Уильям Риттер - Перевёртыш [litres]

– Эй, мистер! Мы не причиним тебе вреда. Мы друзья.

– Мы просто хотим поговорить с тобой, – добавил Коул. – Про болото.

Человечек задрожал и уставился на близнецов снизу вверх. Он быстро заморгал, посмотрел на одного из них, потом на другого и обратно. Он сощурился, покачал головой и приподнял одну кустистую бровь. Затем медленно показал два пальца.

– Два? – переспросил Тинн. – Да, нас двое. Мы близнецы.

Человечек удовлетворённо кивнул и опустил руку.

– Я Коул, – представился Коул. – А это Тинн. Как тебя зовут?

Глаза человечка забегали между ними. Огонёк на его груди заплясал, хотя никто из мальчиков не ощущал никакого ветра. Старичок не ответил.

– Они не используют имён, – раздался голос над их головами, и Фэйбл с мягким звуком соскочила на землю рядом с мальчиками. Тщедушный человечек у их ног испуганно пискнул и вжался обратно в пень.

– И они почти не говорят, – добавила девочка. – Только между собой. Их называют водяными. Раньше в лесу их было много. И много другого магического лесного народа. Но они почти все исчезли. Даже гномы исчезли.

Маленький человечек поднялся во весь свой невеликий рост и поправил бороду, глядя прищуренными глазами на троих детей. С немного обвиняющим выражением на лице он поднял три пальца.

– А, да, нас на самом деле трое, – согласился Тинн.

За его спиной Фэйбл даже не попыталась скрыть улыбку.

– Её зовут Фэйбл. Она всем действует на нервы, но тебе она не причинит зла, как и мы. Так как нам можно тебя называть?

Человечек поджал губы, нахмурился и почесал за ухом.

– Водяные – они и есть водяные, – прокомментировала Фэйбл. – У них нет имен.

– Но друг друга они как-то называют, – возразил Коул. – Когда-то их было больше чем один.

– Послушай, куда они ушли? – спросила Фэйбл, наклоняясь к старику. – Все другие водяные, тролли, эльфы и прочие – ты знаешь, куда они все подевались? Мама говорила, что вам всем пришлось уйти, но она не сказала, почему. И почему ты не ушёл с ними?

Свеча водяного задрожала и померкла. Он посмотрел на Фэйбл, и его плечи поникли.

– Ты не хотел, чтобы они ушли без тебя, да? – догадался Тинн. – И теперь ты совсем один?

Странный человечек только опустил взгляд в землю и глубоко вздохнул. От его бровей на глаза падала тяжёлая тень.

– Послушай. Хм. Нам надо перейти на ту сторону Кривотопи, – начал Коул.

Человечек быстро взглянул на болото.

– Мы видели, как ты переходил. Может быть, ты покажешь нам дорогу?

Глаза водяного на секунду расширились, и показалось, что он готов выскочить из собственной бороды и убежать.

– Мне нравится твоя борода, – сказала Фэйбл, – и твоя свечка. Я буду называть тебя Свечебородый, ладно?

Водяной чуть приподнял голову. Он пожал плечами.

– Ты переведёшь нас на ту сторону? – спросила Фэйбл.

Свечебородый посмотрел на болото и сглотнул.

– Я правда сожалею о том, что случилось с твоей семьёй, – мягко произнёс Тинн. – Жаль, что мы не можем помочь тебе.

Свечебородый угрюмо кивнул.

– Но если ты поможешь нам, это может помочь всем магическим созданиям, которые остались в Дикой Чаще. Это точно поможет моей семье. Понимаешь, нам действительно нужно перебраться на другую сторону Кривотопи. Будет очень важно, если ты покажешь нам, как это сделать.

Свечебородый поджал губы. Очень медленно он поднял руку. Она слегка подрагивала. Он показывал четыре пальца.

– Да, – кивнул Тинн. – Нас теперь четверо.

Свечебородый ступил на мутную трясину и твёрдо поставил одну грязную ногу на… совершеннейшую пустоту. По крайней мере, мальчикам показалось, что там была пустота. Его ступня лишь погрузилась чуть ниже поверхности болота и потом остановилась.

Он оглянулся и жестом позвал детей за собой. Пламя его свечи поднималось и опускалось в затуманенном отражении у его ног. Потом водяной снова развернулся и прыгнул на несколько футов вперёд. Там, где раньше была его нога, по мутной воде пошли пузыри и возникла едва различимая ямка, словно след от пальца в поднимающемся тесте.

Коул посмотрел на Тинна.

– Ну что ж, пойдём, – решил он.

– Подожди, – начал было Тинн, но Коул уже ступал на вращающуюся в водовороте воду. Он поставил ногу на исчезавшую отметину, которая осталась от ноги водяного. Его башмак погрузился примерно на дюйм ниже пенистой серо-зелёной поверхности, но он почувствовал, что твёрдо стоит в нескольких футах от берега.

– Здесь ступенька! – воскликнул он. – Пень, или камень, или что-то ещё – прямо под водой!

Свечебородый тем временем уже продвинулся по скрытой от глаз тропе на два-три шага дальше.

– Эй! Постой! – позвал Коул.

Водяной не слышал его или просто не слушал. Он снова прыгнул вперёд. Тинн, который всё ещё стоял на берегу, прикусив губу, переминался с ноги на ногу, а Коул тем временем уже прыгал по следам водяного.

– Всё нормально, – храбро улыбнулась Фэйбл. – Иди. Я буду идти прямо за вами.

– Неважно, хотим мы этого или нет, да? – Тинн сделал глубокий вдох.

– Ага, – засмеялась Фэйбл. Она крепко зажмурилась, а потом снова широко открыла глаза.

– Что ты делаешь?

– Я подмигиваю. Это такая человеческая штука, чтобы друзья чувствовали себя лучше и нравились друг другу.

– Это не подмигивание. Это… я не знаю, что это такое. Не делай так больше.

– Но ведь получается?

– Давай, Тинн! – позвал Коул, уже ушедший вперёд. Он сделал ещё один шаг, и его нога почти проскользнула мимо невидимой площадки. Мальчик раскинул руки, раскачиваясь в попытке удержать равновесие.

Тинн задержал дыхание и сделал первый шаг вслед за ним, потом другой. Коул был на три-четыре шага впереди, а Свечебородый – на все десять. Сердце Тинна громко колотилось, но с каждым шагом, который не давал ему утонуть в пузырившейся грязи, он чувствовал себя всё увереннее.

В этом был определённый ритм. Сначала прыгал Коул – вперёд, потом влево, затем вперёд. Тинн тоже скакал вперёд, влево, вперёд. Это начинало походить на танец.

На миг мысли Тинна переключились на единственный случай, связанный с настоящим танцем, который ему довелось пережить. Они с Коулом стояли у задней стены амбара, когда к ним подошла Хана Сакай в своём невероятном платье и спросила, не хочет ли один из них потанцевать, – в ответ на что Тинн, естественно, подавился собственной слюной и разразился приступом кашля. Коул потанцевал с Ханой, пока Тинн отплёвывался, и за это Тинн чувствовал себя весьма благодарным. Потом, спустя какое-то время, он ощутил что-то ещё. Это была не ревность – он никогда не ревновал к своему брату и воспринимал все победы и поражения брата как собственные, – а что-то новое. Он стал оглядывать дальнюю стену зала, пока не нашёл Эви Уорнер. Ощущение, как бы оно там ни называлось, стало сильнее.