Бернхард Хеннен - Белая королева [litres]

– Но это не причина сдаваться, – прошептал он, занося меч.

Орландо намеревался как можно дольше удерживать позиции в этом борделе со звучным названием «Ласточкино гнездышко». По крайней мере, с местом гибели ему повезло. Лучше уж умереть здесь, чем где-то в лесу, где твой труп останется гнить в грязи.

У двери дома что-то шевельнулось. Верховный священник! Старик поднял арбалет и прицелился в проклятую Морскую Ведьму. До сих пор в нее не попал ни один болт, и Орландо в итоге приказал своим солдатам выбирать другие цели.

Дрожащими руками Нандус едва удерживал тяжелое оружие. Он нажал на рычаг под арбалетным ложем.

И Морская Ведьма упала.

Орландо не видел, куда именно попал священник, но все ее утопленники дернулись, будто разделяя боль своей повелительницы. И вдруг случилось чудо. Нежить отступила!

Капитан глазам своим не поверил. Чайки с мраморно-белыми глазами исчезли. Утопленники развернулись и медленно побрели по улице. Остались только те, кого арбалетчики сразили болтом в голову, подарив несчастным освобождение от не-жизни.

Орландо вышел за дверь борделя. Ветер ослабел, а затем и вовсе улегся. Дождь прекратился. Тучи разошлись, и в образовавшейся прорехе проступило звездное небо.

Не успел капитан осознать случившееся, как к нему подошел Вольфхард. Кондотьер сильно хромал, подворачивая левую ногу и опираясь на одного из арбалетчиков. Видимо, ему так и не удалось разогнуть поножи.

– Это он сделал, – прошептал Орландо, указывая на верховного священника.

– Его святейшество всех нас спас! – крикнул один из арбалетчиков, стоявших у окон борделя на втором этаже.

Линнеа, хозяйка борделя, тоже вышла из дома. Белокурые локоны разметались по плечам, затянутым алым платьем. Женщина подкрашивала губы соком ежевики, который придавал им яркий фиолетово-багровый цвет, но даже это не могло отвлечь внимание от глубоких морщин в уголках ее рта и глаз.

Орландо провел с ней две последние ночи.

– Все закончилось? – Линнеа опустила руку на его предплечье, словно между ними было куда больше близости, чем можно купить за туго набитый кошель серебряных.

Капитан пожал плечами.

Все больше его солдат выходили из здания, глядя вслед утопленникам, почти скрывшимся во тьме ночи. Девочки Линнеа присоединились к арбалетчикам.

Нандус Тормено не обращал на них внимания. Опустившись на одно колено, он запрокинул голову и посмотрел на небосклон, где светило круглое Ночное Око Творца Небесного.

– Сердце мое – надежная твердыня, когда взгляд Твой обращен на меня… – звучно начал он.

Этим песнопением священники обычно отмечали малые и большие победы веры.

Орландо тоже опустился на колени, сложил руки перед грудью и взглянул на небо. Он не молился уже много лет, ведь ему пришлось пройти немало битв, на которые Отец Небесный явно не взглянул бы благосклонно.

– Вера моя – надежный меч мой… – с губ Орландо слетели слова, знакомые с детства. Пусть он давно уже не возносил молитв Всесоздателю, слова песнопений прочно впечатались в его память.

– …опора моя, крепкий щит мой. – Голос у Линнеа был звонкий, как у юной девушки, и его чистота была полной противоположностью суровости ее немолодого уже лица. Мадам «Ласточкиного гнездышка» встала на колени рядом с капитаном.

На другой стороне улицы стоял на коленях Вольфхард. Его бас влился в хор голосов, набиравший силу с каждым мгновением.

И шлюхи, и наемники – все опускались на землю, вознося молитву, и песнопение постепенно становилось громче. Вскоре уже донеслись и первые голоса из города.

Допев последнюю строфу, верховный священник повторил молитву.

Песня лилась отовсюду. Еще никогда Орландо не чувствовал себя частью чего-то настолько огромного и могущественного. В детстве он перестал верить в чудеса. Но то, что он увидел этой ночью, пробудило в нем надежду. Весь мир менялся. Все теперь возможно.

– Мы, будучи отражением воли Твоей, несем в себе целый мир, – восторженно произнес он.

Еще никогда победа не причиняла ему таких страданий. Больно было даже дышать. Нандус тяжело оперся на парапет Портовой улицы и окинул взглядом Бухту Костей. Дождь наконец-то прекратился. Туман, окутывавший фьорд последние несколько дней, развеялся. Погода стояла прохладная, но Дневное Око Создателя ярко сияло в безоблачной синеве небес.

– Ваше святейшество?

Странно было слышать столь уважительное обращение от Орландо. Своевольный капитан наемников сегодня чисто выбрился и тщательно причесался. Он не только вел себя странно, но и выглядел непривычно, как будто что-то в нем изменилось. Впрочем, прошлая ночь изменила их всех.

– Они ждут, – почтительно произнес Орландо.

Вчера ночью, когда весь город присоединился к хоралу, Нандус как никогда ясно ощутил присутствие Всесоздателя в его творениях. Отец Небесный всегда был здесь, в каждом из них. И задача людская – сберечь искру божественного, подаренную Творцом каждому, и разжечь из нее пламя. Создатель лишь наблюдал за миром. Он не вмешивался. Творец предоставил созданный им мир людям, и деяния людские, как правило, приносили ему лишь печаль. Но не вчерашней ночью.

Нандус, вздохнув, посмотрел на улицу. Если сейчас он не сможет подобрать правильные слова, то уничтожит все, что возникло этой ночью.

– Пойдем.

Они направились вверх по широкой улице, которая вилась серпантином, поднимаясь вверх по скале. Город словно вымер, нигде не было видно ни души. Казалось, что Туар принадлежит только ему самому и капитану Орландо.

Дойдя до первых домов на вершине скалы, Нандус увидел разрушения после бури. Повсюду на улице валялись обломки черепицы и белые перья, кое-где виднелись мертвые чайки. Произошедшее рядом с «Ласточкиным гнездышком» не шло ни в какое сравнение с тем, что случилось в городе. Тысячи птиц обрушивались на крыши домов и выбивали деревянные ставни. К тому моменту, когда войско утопленников должно было подойти к городу, тут не осталось бы ни единого сухого места.

Орландо провел священника в боковой переулок, в конце которого стояла приземистая башня. Башня Мечей. Место, где полагалось находиться таким людям, как он, в такие дни, как этот.

Нандус задумался. Что чувствовали другие люди, которые проделывали этот путь? Было ли им легче? Герцоги, объявляющие о победах и поражениях. Купцы, докладывающие об утонувших кораблях…

Дверь в башню была прикрыта, но не заперта, внутри царили сырость и холод. На винтовую лестницу из узких бойниц лился свет. Нандус поднялся на крышу башни и подошел к зубцам. Впереди протянулась длинная узкая рыночная площадь, с западной стороны обрамленная отвесной скалой. С других сторон к площади подступали высокие дома. И повсюду толпились люди – и на площади, и в прилегавших к ней переулках.