Бернхард Хеннен - Белая королева [litres]

Рыцарь ордена Черного Орла, стоявший перед ним, не ответил. Франческо Фораци, комтур Далии, был человеком неразговорчивым.

Сегодня вечером Джакобо выставил у окна, ведущего на улицу, две зажженные свечи. Таков был их оговоренный сигнал. Тайна, о которой не знал даже Нандус Тормено. Впрочем, Нандус не знал многих тайн.

– Как продвигается военная кампания?

В горле у Джакобо саднило. Говорить было все труднее. Ему часто казалось, что гортань покрывается тонким слоем песка. Можно было промочить горло, но это почти не помогало. Все время хотелось кашлять, и, когда старику не удавалось сдержать этот порыв, приступ кашля длился целую вечность. Определенно, он слишком долго жил в этом мире.

– Черный отряд и верховный священник сумели взять Туар, – кратко ответил Фораци.

– Ха! – Джакобо шлепнул ладонью по подлокотнику кресла. – Вот это да! Узнаю моего Нандуса! Но почему все в городе не обсуждают это? Я ничего не слышал о его победе.

– Новость дошла до нас только вечером.

В голосе комтура слышалась усталость. И что-то еще, что Джакобо не мог разгадать. Он жалел, что не может взглянуть в лицо гостя, не может проследить за его жестами и позой, обычно выдававшими куда больше, чем речь.

– Черный отряд двинулся дальше на юг. Мне сообщили, что три войска хотят объединиться неподалеку от Белого Леса и там вступить в последний бой с повстанцами. Они исходят из численного преимущества десять к одному. Конец битвы кажется предрешенным.

– Сейчас ничто нельзя назвать предрешенным. И великан до сих пор жив. – Джакобо не получал новых донесений о Гидеоне, ведьмах и других сказочных созданиях. Слухи ходили только о василиске: похоже, чудовищу удалось оттеснить войско этого глупца Николо Тримини.

Джакобо повернул голову в сторону комтура. Рыцарь не сел в кресло, как обычно во время таких визитов. Судя по всему, он спешил, хоть и пытался не выказывать этого. Ах, если бы только Джакобо мог увидеть его! У Фораци был приятный голос, несмотря на то что рыцарь разговаривал подчас слишком громко. Впрочем, так поступало большинство людей, которым полжизни приходилось выкрикивать приказы.

– Устраивать сражение возле Белого Леса было бы недальновидно. Там пересеченная местность, которую легко оборонять.

– Ты там бывал? – Комтур, казалось, удивился.

– Ты же знаешь, я много лет странствовал по этому острову. И даже путешествовал в империи. В Белом Лесу мне тоже случалось побывать. Тогда я служил солдатом. Это было целую вечность назад. Я видел руины, видел кости Туманного волка. И тогда я почувствовал Зло, сохранившееся там. Даже если наша армия превосходила бы противника численностью с перевесом сил двадцать к одному, это место все еще было бы опасно. Зачем рисковать, устраивая сражение там? В тех землях все возможно.

– Но о Белой Королеве нет пока что никаких известий, – заметил комтур. – Она еще не явила себя.

– Она ждет часа наибольшей беды для своего народа. Так гласит легенда о ней. Белая Королева еще вернется. Хотелось бы мне быть там, когда это случится. Хотелось бы это увидеть… – Джакобо вновь ощутил подступающий к горлу приступ кашля, попытался сдержаться. Слепые глаза наполнились слезами. – Налей… вина… в кубок, – прохрипел старик.

Он услышал, как комтур возится с вином. Затем Фораци взял его правую руку и сжал пальцы Джакобо на серебряном кубке. За последние годы целые потоки красного вина излились в этот кубок.

Отхлебнув, старик смочил вином рот и сделал мелкий-мелкий глоток, позволяя каплям медленно стечь по горлу. Стало легче. Приступ кашля отступил.

– А ты? Сожалеешь о том, что не можешь побывать на том поле боя, комтур? Эта битва предопределит будущее всей Цилии. А ты сидишь тут в крепости ордена и бездействуешь.

– Мне довелось повидать куда больше сражений, чем хотелось бы.

Что-то в его ответе насторожило Джакобо. Рыцарь произнес эти слова слишком поспешно. И они прозвучали неискренне.

– У тебя будут еще какие-то распоряжения? – уточнил Фораци. – Мне пора уходить.

Собственно, у комтура не могло быть никаких причин для спешки. Далия находилась вдали от мест сражений. «Неужели происходит что-то, что от меня утаивают?» – промелькнуло в голове Джакобо. Он задумался, не задать ли комтуру прямой вопрос. Фораци провел в Далии больше двух лет. Вероятно, скоро его переведут на новое место службы. Орден тщательно следил за тем, чтобы его рыцари и сановники не задерживались подолгу в одном городе. Им запрещалось пускать корни, заводить личные отношения, которые могли поставить под угрозу их абсолютную лояльность ордену.

Рыцари Черного Орла гордились репутацией, сложившейся за многие столетия со времен основания ордена: они считались людьми, безгранично верными своей организации. Приказы всегда выполнялись четко и без колебаний, а строгая иерархия не позволяла усомниться в том, чьи именно приказы необходимо выполнять. Вот поэтому комтур и пришел сюда. При повышении по службе или переводе на новое место каждый сановник ордена Черного Орла получал железную шкатулку. И даже Великий магистр не был исключением из этого правила. В шкатулке хранились документы с четкими инструкциями касательно новой должности и описанием особенностей нового задания. И в шкатулке каждого комтура, приступавшего к службе в Цилии, имелся документ о Джакобо. Не без гордости старик подумал о том, что все комтуры Цилии должны выполнять его приказы. И если его приказы противоречат приказам верховного священника, комтуры обязаны повиноваться Джакобо, а не его воспитаннику Нандусу Тормено. В документах, находившихся в железной шкатулке, это никак не объяснялось. Но в этом и не было нужды. В конце концов, рыцари ордена Черного Орла привыкли повиноваться, не задавая вопросов, а на этом документе стояла печать Великого магистра.

– Происходит что-то такое, о чем мне следовало бы знать? – осторожно поинтересовался Джакобо.

– Нет!

И снова ответ прозвучал слишком быстро. И слишком решительно, как показалось Джакобо. Вероятно, орден вовлечен в какую-то интригу. Быть может, Нандус что-то замышляет? Удар по облекшимся плотью сказочным созданиям? У Джакобо возникла мысль о том, чтобы приказать комтуру все ему рассказать, но затем он передумал. Ему следует оставаться наблюдателем. «Слепец, который должен наблюдать…» – с горечью хмыкнул Джакобо.

Першение в горле опять усилилось. Старик кашлянул, но от этого стало только хуже. Он вновь зашелся в приступе кашля. Казалось, что горло вот-вот разорвется.

– Еще вина? – предложил комтур.

Джакобо отмахнулся. Попытался подавить кашель – тщетно. Он все кашлял и кашлял. Во рту скапливалась слизь. И, возможно, кровь. Он ненавидел свое состояние. Ненавидел старость. Ненавидел ощущение, будто его тело постепенно разлагается. Как жаль, что времена, в подготовке к которым и был когда-то основан тайный орден Красного монастыря, наступили именно сейчас, когда он уже настолько стар.