Девин Мэдсон - Мы оседлаем бурю [litres]

– Могу предположить, – сказала я, когда и второй коридор мы прошли в молчании, – что опекуны не велели вам со мной разговаривать.

Он не ответил, но вспыхнувшие щеки были достаточно красноречивы.

– Обещаю, я вас не съем, – сказала я. – И могу заверить, я не чудовище и не враг, каким они меня описали. Мой долг перед империей такой же, как и ваш.

– Но вы Отако.

Его слова отскочили эхом от каменных стен дворика, оно, казалось, зашелестело в листьях бамбука и закружило лепестки цветов.

– Да, – согласилась я, когда затихло эхо. – А вы – Ц’ай. Наверное, вам говорили, что это делает нас врагами, но вы не найдете этому подтверждения ни в одной летописи. Наши родители не ладили. Но это не повод, чтобы мы тоже не ладили.

– Да, но меня предупреждали, что вы именно так и скажете. Или это скажет ее величество и будет настаивать, что мы должны пожениться ради мира в империи.

Мы свернули в следующий коридор – пустой, не считая клочьев пыли и выцветших акварелей. Я остановилась и повернулась к нему с понимающей улыбкой.

– А вы не хотите на мне жениться?

– Я ни на ком не хочу жениться.

– Через несколько лет вы наверняка измените свое мнение, но пока что могу заверить, я тоже не горю желанием выходить за вас замуж. А моей матери здесь нет, с этим нам повезло, потому что она привыкла добиваться своего.

Он повторил мою слишком красноречивую гримасу и впервые стал выглядеть не просто болтливым щенком. Страдальческая улыбка оживила его лицо. Я никогда не видела императора Кина без шрамов, но принц Дзай был мало похож на старые портреты отца. Наверное, пошел в мать, обладавшую, судя по всему, мягкими чертами. Лучше бы он унаследовал отцовскую жесткость, потому что сейчас Кисия нуждалась в воине, а не в привлекательном дипломате.

– Моя такая же, – сказал он по-прежнему со страдальческой улыбкой. – Мама всегда добивается своего. Ну, или почти всегда. Она хотела поехать со мной, но дедушка сказал, что это будет выглядеть слабостью, как будто я до сих пор цепляюсь за материнские юбки, и приказал ей остаться в Ц’ае.

– Мудрое решение, – отозвалась я. – Лучше произвести первое впечатление в отсутствие чересчур заботливой матери. Хотя еще лучше было бы обойтись без двух чересчур заботливых опекунов.

Мальчик закатил глаза и плюхнулся на широкий подоконник, отчего в воздухе закружилась пыль.

– Было бы неплохо, – согласился он. – Между прочим, они постоянно ссорятся друг с другом, и каждый нашептывает мне гадости о другом. А еще все время повторяют: «Император Кин хотел бы, чтобы ты делал то-то, император Кин никогда бы не сделал се-то». Мне частенько хочется от них избавиться.

– А моя мать заставляла нас упражняться с оружием по три часа в день, еще до зари, в любую погоду. «Вы не будете выбирать погоду во время сражения», – сказала я, подражая ее голосу. – Да и наставники были не лучше. Я могу перечислить имена всех императоров Кисии по порядку. Если мы ошибались, то оставались без ужина.

– Император Кин Ц’ай Первый, – сказал принц, загибая палец, и начал вспоминать. – Император Тянто Четвертый Отако, император Лан Третий Отако Император Ямато Третий Отако, император Цубаса Четвертый Отако, император…

– Хватит, – рассмеялась я, прижав руку к сердцу. – Остановись. Не мучай меня.

Принц Дзай ухмыльнулся.

– Я могу и даты назвать, если хочешь.

– Ох, бедняжка.

– О да, мне редко дозволялось покидать поместье. Скука – это еще очень мягко сказано.

– У тебя нет братьев и сестер?

– Нет, только я и неизменная диета из военных дневников генерала Кина вместо сказок на ночь. – Он громко вздохнул. – С братом, наверное, было бы лучше, хотя, по правде говоря, у меня бывали спокойные периоды. Жду с нетерпением, когда я уже стану достаточно взрослым и не буду нуждаться в опекунах, чтобы отослать дедушку и дядю Батиту.

Пора узнать, есть ли сталь под этой мягкой оболочкой.

– Ты можешь отослать их прямо сейчас. Они тебе не нужны.

Он съежился, как будто его ударили.

– Но… я не знаю, как себя вести.

– Ты будешь слушать советы министров и совета, а потом принимать собственные решения. Так правят страной. Важно не то, чего хотят твои опекуны или император Кин, важно то, что ты считаешь правильным.

– Я… Я не знаю, как они поступят. Не думаю, что они меня послушают.

– Потому что не хотят, чтобы ты лишал их власти. Но это ведь ты – сын императора Кина. Твой дядя и твой дедушка обязаны своему положению только тебе. Пригрози лишить их власти, и они станут послушными.

Принц Дзай не встал с подоконника и не поднял головы.

– Нам… нам лучше возобновить экскурсию. Дедушке не понравится, что я сидел тут и разговаривал с тобой.

Вот и ответ, хотя и не тот, на который я надеялась.

– Да, конечно. – Мы пошли в обратном направлении. – Но твой отец обрадуется, что мы поладили.

– Ты так считаешь? Я редко с ним встречался, но никогда не слышал от него ни единого доброго слова о тебе или…

– Или о моем брате? Или матери? Это так, но он человек прагматичный и не хотел бы, чтобы мы стали врагами.

Мы вернулись туда, откуда пришли, ненадолго умолкнув, пока проходили через дворик с шелестящим бамбуком. Лишь оказавшись в длинном коридоре, принц сказал:

– Его величество умирает? Я знаю, мне не следовало этого говорить, но…

– А ты этого хотел бы?

– Нет! Ну, то есть я его боюсь, но… Я не…

– Дзай! Дзай! – раскатился по коридору голос лорда Оямады.

Юный принц закрыл глаза.

– Ну вот.

– Не волнуйся, я притворяюсь, что мне смертельно скучно и я с радостью передаю тебя на его попечение, его это вполне удовлетворит, – прошептала я, когда дед принца приблизился.

Дзай стрельнул в мою сторону благодарной улыбкой.

– Мы здесь, лорд Оямада, – откликнулась я, когда тот показался с другого конца коридора. Рядом шел канцлер Горо. – Его императорское высочество был… молчалив, но думаю, сад ему понравился.

С прямой, как доска, спиной лорд Оямада низко поклонился, как положено по этикету, хотя напряженная улыбка под тщательно постриженной бородой выглядела кислой.

– Ваше высочество, – сказал он. – А как поживает его величество?

– Ему немного лучше, – солгала я. – Лекарь Акио надеется, что через несколько дней он сможет покинуть свою комнату и отправиться с армией в Рисян.

Лорд Оямада поднял брови.

– Поехать в Рисян? Конечно, его величество всегда неутомим, но не думаете ли вы, что сначала ему следует набраться сил?

– Вряд ли сейчас есть время на отдых, ваша милость, – сказала я, не глядя на принца Дзая, хотя чувствовала, как он смотрит на меня. – Это не просто война, это завоевание, и мы проигрываем. Пусть лучше он умрет, сражаясь за свою империю, чем в постели, дожидаясь прихода врагов. По крайней мере, так считает его величество.