Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

– Ну просто мечта лириумщика.

Вьяго поставил коробку на стол и аккуратно извлек содержимое, выстроив в ровную линию.

– Наверное, лириум отравили, – предположила Тейя. – Данте отключился после дозы. Сказал, что его рвало.

– Если это так, наш убийца не умелый отравитель.

– Что тебя натолкнуло на эту мысль?

– Лириум – чрезвычайно нестабильное, непредсказуемое вещество, – пояснил Вьяго, насыпая белый порошок в пробирку из лириумного набора. – Смешанный с ним яд почти наверняка нейтрализует его.

– Поэтому ты не хранишь лириум у себя?

– Как я и сказал, мне он без надобности. Многие – в том числе опытные Вороны – считают, что соединение двух опасных веществ приводит к созданию чего-то еще более смертоносного. Но некоторые вещества просто нельзя смешивать. – Как только порошок осел, Вьяго с помощью пипетки накапал на него прозрачный раствор. – Реакция займет несколько минут.

Пока они ждали, Тейя рассказала об уговоре Данте и Леры, о сделке Данте с Боливаром и о том, что он забрал свой кинжал из комнаты Джули.

– Твоя сыворотка подействовала как приворот.

Она потянулась, чтобы стряхнуть с сюртука несуществующую пушинку. Вьяго неуклюже отступил назад, запутавшись в собственных ногах. Даже если это был комплимент, Вьяго боялся представить себе Данте и Тейю вместе.

– Наверное, уже готово, – буркнул он.

Вьяго наклонился к пробирке и резко вздохнул, увидев, что вещество приобрело фиолетовый цвет.

Тейя стояла рядом, ее рука слегка касалась его руки.

– Это что-то значит?

– Лишь то, что ты права. Данте отравили. «Тихой ночью».

Ее румяные щеки побледнели. «Тихая ночь» – смертельный яд. Вороны испытывали к нему особую любовь, поскольку он погружал жертву в глубокий сон и постепенно замедлял сердцебиение до полной остановки.

– Он должен был умереть.

– Будь в составе что-то другое вместо лириума, мы бы нашли его труп.

– Получается, Данте не наш клиент?

Вьяго подавил всплеск разочарования.

– Он не смог бы ходить, тем более перерезать горло Джули. Разрез был аккуратным.

– Тогда это должен быть Боливар.

– Должен быть? – переспросил Вьяго.

– Да, – продолжила эльфийка. – Видимо, он прознал о планах Данте, Леры и Джули, касающихся его смещения, и таким образом решил избавиться от всех троих.

– Семья Боливара годами сдавала свои позиции, а сам он палец о палец не ударил, чтобы это прекратить.

– Возможно, сейчас все иначе. Боливар не первый отчаявшийся, который вдруг отрастил хребет.

– Мне по-прежнему все это не нравится. – Опустившись на стул, Вьяго простонал: – Мы что-то упускаем.

– Тогда давай начнем с самого начала, – предложила Тейя. – Нам известно, что Леру убили до ужина, но после ссоры с Данте в саду.

– Отсутствие ран, возникающих при самозащите, подразумевает, что она знала напавшего. – Вьяго воскресил в памяти обстановку в комнате Леры. – Все до малейших деталей повторяет сцену убийства королевы Мадригал, даже Гессарианов Меч Милосердия.

– Нет. – В глазах Тейи мелькнула догадка. – Лириум! В отношении лириума нет исторической достоверности. Убийца намеренно обвинил Данте. Очень удобно, что обличающим доказательством послужил лириум – предмет сделки Данте и Боливара.

Уперев руки в бока, Тейя победно улыбнулась. Вьяго не разделял ее энтузиазма. Что-то не сходилось.

– В чем дело? – спросила эльфийка. – Чем тебя не устраивает Боливар в роли убийцы? Он мерзавец. У него были мотив и возможность.

– Но не было средства, – возразил Вьяго, пытаясь ухватить крутившуюся в голове мыслишку. – Меч Милосердия – не дешевая подделка, а идеальная копия. А яд, которым отравили слуг…

– «Объятия Маферата»?

– У меня есть один пузырек. Чтобы создать такое количество, пришлось потратить год. Как нам подсказал испорченный лириум, наш убийца не мастер-отравитель. Должно быть, он купил яд. Еще одно дорогостоящее приобретение.

– Жемчуг на шее Джули также недешев, – согласилась Тейя, опускаясь на подлокотник рядом с Вьяго. – Если это не мы, не Данте и не Боливар, остаются Эмиль и нонна.

Вьяго облизнул губы.

– Боливар не единственный Коготь, кому бы не пришлась по нраву помолвка Данте и Леры. Они хотели сохранить свои отношения в тайне от кого-то конкретного.

Тейя подпрыгнула, словно ужаленная:

– Нонна никогда бы…

– Она бы пошла на это, – произнес Вьяго, пристально глядя на эльфийку. – Если бы почувствовала угрозу, она бы так поступила.

Тейя туго обхватила себя руками.

– Катерина созвала этот совет, чтобы защитить Антиву, а не ослабить конкуренцию.

Прекрасно понимая, что сейчас ходит по тонкому льду, Вьяго понизил голос:

– Только если она не считает, что все это звенья одной цепи. Кунари вскоре постучатся к нам в дверь, а Лера и Данте замышляли нарушить равновесие сил.

Лицо Тейи побагровело от гнева. Что-то подсказывало Вьяго остановиться, но он был не из тех, кто не договаривает свою мысль до конца.

– Именно она пригласила нас на остров без охраны и собственных слуг. Именно у нее есть доступ к кухне – и средства на покупку «Объятий Маферата». Не кажется ли тебе немного странной ее реакция на предложение проведать Леру после появления той записки на ужине? Насколько мы можем судить, она приказала слугам совершить убийство, а потом избавилась от них самих, спрятав все концы в воду.

– Ты всегда думаешь о людях самое худшее, – упрекнула Тейя.

– И обычно бываю прав, – фыркнул Вьяго. – Ты не можешь не знать, каковы люди на самом деле, ведь сама выросла в уличной грязи.

Он сразу же пожалел о сказанном. На лице у Тейи промелькнуло отвращение.

– Похоже, улица отнеслась ко мне с большей добротой, чем золотая клетка – к тебе.

Вьяго вспылил:

– Вот только не надо…

Тейя приложила к его губам палец, и он съежился от этого прикосновения.

– Видишь ли, в отличие от тебя я не чураюсь своего происхождения, – эльфийка отступила к двери, – и не даю ему сказываться на моих поступках.

В тот вечер ужин представлял собой ассорти из остатков холодного мяса и сыра. Вьяго и Данте все еще пребывали в своих комнатах, остальные Когти из осторожности накладывали еду самостоятельно, а вино было подано в запечатанных бутылках.

Стол предназначался для восьмерых, но только четыре места были заняты.

«И один из этих четверых – убийца», – холодно отметила Тейя.

Убийца – само слово звучит отвратительно. Эльфийка считала, что оно определенно не подходит ее стилю. Ассасин – вот это куда лучше. Накладывая сыр на тарелку, Тейя задумалась: может, именно в семантике и кроется их с Вьяго разница. Убийца. Ассасин. Кисть одна, краски разные.

Издалека донесся глухой стук, словно о стену ударилась ветка. Снаружи буйствовала непогода. Удары были неразмеренными, будто дерево раскачивалось на ветру. Эльфийка огляделась – услышали ли другие?