Девин Мэдсон - Мы оседлаем бурю [litres]

– Не лезь вперед, идиотка, – сказала я. – У тебя даже оружия нет.

Рукой командира Она вытащила его меч – такой глупости он сам никогда не сделал бы. Но угроза оружием, как бы плохо его ни держали, побудила оставшихся гвардейцев поторопиться. Один в панике бросился к двери, но споткнулся о мою ногу и головой вперед повалился на готовый к встрече клинок. Другой кинулся на своего бывшего командира и воткнул кинжал по самую рукоять в живот мертвеца. Она ахнула, скорее от досады, чем от боли, и отбросила солдата неловким движением, умудрившись порезать ему пах.

Когда тот приземлился на пол, самый юный солдат завопил, зовя на помощь. Я выхватила из Ее руки меч и воткнула солдату в горло, оборвав крик бульканьем крови и воздуха.

– Кто ты? – спросил последний гвардеец, зажимая кровоточащую рану в паху. – Я же видел, ты умер.

В коридоре раздался топот бегущих ног, и Она вытащила кинжал из собственного живота. Сюда бегут двое, может, трое солдат.

– Убей этого, – прорычала я. – Я возьму тех.

– Стоит ли? Я же их командир, дай я просто с ними поговорю.

Спорить было некогда. Она вышла в шкуре командира в коридор, и шаги затихли. Во внезапно наступившей тишине умирающий гвардеец и я одновременно глубоко вздохнули.

– Кто он? Кто вы? – повторил он.

– Чудовища, – ответила я, поднимая кинжал, внезапно показавшийся тяжелым. – Сожалею.

Он рухнул на пол с перерезанным горлом, а в дверях появился новый гвардеец, за ним второй. Оба замерли на пороге, быстро, как опытные солдаты, оценив происходящее.

– Что за…

Я метнулась к первому и почти попала ножом в лицо. Потрясение задержало их всего на долю секунды, прежде чем они бросились в комнату. Я пригнулась, клинок скользнул по моим волосам, и, пока рука противника оставалась вытянутой, я толкнула его в грудь плечом. Он упал навзничь, на второго гвардейца, и я глубоко вонзила нож ему в бок. Но второй не потерял равновесия и двинулся на меня.

Паршиво. Я вцепилась в рубаху его умирающего товарища и втащила его между нами. Клинок чиркнул по его доспехам, и я толкнула умирающего на живого. На сей раз тот отлетел к стене, ударился головой о камень, и я вонзила нож ему в глотку. Труп с бульканьем скользнул вниз и присоединился к остальным на полу, в мешанине крови и плоти.

– Ты сказала, что поговоришь с ними! – Из глубин моей души вырывалось рыдание. – Тот, второй, едва меня не убил. Это был твой план? Чтобы я умерла и мы обе оказались в мертвых телах?

– Нет. Ты должна была быть готовой принять их, когда войдут.

– Да что ты говоришь? Когда мы такое планировали?

– Я сказала тебе, когда вышла.

Я увидела, как в мертвых глазах забрезжило понимание.

– Проклятье, – сказала Она . – Ты же меня не слышишь, если я говорю не вслух, когда не в тебе.

– Да. Я думала, это и так очевидно.

– Понимаешь, я не привыкла к такому.

– Так же, как и пользоваться оружием. Мечи предназначены для открытых пространств, не для тесных маленьких комнат. Если ты не знаешь, что делаешь, лучше пользуйся, как всегда, кулаками и грязными трюками.

Это было почти слово в слово то, что сказал мне Алловиан в день, когда обнаружил размахивающей столовым ножом перед ребенком в богадельне.

Я окинула взглядом трупы.

– Нужно выбираться отсюда, пока не подошли остальные. Будем делать вид, что ты меня конвоируешь. Только ты… обмотай себе шею чем-нибудь. Нам пора идти.

– И чем, например?

Я разрезала узел на поясе молодого гвардейца, сдернула его с тела и, сердясь на Ее наивность, намотала вокруг шеи командира. Вокруг Ее шеи. А Она смотрела на меня, и от этого взгляда по коже бежали мурашки. Чудовище, которое я сама вызвала. Вызвала Ее .

– Это как будто сестра заплетает мне косы, да? – спросила она, пока я затягивала концы узлом.

Вышло не идеально, но, если Она будет держаться в тени, мы сумеем отсюда выбраться. И вообще – кто нас заподозрит? Мертвецы обычно не встают и не просят заплести косы.

– Даже лучше, – сказала я. – А теперь веди себя, как командир, и идем вперед. Посланник из замка может явиться в любой момент. Если кто-то войдет сюда… – Я резко выдохнула. – Дай мне час, а потом открывай ворота. Остальное я сделаю сама.

– Если только тебя не схватят.

– Если не схватят. А потом тебе нужно будет пройти через ворота. Обличье командира должно помочь.

Миг молчания наполнился невысказанными словами. А потом я услышала:

– Не умирай.

– Постараюсь, – сказала я. – Пока все идет неплохо.

Мы ушли, прикрыв дверь на месте бойни, словно это была гробница. В узком каменном коридоре Она вцепилась мертвыми пальцами мне в запястье, и мы двинулись к свету. Возле входа стояли два гвардейца.

– Что такое? – спросил один, разглядывая нас.

– Доставляю пленную в замок, – ответила Она голосом командира, правда, не совсем его тоном.

– Но Ковако еще не вернулся.

«Проклятье, как же я не подумала!» – прошипела я в тишине своей головы, но Она смерила взглядом обоих гвардейцев, а потом указала на обмотанный вокруг шеи кушак.

– Ее нужно посадить в камеру. Я веду ее в замок.

Один гвардеец захихикал, и Она резко дернула меня вперед, бормоча оскорбления. Только выйдя из каменного лабиринта, я почувствовала, что меня преследует запах крови.

– Гвардейцы явно собираются проверить комнату, – прошептала я, когда мы отошли настолько, что нас не могли услышать, а наши ноги дружно, как молотки, стучали по камням площади.

– Может быть, уже проверили, – мужским голосом отозвалась Она .

– Командир! – позвал кто-то позади нас. – Вы должны подождать паланкин.

– Что нам делать? – спросила Она .

– Просто продолжаем идти.

– Командир!

Шаги за нами ускорились.

– Хорошо, меняем план, – сказала я. – Я вырываюсь и убегаю. Поглядим, может, я сумею попасть в замок другим путем.

– Что? – прошипела Она .

– Кто знает, вдруг получится. А иначе все на тебе. Не волнуйся, я уверена, что мертвое тело убить нельзя.

Я с силой оттолкнула Ее и пустилась бежать. Вслед за мной понеслись крики, но я не осмеливалась оглянуться – только вперед, найти узкий проулок, где я смогу затеряться. Подошел бы любой, но главная дорога вела меня вверх по холму, увлекая в туннель из тесно сгрудившихся домов и каменных стен. Криков за спиной становилось все больше, впереди слышались новые, я лавировала в толпе, на бегу расталкивая растерянных горожан. Ноги ныли, но я бежала. Бежала, даже когда острая резь в животе напомнила, что я давно не ела как следует.

Бежала, пока в меня не врезался кто-то из боковой улицы. Мы клубком рук и ног повалились наземь, и, возможно, я смогла бы перекатиться и вскочить, если бы мое горло не царапнул клинок. Отпрянув, я ударилась головой о камни. Перед глазами вспыхнул свет.