Девин Мэдсон - Мы оседлаем бурю [litres]

Канцлер Горо откашлялся.

– Разумеется, я посоветую ему как следует отдохнуть, – сказал он. – Императору необязательно присутствовать на поле боя. Для этого есть генералы и министр Левой руки. Министр Мансин вполне способен справиться с задачей.

– Это верно, канцлер. Но солдаты всегда сражаются лучше, когда в их рядах император. Император Лан проиграл больше сражений, сидя на троне, чем император Кин, сидя на коне.

Лорд Оямада хмыкнул со сдержанным одобрением.

– К тому же император Лан все равно погиб от меча, хотя и считал, что он в безопасности.

Лорд Оямада довольно засопел и, поклонившись, увел мальчика. Я проводила их взглядом. Канцлер Горо вернулся к прерванной лекции, как будто никогда и не прекращал ее.

– Здесь вы можете видеть Арку Основателей, – сказал он. – Каждая правящая семья внесла один камень…

Я предоставила их самим себе, хоть и испытывала искушение последовать за ними, чтобы услышать ответ Горо, когда Дзай неизбежно спросит, почему в Арке Основателей нет камня семьи Ц’ай. Потому что еще совсем недавно Ц’аи были бедняками. Однако такой ответ вряд ли упрочит мир, как и то, что краеугольный камень арки несет на себе символ Отако, ведь Отако – и есть Кисия. С самого основания империи наша семья удерживает ее воедино.

Гвардейцы перед покоями его величества не произнесли ни слова, когда я прошла между ними и закрыла за собой дверь. У меня под мышкой был очередной свиток от канцлера. Сквозь бумажные панели в сумрачную спальню Кина проникал свет, отбрасывая тень от склоненной фигуры рядом с алтарем из благовоний и ароматных трав. Я вошла, обрадовавшись, что застала Акио, и уже собиралась заговорить, как вдруг вторые двери беззвучно разъехались в стороны.

Рядом с телом Кина стоял на коленях светлейший Батита. Мое сердце ушло в пятки, но, когда он обернулся, на мгновение я ощутила покой, сбросив с плеч груз лжи.

Батита откинул алый покров, выставив напоказ иссохший труп императора Кина, чья кожа потрескалась, как кора.

– Добрый вечер, малышка Мико, – произнес Батита, улыбкой приглашая меня войти. – Входи же, присоединяйся. Думаю, нам с тобой лучше это обсудить.

Я закрыла за собой дверь, но не подошла к нему. Я переминалась с ноги на ногу, и циновки зашуршали под моими сандалиями.

– Я сделала это ради Кисии, – в отчаянии прошептала я. – Если люди узнают, то испугаются. Они должны верить, что солдат-император сражается за них.

От улыбки светлейшего Батиты, на которого падал лишь мерцающий свет молитвенных свечей, у меня мурашки пошли по коже.

– Ты очень умна. Всегда найдешь нужные слова. Надеюсь, министры тоже под впечатлением от твоей лжи.

Он прикоснулся к щеке мертвого кузена.

– Он так… хорошо сохранился.

Акио занимался телом – днем раздевал его и обмывал, а потом высушивал солью и натирал ароматными маслами. Так не было принято у кисианцев, но это отгоняло неприятные запахи.

– Вот только когда ты объявишь о его смерти, никто не поверит в то, что император умер недавно. Лучше было бы воспользоваться льдом.

– Это вызвало бы подозрения. Что вы собираетесь делать?

– В смысле, собираюсь ли я рассказать всем о том, какая ты лживая изменница? Я не стану так поступать со своей женой.

Женой. Я стиснула зубы.

– Не могу оценить предложение по достоинству. Это неподобающе, дядя.

– Как и лгать о трупе. – Он поднял с молитвенного алтаря кубок и пригубил вино. – Я понял, что ты лжешь, потому что в детстве перенес желтую болотную лихорадку. Как и он. А поскольку ей можно заболеть только один раз…

У меня заныло сердце. Мои пальцы, еще лежащие на двери, задрожали, и на одно безумное мгновение у меня зародилась мысль сбежать. Просто убежать по коридору и вон из дворца, в город, и… И куда дальше? Я не рождена, чтобы быть белошвейкой. Я рождена Отако. Краеугольным камнем империи.

– Не волнуйся, – сказал Батита, снова отхлебнув вина. – Я не буду по нему скучать. Мертвый Кин не возвысит вместо меня Оямаду. Мертвый Кин не будет возражать против брака, который обеспечит мне положение, а моим наследникам – будущее. Может, ты и не красавица моих грез, но твое происхождение все искупает.

– Брак? С вами?

– Ну конечно. Кин всегда говорил, что хороший Отако – это мертвый Отако, но я с ним не согласен. Лучшее место для Отако – в моем стойле.

– Я не племенная кобыла!

Светлейший Батита засмеялся, и я не могла отделаться от мысли, как мудро поступила его первая жена, когда несколько лет назад сбежала от него в загробный мир.

– Думаю, мы с тобой прекрасно поладим, милая, – сказал он. – И кто знает, может, если что-то случится с малышом Дзаем, твои дети станут императорами.

– А если я откажусь?

– Что ж, не сообщить двору о смерти императора – это одно, но убить его… Ох, не делай такое удивленное лицо, все в это поверят после того, как он поступил с твоим братом. – Батита покачал головой и цокнул языком. – Бедный принц Дзай будет безутешен.

Он жестом подозвал меня ближе.

– Ваш ход, ваше высочество.

Я колебалась между ужасным вариантом и кошмарным, и тут случилось еще кое-что похуже, как же иначе – в коридоре послышались торопливые шаги. В дверь постучали.

– Ваше высочество?

Канцлер Горо. Оставив светлейшего Батиту с мертвым императором, я выскочила из главной двери и закрыла ее за собой.

– Да, канцлер?

– Ах, его светлость тоже здесь, – сказал он, с явным облегчением заглядывая мне через плечо. Его лицо было бледным как полотно. – Мы получили новости из Коя. Кто-то из вас должен сообщить его величеству. – Канцлер сглотнул, и при виде его перекошенного лица у меня сжалось сердце. – Город… город пал. Замок захвачен.

Кой. Неприступный замок. Наследие Отако. Страх ледяными иглами впился в тело.

– А матушка?

Канцлер покачал головой.

– Ни слова, ваше высочество.

Я не знала, хорошо это или плохо, но надежда и страх смешались в моей душе, так что перехватило дыхание. Возможно, ее взяли в плен, а может, она погибла. Я эгоистично надеялась, что она жива, хотя матушка, несомненно, предпочла бы плену смерть.

Светлейший Батита встал рядом со мной, и, в отличие от бледного Горо, его лицо покраснело.

– И как они взяли город?

– В сообщении говорится… говорится, что ворота открыли изнутри, ваша светлость.

Моя кожа покрылась мурашками.

– Кто? – спросил Батита.

– Наш источник не сообщает.

– А кто источник?

Канцлер опустил свиток.

– Легат Андрус из Чилтея.

– Что?! Как?!

За спиной канцлера появился министр Левой руки, так что дверной проем превратился в зал заседаний. Мансин откашлялся.

– Предполагаю, ваша светлость, он решил сообщить нам, чтобы не только показать силу своей армии, но и свои возможности. Если он сумел внедрить в Кой человека, который перебил гвардейцев и открыл ворота, то и здесь может случиться то же самое. Он хочет нас запугать.