Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

Луканис и Илларио легли на живот и подползли к нависающему над двором краю крыши.

Тевинтерские приемы, особенно те, что устраивались альтусами, славились необычайным размахом. Луканис помнил свой первый бал в Минратосе. Ряды столов ломились от яств и вин, свезенных со всего Тедаса. В углах стояли вазы, чтобы гости могли освободить желудок. Хозяева выводили ценных рабов, которые выступали перед собравшимися. Под потолком кружили акробаты; музыканты играли до волдырей на пальцах. Луканис, преследуя цель, открыл не ту дверь и попал на оргию.

Выбираться было интересно.

Все это, и даже более, было и на показе париков. В центре двора высился подиум. По его бокам тянулись желобы, и по ним текло вино; оно же било из фонтанов, изображающих оскаленных драконов. Сидевшие на бархатных кушетках гости склонялись, чтобы зачерпнуть вина. Они пили сами и поили друг друга, пачкая роскошные наряды, послужившие им входным билетом.

На подиуме вышагивали модели: нагие, с безжизненными глазами. Волосы струились по бессильно поникшим плечам и тощим бедрам, доходя до пят. При каждом шаге модели ее парик приобретал новую причудливую форму. Локоны одного, изогнувшись, изобразили дерево, на котором птица исполняла брачный танец. Другой обернулся клубком змей, что сплелись мускулистыми телами. Когда парики оживали, на застывших лицах моделей загорались безумные улыбки, но Луканис заметил, что глаза оставались пустыми.

Казалось, его череп плавится. Глазные яблоки горели так, словно он не моргал несколько дней. Какую бы магию Амброз ни применял в своих творениях, она рвала Завесу по швам.

– Что-то здесь неладно.

– Еще как, – согласился Илларио, разглядывая компанию полуодетых гуляк. – Мы наверху, все веселье – внизу.

Луканис щелкнул пальцами перед лицом кузена:

– Сосредоточься…

– Я и так…

– …На задании.

– Между прочим, ты все еще не посвятил меня в план.

Луканис пожал плечами:

– Найдем Амброза. Перережем ему горло.

– Звучит непросто.

– Это и будет непросто. Завеса здесь тонкая. Тоньше, чем я ожидал. – Луканис потер заросший подбородок. – Одно неосторожное заклинание, и сюда хлынут демоны.

– Тогда убьем ублюдка и смотаемся поскорее. Хочу посмотреть, что еще в городе интересного.

– Наш корабль отплывает на рассвете.

Илларио отмахнулся:

– Достаточно времени для доброго кутежа…

– Вижу его, – прервал кузена Луканис.

В аркаде над подиумом стоял человек, окруженный охранниками, и из тени наблюдал за изможденными моделями. Амброз Форфекс был среднего роста и телосложения, с золотыми ястребиными глазами и мощной челюстью. Голова и щеки чисто выбриты, на лице выделяются лишь подведенные черным брови.

– Они никогда не оправдывают наши ожидания, верно? – спросил Илларио.

– А чего ты ждал?

– Побольше волос. И возможно, забавную собачонку.

Услышав это, Луканис чуть слышно рассмеялся. Что-то тревожное было в том, как постижер разглядывал свои творения. Илларио прав, внешность цели нельзя предугадать. Однако их всех объединяет общая черта: они жаждут совершить нечто немыслимое.

К свите Амброза подбежала женщина. Она была одета в изумрудную мантию, юбку с рюшами и высокой талией и узкий тюлевый корсаж, расшитый кристаллами цвета шампанского. На обнаженных руках и ногах переливались узоры металлической краски. Что-то в движениях и фигуре было знакомым, однако Луканис не мог понять, кто она.

– Только посмотри, – промурлыкал Илларио. – Кто эта прелестная fiore? [6] Цветок (ит.).

Женщина что-то прошептала на ухо Амброзу, и тот нахмурился. Затем она жестом приказала стражникам сопроводить Мастера в поместье.

Внезапно Луканис вспомнил:

– Капитан стражи Камилла Спайна.

Илларио тихо присвистнул:

– Дело выглядит все интереснее.

Как только Амброз оказался в безопасности, Камилла вытащила из-под шелковых оборок юбки связку ключей и заперла дверь.

Луканис нахмурился:

– Мне нужны эти ключи.

– Твое желание для меня закон, кузен. – Илларио плавно спрыгнул вперед.

Следуя за Илларио вдоль крыши, Луканис видел, как он входит в толпу, словно лис в курятник. Несмотря на все подтрунивания, Луканис вынужден был признать, что кузен неотличим от местной знати. Илларио подмигивал незнакомцам, словно знал их много лет, а тевинтерцы были слишком пьяны – или слишком очарованы им, – чтобы удивляться подобной бесцеремонности.

Между тем Камилла изо всех сил пыталась выглядеть непринужденно, обходя периметр, но непроизвольные кивки стражникам все равно ее выдавали. Илларио дождался, когда она отлучилась за напитком, и сделал свой ход.

Едва Камилла успела сделать глоток разбавленного мульсума, как незнакомый красавец взял ее бокал и допил остальное.

– Позвольте! – воскликнула она. Шум праздника заглушил слова, но Луканис читал по губам. – Это мой напиток!

Илларио улыбнулся:

– Похоже, придется купить вам новый.

Луканис застонал – не только от самой фразы, но и от того, что она сработала. Даже со своего места он видел, что Камилла уже на крючке. Он не должен был удивляться – Илларио мастер на подобные штуки. Тем не менее его всегда поражало, чего может достичь человек одной улыбкой.

Камилла зарделась и склонилась к Илларио. Тот, пользуясь моментом, обвил ее рукой, подзывая проходящего официанта, – и выудил связку ключей, спрятанную в платье. Когда официант подошел с подносом, Илларио незаметно положил ключи на место двух бокалов мульсума. Официант ушел прочь – ни он, ни Камилла ничего не заметили.

Луканис поднялся на ноги и незаметно проследовал за официантом. Нужно забрать ключи прежде, чем тот войдет в кухню, – судя по частоте шагов, он спешит.

«Ты же не мог просто взять их, кузен?» – подумал Луканис, карабкаясь по скользкой черепице. Ступни свело – пальцы ног старались найти устойчивое положение. «Нужно продвигаться дальше», – велел себе Ворон. Единственным его союзником был вес собственного тела.

Официант быстро пробирался сквозь толпу. У Луканиса сжимались внутренности, когда чьи-то руки выныривали из людской гущи и разбирали оставшиеся бокалы. К счастью, никто не заметил небольшую контрабанду, лежавшую на подносе.

Впереди Луканис углядел вход для слуг. Если добраться туда, то можно будет втиснуться в арочную нишу над дверью. Будет нелегко, но ничто и никогда не бывает легким. Он перешел на бег, надеясь, что музыка и голоса заглушат топот. Взгляд метался из стороны в сторону: пока Луканиса не замечают, но если он не сможет перепрыгнуть, то привлечет всеобщее внимание.

«Не думай об этом». Луканис глубоко вздохнул и оттолкнулся от крыши.

Он завис в воздухе; казалось, время замерло. Остался лишь один звук – свист обдувавшего лицо ветра. Противоположная стена неслась навстречу, грозная, как боевой корабль, идущий на таран. Луканис ухватился за карниз затянутой в перчатку рукой, и нахлынули ощущения. Кости едва не треснули от усилия; мускулы, казалось, взвыли, когда он изогнулся в попытке избежать удара о стену. Раскачавшись всем телом, он запрыгнул наверх, на колонны, обрамляющие вход для прислуги.