Владимир Аренев - Время жестоких снов [сборник litres]

«К чему он клонит?..» – растерянно подумал Киран.

– А-а… – Иша склонил голову набок, и его иссохшие, почти неподвижные губы слегка изогнулись кверху. – Я понимаю. Да, Алессио, это можно устроить.

Доминус кивнул, расправив и без того внушительные плечи, и произнес очень торжественным тоном:

– Морвит Иша, я прошу тебя принять в своем доме мою дочь, Альду Арналдо. Надеюсь, ты поможешь ей обрести свой Путь. Но если с ней что-то случится… я буду мстить вечно, и даже Владычица Праха и Пепла вас обоих не спасет.

Когда паланкин скрылся за поворотом, Альда стряхнула с платья несуществующие пылинки и повернулась к хозяевам дома, в котором ей предстояло жить на протяжении ближайших… дней? Недель? А может, месяцев? Сколько бы ни повторял отец, что Поиск Пути не обязан быть продолжительным, она-то знала, что написано об Испытании в древних книгах.

Впрочем, Альда втайне была уверена, что управится до начала Фестиваля.

– Рада знакомству, мастер Иша, – проговорила она, улыбаясь. Ее лицо скрывала густая вуаль, но Альда умела улыбаться так, что это было очевидно всем, у кого есть глаза: изгиб бровей, изгиб шеи, изгиб талии… так ли важно, что не виден изгиб рта?

– Мы уже встречались, Альда Арналдо, – тихим шелестящим голосом ответил морвит с верхней ступеньки крыльца. – Просто в тот раз ты была совсем малышкой. И я рад снова тебя видеть.

В дневном свете и под не до конца опущенным капюшоном лицо слуги Смерти было видно во всех подробностях, и в глубине души Альда изумилась тому, что иссохший труп с оранжевыми огоньками в глазницах не вызывает у нее неприязни.

Молодой морвит, Киран, стоял за спиной учителя, скрестив руки на груди и устремив хмурый взгляд на незваную гостью. Руки… «Интересно, – подумала Альда, – что с ним будет? Эта чернота – она постепенно поднимется, захватит локоть, подберется к плечу, пойдет дальше? И в конце концов он станет таким же, как Иша? Или все произойдет в мгновение ока, по воле Великой Избавительницы?»

Да, об этом тоже стоит разузнать поподробнее, пока она не вернулась в Гиацинтовую башню.

Идея принадлежала Альде, хотя отец явно уже задумывался о том, как устроить для нее испытание, потому что согласился быстро. «У морвита тебе ничто не угрожает, – сказал он. – Иша, как и все его собратья, неприкосновенен для жителей Ахимсы. Никто не вломится в его дом, никто не осмелится поднять на него руку. Пока ты с ним и его учеником, ты в безопасности».

Альде с ходу пришло в голову не меньше пяти опасностей, от которых не избавляли ни почетный статус морвита, ни его мудрость, ни всеобщее восхищение и уважение его способным молодым учеником, но она предпочла промолчать.

В конце концов, о чем она будет рассказывать сестрам, если за все время Поиска не столкнется с неприятностями?

– Киран, помоги нашей гостье, – продолжил тем временем морвит, и ученик беспрекословно направился к сундучку, в который служанки Альды сложили ее одежду и прочие немногочисленные пожитки; традиция требовала во время Поиска жить скромно. Киран поднял его на плечо, не замечая веса, и унес в дом.

Безотчетно сжав правую руку в кулак, она подошла к крыльцу и остановилась, глядя снизу вверх на Ишу, который так и не сдвинулся с верхней ступеньки.

– Наше жилище очень безыскусное и маленькое, – сказал морвит. – Самая большая комната – это библиотека, а больше всего времени мы проводим там, где я принимаю пациентов. Младшие ученики познают науку жизни-и-смерти, наблюдая за мной и Кираном. Я не знаю, что найдет здесь дочь доминуса, – или, может, ты желаешь испытать на себе прикосновение Великой Избавительницы? Она не делает разницы между Чистыми и нечистыми.

– Если Она так решит, – ответила Альда, и ей показалось, что светящиеся глаза Иши на миг сделались ярче. – Но я-то всего лишь хочу понять, на что похожа жизнь простых людей. Если будет угодно высшим силам, я стану следующей главой рода – и как же руководить, не зная, каков на самом деле мой собственный город? Не говоря уже о том, что происходит за его пределами…

Иша кивнул.

– Мудрые речи для столь юной девушки. Что ж, Альда Арналдо, входи и будь как дома.

И она вошла.

Альда была старшей из семи дочерей доминуса. Ее мать, Ариэнна из Фиалковой башни, была такой красавицей, что даже наедине с мужем не снимала вуали – ведь от одного взгляда на лицо жены доминус терял волю, дар речи и память, и ревновал он ее безумно… по крайней мере, так говорили слуги. Альда совсем не знала матери; та сбежала еще до того, как дочери исполнился год. Никто не мог объяснить, что именно случилось: то говорили, что ее сердце завоевал торговец из Хи-Браса, и она так захотела быть с ним, что не испугалась даже лишиться благословения Великой Избавительницы; то утверждали, что Ариэнна отказалась от мирских удовольствий и посвятила себя какому-то храму, куда Алессио время от времени втайне от всех наведывается, чтобы посмотреть хоть издалека, как любовь всей его жизни умерщвляет плоть.

Так или иначе, вместо матери у Альды был ее единственный портрет – в накидке, под вуалью! – да много нянюшек, от которых она постоянно сбегала, едва начав ходить, и в гордом одиночестве изучала бесчисленные комнаты с коридорами огромной башни, пока ее не обнаруживали и не возвращали в детскую. Когда Альда подросла и узнала ту часть истории своей матери, которую слугам было позволено рассказать, она спросила себя: уж не боится ли Алессио Арналдо потерять дочь так же, как потерял первую жену? К тому времени доминус снова женился, обзавелся еще тремя дочерьми, но все равно то и дело замирал перед портретом укутанной в шелка Ариэнны и смотрел в ее нарисованные глаза со странным выражением лица.

Альда взрослела, и у нее оставалось все меньше возможностей сбегать из-под надзора, да и башня теперь вовсе не казалась такой огромной и привлекательной – в отличие от мира у подножия. Дочь Арналдо была вынуждена проводить время с сестрами, с гостями, со слугами, которые – по подсказке доминуса – начали приходить к ней, а не к его нынешней, вот уже четвертой жене, с вопросами, как им делать то и это. Она все замечала – и понимала, куда ведет этот путь. Она была не против.

И все же, все же…

В доме морвита ей выделили на втором этаже комнату размером с небольшой платяной шкаф, даже без кровати – здесь, как и почти во всей Ахимсе, спали на тюфяках. Альда удивилась, но не расстроилась: она уже почувствовала, что на земле теплее, чем в Гиацинтовой башне с ее вечными сквозняками. Двое младших учеников, чьи имена она тотчас перепутала, все время выглядывали из-за угла, наблюдая за тем, как Киран и Иша водят гостью по дому. Потом внизу звякнул колокольчик, и они умчались прочь.