Н. Джемисин - Каменные небеса [litres]

Ты не знаешь точно, где Юкка. Зная ее, ты предполагаешь, что, возможно, она проводит ночь под навесом или в палатке снаружи, но надеешься, что на сей раз она позволила одному из ее любовников остаться с ней. У нее целое стойло сменяющих друг друга молодых мужчин и женщин, некоторые из них проводят время и с другими партнерами, и несколько одиночек, которые не против, чтобы Юкка использовала их порой для снятия стресса. Юкке сейчас это нужно. Кастрима должна позаботиться о своей предводительнице. Это нужно Кастриме, тебе, и как раз когда ты об этом думаешь, из ниоткуда появляется Лерна и садится рядом с тобой.

– Пришлось прикончить Чету, – спокойно говорит он. Чета, насколько ты знаешь, одна из трех Опор, подстреленных реннанитами, – по иронии судьбы, она сама бывшая реннанитка, зачисленная в армию вместе с Данель. – Остальные двое, вероятно, выживут, но болт пробил Чете живот. Смерть была бы медленной и ужасной. Хотя здесь полно обезболивающих. – Он вздыхает и трет глаза. – Ты видела… это… в проволочном кресле.

Ты киваешь, медлишь, затем касаешься его руки. Он не особо потрясен, как ты с облегчением понимаешь, но порой любому нужны маленькие утешения. Напоминание, что он не один и что не все безнадежно. Потому ты говоришь:

– Если мне удастся закрыть Разлом, может, вам и не понадобятся узловики. – Ты не уверена в этом, но надеешься.

Он легонько сжимает твою руку. Замечательно осознавать, что он никогда не является инициатором ваших контактов. Он ждет твоей инициативы, а затем отвечает на твой жест с той же или меньшей интенсивностью, что и ты. Он уважает твои границы, острые и на волосок от срыва. Ты все эти годы и не подозревала, что он настолько наблюдателен, – но сейчас-то должна была догадаться. Он много лет назад понял, что ты ороген, просто наблюдая за тобой. Иннону, думаешь ты, он не понравился бы. Словно услышав твои мысли, Лерна смотрит на тебя беспокойным взглядом.

– Я думал кое о чем тебе не рассказывать, – говорит он. – Или, скорее, не указывать на то, чего ты, вероятно, предпочитаешь не замечать.

– Ничего себе вступление.

Он еле заметно улыбается, затем вздыхает и смотрит на ваши сжатые руки, и улыбка его гаснет. Этот момент тонкий; напряжение растет в тебе, поскольку это так непохоже на него. Наконец он вздыхает.

– Когда в последний раз у тебя была менструация?

– Как… – ты осекаешься.

Срань.

Срань.

Ты молчишь, и Лерна вздыхает, прислонившись головой к стене. Ты пытаешься придумывать объяснения. Голод. Чрезвычайная физическая нагрузка. Тебе сорок четыре года – так ты думаешь. Ты не можешь припомнить, какой сейчас месяц. Шансы ниже, чем были у Кастримы на выживание в пустыне. Но… у тебя всю жизнь были сильные и регулярные месячные, прерываясь лишь в трех случаях. Трех важных случаях. Именно потому Эпицентр и решил размножить тебя. Приличная орогения и хорошие бедра срединницы.

Ты знала. Лерна прав. На каком-то уровне ты замечала. А затем решила не замечать, поскольку – Лерна рядом с тобой какое-то время молчит, глядя как община отдыхает, и рука его безвольна в твоей. Очень тихо он говорит:

– Я верно понимаю, что тебе нужно завершить твое дело в Сердечнике к определенному времени?

Тон его слишком формален. Ты вздыхаешь, закрываешь глаза.

– Да.

– Скоро?

Хоа сказал тебе, что перигей – когда Луна ближе всего – наступит через несколько дней. После этого она пройдет мимо Земли, наберет скорость и снова улетит к далеким звездам или где еще была все это время. Если не поймать ее тогда, то никогда.

– Да, – говоришь ты. Ты устала. Ты… обижена. – Очень скоро.

Ты не обсуждала этого и, вероятно, должна это сделать ради ваших отношений. У тебя никогда не было необходимости это обсуждать, поскольку и говорить было нечего. Лерна говорит:

– Использование всех обелисков однажды сделало это с твоей рукой.

Ты невольно смотришь на культю.

– Да. – Ты знаешь, в какую сторону пойдет этот разговор, потому решаешь перейти сразу к завершению. – Именно ты спрашивал меня, что я собираюсь сделать с Зимой.

Он вздыхает.

– Я был зол.

– Но прав. – Его рука чуть вздрагивает поверх твоей.

– Что если я попрошу тебя не делать этого?

Ты не смеешься. Иначе смех был бы злым, а он этого не заслуживает. Вместо этого ты вздыхаешь и укладываешься, толкая его, пока он не делает то же самое. Он чуть короче тебя, так что ты обнимаешь его со спины. От этого ты, конечно же, утыкаешься носом в его седые волосы, но он тоже побывал в душе, так что ты не против. У него хороший запах. Здоровый.

– Ты не просил, – говоришь ты ему в затылок.

– А если бы попросил? – Это сказано устало и бесцветно. Он не попросил бы. Ты целуешь его в шею.

– Я бы сказала «ладно», и нас стало бы трое, и мы оставались бы вместе, пока не умерли бы от пепельного легкого. – Он снова берет тебя за руку. На сей раз инициатива не твоя, но тебе все равно.

– Пообещай, – говорит он.

Он не дожидается твоего ответа и засыпает.

Через четыре дня вы добираетесь до Реннаниса.

Хорошая новость в том, что пеплопад больше вас не допекает. Разлом слишком близко, и Стена выбрасывает более легкие частицы наверх; больше вам не придется об этом беспокоиться. Но вместо этого возникают периодические выбросы воспламеняющегося материала – лапиллей, крохотных кусочков вулканического материала, слишком крупных, чтобы их вдохнуть, но горящих на лету. Данель говорит, что реннаниты называют это искропадом, он по большей части не опасен, хотя надо держать в стратегических точках канистры с водой, на случай если какая-то искра что-то подожжет.

Но более зрелищной является пляска молний над горизонтом города, так близко к Стене. Инноваторов это восхищает. Тонки говорит, что существует множество способов использовать надежные молнии. (Ты пялишься на нее, словно это сказала не Тонки.) Однако ни одна молния не попадает в землю – только в высокие здания, которые все снабжены громоотводами прежними жителями города. Это безопасно. Просто надо привыкнуть.

Реннанис не совсем таков, как вы ожидали. О, это огромный город, весь в экваториальном стиле, со все еще функционирующей гидросистемой, и фильтрованная вода бежит в гладких, высоких обсидиановых стенах, на которых вырезаны внушающие ужас изображения того, что ждет врагов города. Его здания не столь красивы или впечатляющи, как в Юменесе, но ведь Юменес был величайшим из экваториальных городов, а Реннанис едва дотягивает до этого титула. «Всего полмиллиона жителей», вспоминаешь ты чью-то насмешку из прошлой жизни. Но две жизни назад ты родилась в жалкой деревушке Северного Срединья, и для той Дамайи, что еще осталась в тебе, Реннанис по-прежнему великолепен. Вас меньше тысячи на многотысячный город. Юкка приказывает всем занять небольшой комплекс зданий неподалеку от зеленых зон города. (В нем таких шестнадцать.) Бывшие жители удобно пометили городские здания цветовым кодом на основе их структурной прочности, поскольку город пережил Разлом не без потерь. Дома, помеченные зеленым крестиком, считались безопасными. Желтый означает повреждения, которые могут вызвать обрушение, особенно в случае очередного сильного толчка. Красные заметно повреждены и опасны, хотя вы видите признаки, что в них тоже жили – вероятно, те, кто предпочел иметь хоть какое-то убежище, чем стоять под пеплом. Здесь более чем достаточно зеленых домов для Кастримы, так что каждое хозяйство получает жилье с обстановкой, крепкое, с функционирующими гидро– и геосистемами.