Роберт Силверберг - Валентин Понтифик [litres]

И простер ее к мятежному вождю.

Он хорошо помнил события многолетней давности – последний час войны за возвращение трона, когда он в одиночестве вошел в Судебный зал Замка и обнаружил там узурпатора Доминина Барджазида, охваченного неудержимой яростью. И Валентин обратил к нему любовь, дружбу, огорчение от того, что произошло между ними. Он обратил к нему надежду на мирное урегулирование разногласий, прощение совершенных грехов, гарантию безопасного ухода из Замка. На все это Барджазид ответил вызовом, ненавистью, гневом, презрением, дерзостью, объявлением вечной войны. Валентин не забыл ничего из этого. И теперь все повторялось заново: исполненный ненависти враг, отчаянное сопротивление, категорический отказ свернуть с пути смерти и разрушения, отвращение и глумливая насмешка, презрение и неприятие.

Он не ожидал, что Фараатаа выкажет больше готовности пойти навстречу, нежели когда-то – Доминин Барджазид. Но, оставаясь самим собою, продолжал верить в возможность торжества любви.

– Фараатаа!

– Валентин, ты сопляк.

– Если ты намерен стать тем, кем объявил себя, то отбрось ненависть и приди ко мне с миром.

– Оставь меня, Валентин.

– Я взываю к тебе.

– Нет. Нет. Нет. Нет.

На сей раз Валентин был готов к яростному неприятию, которое обрушилось на него каменной лавиной. Он принял всю силу ненависти Фараатаа, отринул ее и предложил взамен любовь, доверие и открытость, но получил взамен еще больше неизменной, непреклонной, непримиримой ненависти.

– Ты не оставляешь мне иного выхода, Фараатаа.

Молча пожав плечами, Фараатаа направился к алтарю, на котором лежала связанная королева метаморфов. Вот он поднял кинжал из полированного дерева.

– Делиамбер! – позвал Валентин. – Карабелла! Тизана! Слит!

Они тут же схватили его, кто за руки, кто за локти, кто за плечи. Он почувствовал, как в него хлынула их сила. Но ее не хватало. Он воззвал к миру, нашел на Острове его новую Владычицу, мать Хиссуна, и взял силы у нее, а потом и у прежней Владычицы – своей матери. Но даже этого не хватало. Впрочем, у него имелись еще резервы. – Тунигорн! – позвал он. – Стазилейн! На помощь. – И они присоединились. Он отыскал Залзана Кавола. Он отыскал Эйзенхарта. Он отыскал Эрманар. Он отыскал Лизамон. Но и со всеми ними сил не хватало. Значит, прибавим еще. – Хиссун! Поделитесь со мною вашей силой. Поделитесь со мною вашей стойкостью.

– Я здесь, мой император.

Вот! Теперь получится. Он снова, как наяву, услышал голос Аксимаан Трейш: «Ты спасешь нас, сделав то, что сам считаешь невозможным». Да. Теперь это окажется возможным.

– Фараатаа!

Единственный импульс, подобный звуку гигантской трубы, устремился от Валентина через полконтинента – в Пьюрифайн. В долю мгновения он преодолел путь и нашел свою цель, которой являлся даже не Фараатаа, а ненависть, наполнявшая его, слепая, гневная, непреклонная страсть, требующая отомстить, разрушить, стереть с лица земли, изгнать. Валентин нашел ее и удалил, высосал из Фараатаа одним непреодолимым глотком, впитал в себя всю эту пылкую ярость, поглотил, взял из нее ее силу и отбросил прочь. А Фараатаа остался пустым.

Какой-то миг его рука еще продолжала подниматься над головой, мышцы оставались напряженными, ноги прочно упирались в землю, оружие было нацелено в сердце Данипьюр. И вдруг Фараатаа испустил беззвучный вопль, нематериальный звук, пустоту, ничто. И застыл неподвижно, вытянувшись во весь рост. Но он уже представлял собою лишь пустую скорлупу, шелуху. Кинжал выпал из безжизненных пальцев.

– Уходи! – велел Валентин. – Во имя Божества, уходи!

И Фараатаа упал ничком и больше не шевелился.

Все стихло. Мир застыл в ужасающей неподвижности. «Ты спасешь нас, – сказала Аксимаан Трейш, – сделав то, что сам считаешь невозможным». И он не испытывал колебаний.

Из безмерной дали он услышал голос водяного короля Маазмоорна:

– Ты закончил свое путешествие, Валентин-брат?

– Да. Мое путешествие закончено.

Валентин открыл глаза. Положил зуб, снял с головы обод. Посмотрел вокруг и увидел, что Карабелла, Слит, Делиамбер, Тизана стоят бледные и испуганно смотрят на него.

– Все кончено, – чуть слышно сказал он. – Данипьюр останется жива. Из джунглей больше не будут выходить чудовища.

– Валентин…

Он взглянул на Карабеллу.

– Что, любовь моя?

– С тобой все в порядке?

– Да, – ответил он. – Я в полном порядке. – Он очень устал и испытывал очень странные ощущения. Но… он действительно был в полном порядке. Он сделал то, что следовало. У него не было выбора. И дело было закончено.

– Наши дела здесь закончены, – сказал он Слиту. – Попрощайтесь от моего имени с Нитиккималом и прочими местными обитателями и скажите им, что все будет хорошо и что я даю в этом торжественную клятву. И, не откладывая, двинемся в путь.

– Дальше, в Дюлорн? – спросил Слит.

Понтифик улыбнулся и покачал головой.

– Нет. На восток. Прежде всего в Пьюрифайн, чтобы встретиться с Данипьюр и лордом Хиссуном и положить начало новому миропорядку, в котором отныне нет места ненависти. А потом, Слит, мы отправимся домой. Пора, пора!..

Церемония коронации происходила под открытым небом, на площади Вилдивара, откуда открывался изумительный вид на Девяносто девять ступеней и ближние окрестности Замка. Никакие традиции или правила не требовали обязательного проведения коронации в тронном зале Конфалюма, просто последние устраивали именно там, но на сей раз понтифик Валентин настойчиво рекомендовал провести церемонию на воздухе. И, конечно же, никто и не подумал возражать против прямо высказанного желания понтифика.

Итак, согласно воле понтифика все собрались под ласковым весенним небом Замковой горы. Двор был щедро украшен цветами – садовники доставили в огромных кадках цветущие халатинговые деревья, нисколько не повредив их, и по обеим сторонам двора выстроились деревца, усыпанные малиновыми с золотом, чуть ли не светящимися цветами. Кроме халатингов здесь пестрели танигалы и алабандины, караманги и сефитонгалы, эльдироны, пиннины и десятки других прекрасных цветущих растений. Валентин приказал, чтобы повсюду были цветы – и повсюду были цветы.

Зато имелась древняя традиция, диктовавшая размещение Властителей во время церемонии. Если на коронации удавалось присутствовать всем, то они становились ромбом: во главе – новый корональ, напротив него понтифик, а по бокам Владычица Острова и Король Снов. Но нынешняя коронация отличалась от всех тех, которые когда-либо проводились на Маджипуре, потому что с сегодняшнего дня Властей стало пять, и нужно было изобрести новую конфигурацию.