Кэролайн О’Донохью - Все наши скрытые таланты

Со всех сторон раздаются крики одобрения.

– Добро пожаловать на вечер квир-кабаре. Я ваша хозяйка, Реакция Супер, потому что все настоящие дрэг-квинз должны быть гостеприимными хозяйками. А теперь проверка микрофона. Как меня зовут?

– Реакция Супер! – вопит толпа.

– Потому что ЧТО?

– Все настоящие дрэг-квинз должны быть гостеприимными хозяйками!

– Правильно. И вот я перед вами, небинарное существо, ваш гид в удивительном мире, открытом для всех. Итак, кто из вас впервые посещает вечер кабаре?

«Маленькая частная церемония» выступает только третьей группой, и, несмотря на мое волнение, мы с Фионой неплохо проводим время. Смеемся над шутками ведущих и почти не разговариваем, а только хватаем друг друга за руки и обмениваемся только шепотом фразами, вроде: «Ты только посмотри!» или «Умереть, не встать…».

А затем на сцену выходит он.

Ро О’Каллахан. В черных ботинках «Док Мартенс», в темно-красном бархатном платье до пола и с разрезом до пояса. Его необыкновенно кудрявые даже для него волосы свисают над глазами, едва различимыми под густой челкой. Его губы, настолько накрашенные, что кажутся распухшими, начинают понемногу шевелиться. Едва заметно. Я замечаю, что он держит гитару, только спустя три строчки песни, когда он резким рваным движением ударяет пальцами по струнам.

Прожекторы выхватывают из темноты остальных участников группы. Блондин бас-гитарист со стрижкой «под пажа» в белой куртке и черном жилете, который, как я предполагаю, и есть Мил. Барабанщик – рыжий парень с блестками в бороде, а ведущий гитарист – крупная девушка со жвачно-розовыми волосами и в застегнутой на все пуговицы викторианской ночной рубашке. Одеты они совершенно по-разному, но, что любопытно, складывается впечатление, что они совсем не посторонние друг другу.

Поначалу они играют преимущественно каверы. Ро переходит от Карен О к «Коррз» в одной и той же песне. Даже объективно я понимаю, что он невероятно талантливый исполнитель. Он умеет смущать и придавать сентиментальность панк-номерам и превращать панк-номера в грустные баллады. Затем они начинают исполнять свои песни. Понять, какую песню написал сам Ро, легко: в ней ощущаются его остроумие и искренность, она яркая, в ней есть своя история и причудливые метафоры. Он запевает песню про русского шпиона, которую явно обожают человек двадцать из собравшихся здесь – постоянные слушатели его группы.

Всякий раз во время куплета люди подпевают «мина-растяжка» и «Привет!». В последний раз они делают это так громко, что ему приходится кричать. Слушатели кричат ему в ответ.

«У Ро есть фанаты! – изумляюсь я. – У моего бойфренда есть фанаты!»

– Добрый вечер, народ! – наконец обращается Ро к толпе и начинает перестраивать гитару.

Я вижу, что руки у него дрожат. Все его тело под этим бархатом охватила дрожь, и он пытается ее унять.

– Как настроение?

Мы с Фионой кричим громче всех. Его рука поднимается в моем направлении, его взгляд встречается с моим, а потом переходит ниже, на футболку. Уголок его рта дергается как будто в едва заметной улыбке.

О боже, он такой сексуальный. Как вообще можно быть таким сексуальным?

– Вот вам новая песня, – говорит он без всяких лишних слов. – Надеюсь, вы не будете против того, что она немного медленная.

И он начинает петь.

Его взгляд останавливается на мне, и все волоски на моем теле тут же встают дыбом. Он поет эту песню для меня, обращаясь ко мне. Она кажется такой глубоко личной в этом наполненном народом душном зале. Единственное музыкальное сопровождение – редкие аккорды и удары бас-барабана.

Глаза Ро впиваются в меня, и это так заметно, что несколько человек вокруг оборачиваются, чтобы узнать, на кого он смотрит. Вступает малый барабан. Припев знаменуется высоким звенящим риффом, который исполняет девушка на ведущей гитаре, и эти ноты вибрацией разносятся по всему моему телу.

Я едва дышу. Что это значит? Ро любит меня? Боится меня? И то, и другое?

Но у меня нет времени это понять, потому что в этот самый момент через весь зал летит стеклянная бутылка и ударяет Ро прямо в рот.

Сначала мне кажется, что это какая-то случайность или шутка.

Но оказывается, что ни то, ни другое.

Свет вдруг гаснет, и зал погружается в темноту. Со стороны входа доносится какой-то шум, и я слышу голос Реакции Супер, громкий и жесткий.

– Уходите отсюда немедленно. Нет, вам здесь не рады. Нет. Нет. Уходите. Уходите, а то я позову…

Что она говорит дальше, я не слышу. В зале, в котором пару секунд назад звучала песни и раздавались радостные крики подростков, теперь слышны лишь вопли страха. Я хватаюсь за Фиону.

– Где Ро? – ору я. – Что происходит?

Толпа подается назад, прижимая нас с Фионой к стене. Я слышу, как она вскрикивает, когда на нее падает какой-то парень. Я пытаюсь удержать ее и сама едва не падаю на пол. Мне удается подтащить ее к сцене, после чего я взбираюсь на сцену, чтобы посмотреть, что происходит.

В зал ворвались какие-то люди. Большинство из них нашего возраста или на несколько лет старше. Самые взрослые, большие мужчины отталкивают посетителей и орут им прямо в лица. Другие держат что-то в руках. Я встаю на цыпочки, чтобы разглядеть, что именно.

У них в руках… ведра ?

Никто из них не ударяет посетителей, все они просто подталкивают перед собой собравшихся, но делают это уверенно. Их человек двадцать, и чем дольше я их разглядываю, тем все более знакомыми они мне кажутся.

Фиона, оправившись от пережитого потрясения, встает на сцену рядом со мной.

– Мэйв, смотри, – показывает она.

Я следую за ее пальцем и вижу прислонившегося к стене высокого светловолосого мужчину в сером свитере и темно-синем пальто.

– Это не тот парень из кафе?

Да, это он. Это Аарон. Аарон привел «Детей Бригитты» сюда, на выступление Ро. Он не шевелится. И даже не говорит. Просто стоит и беспристрастно взирает на весь этот хаос. На мгновение наши взгляды пересекаются, и мне кажется, что Аарон знает, на кого смотрит. Он тоже медиум. Но его глаза продолжают рыскать по всему залу.