да, и луны, и звезды будут в нужном положении… но если он передумает в последний момент…

– И часто Фараатаа случалось передумывать? – спросил Хиссун.

– Никогда, мой повелитель.

– Получается, мы не в состоянии успеть туда вовремя…

– Да, мой повелитель, – угрюмо ответил Аарисиим.

Хиссун скорчил гримасу и уставился на рощу гигантских двикк. Данипьюр погибнет… Это значит, что не останется никакой надежды на взаимопонимание с меняющими облик. Из того, что было ему известно, следовало, что лишь она, и никто другой, способна смягчить ярость мятежников, и лишь с нею можно добиться хоть какого-то компромисса. Если ее не станет, останется лишь воевать насмерть.

– Где сейчас понтифик? – обратился он к Алсимиру.

– Точно западнее Кинтора, может быть, уже и до Дюлорна добрался. В общем, где-то в Разломе.

– Можно передать ему сообщение?

– Каналы связи с этой областью очень ненадежны, мой повелитель.

– Это я и сам знаю. Мне нужно, чтобы вы как угодно передали ему эту новость, причем не позже, чем через два часа. Пробуйте все возможные и невозможные способы. Привлеките волшебников. Устройте молебен. Свяжитесь с Владычицей: пусть она усыпит его и передаст послание. Повторяю, Алсимир, все возможное и невозможное, вы меня понимаете? Он во что бы то ни стало должен узнать, что Фараатаа втемяшилось в голову наступающей ночью убить Данипьюр. Сообщите ему об этом. Как угодно, но обязательно. И не забудьте сказать, что спасти ее может лишь он один. Не знаю как, но может.

А тут, сказал себе Валентин, нужно будет не только взять зуб Маазмоорна, но и надеть обод Владычицы. В передаче не должно быть никаких сбоев, никаких искажений; ему предстоит использовать все имеющиеся возможности.

– Встань рядом со мною, – сказал он Карабелле и добавил, обращаясь к Делиамберу, Тизане и Слиту: – А вы встаньте вокруг. Когда я потянусь к вам, возьмите меня за руку. Ничего не говорите, только держите за руку, и все.